– Я уж барыне говаривал, – усмехнулся слуга Вострогова и наградил вдову долгим липким взглядом.
– Вот оно как… – склонил голову обо всем догадавшийся Григорий, и вдове показалось, что его голос неуловимо изменился. – Что скажешь, матушка?
– Да в гробу я видела этого Тихона!
– Матушка! – укоризненно покачал головой паломник.
– Правильно Станислав Сергеевич говорит, как с вашим племенем надо! – разозлился Тихон, подбирая забытую хозяином плетку. – Строптивость вашу выбивать надо! Иначе с вами нельзя.
– Какой ты бойкий, когда никто не держит, а если кто супротив встанет? – задумчиво поинтересовался Григорий, наматывая на левую руку какую-то из дорогих драпировочных тканей.
– Ты, что ли, встанешь? – усмехнулся Тихон и, не глядя, стегнул плетью по Григорию.
Тот легко увернулся и отступил в глубь комнаты, заманивая Тихона обманчивой леностью своих движений. Ускользая от его ударов, Григорий, походя, с явным удовольствием, ронял все попадающиеся вазы и декоративные колонны. Шум поднялся невообразимый, но на скрытное бегство Распутин, похоже, уже не рассчитывал.
Наконец Тихону удалось зацепить своего противника. Языки плетки оставили свои следы на плече паломника, разорвав рукав не один год прослужившей косоворотки.
Григорий тут же развернулся и встретил следующий удар замотанной в парчу рукой. Как только хвосты плетки обвились вокруг предплечья, Григорий крутанул рукой и легко выдернул рукоять у Тихона.
Тот хотел было отступить, но обнаружил, что между ним и спасительной дверью теперь находится Распутин. Григорий стремительным движением придвинулся к своему противнику и стиснул в объятиях так, что воздух вышел из его легких и он не мог даже кричать.
– Ключи давай, – потребовал Григорий, отпуская полузадушенного Тихона.
Тот покорно зашевелил пальцами у себя на поясе, но паломник опередил его, выхватив искомое и перебросив через комнату Башмаковой.
Не давая Тихону опомниться, Распутин связал его подвернувшимися драпировками, не забыв заткнуть и рот.
Вдова успела отомкнуть свои оковы и с наслаждением разминала руки, когда вдруг обратила внимание на мирно стоящий в углу фотографический аппарат. Анастасия Леонтьевна знала, что нужно спешить, но не смогла устоять перед искушением.
Вдова взялась за длинную деревянную ножку ящика и попыталась ее выдернуть. Аппарат был тяжел, и пришлось взяться за нее двумя руками, но он стоял как влитой.
– Тяжелая механизма? – посочувствовал Григорий.
Перешагнув через замотанного в тряпки и похожего на разноцветного червяка Тихона, паломник вернулся к Башмаковой. Та все еще продолжала попытки свалить ненавистный аппарат.
– Не жалко тебе такую хитрую штуковину? – прищурился мужик.
– Хозяина ее мне не жалко – пусть поплачет, может, поумнеет, – хриплым от напряжения голосом ответила Анастасия Леонтьевна.
Паломник только покачал головой, но помог, ухватив ящик снизу и навалившись плечом.
Упал светописный аппарат с оглушительным грохотом, трубка с линзами отскочила, и раздался звон разбившегося внутри ящика стекла. Довольная собой, Анастасия Леонтьевна глубоко вздохнула.
– Накинь, матушка, – Григорий протягивал ей какую-то желтую тряпку из тафты. Только тут вдова вспомнила про разорванную на спине блузу.
* * *
Захар старался не оглядываться. Сейчас самым главным было не прозевать в темноте какую-нибудь особенно глубокую рытвину на дороге. Коляска доктора, которой управлял ямщик, неслась со всей возможной скоростью. Усадьба Вострогова осталась позади, но радоваться было рано.
– И как же доктор вас нашел? – отвлек Захара от размышлений взволнованный голос Башмаковой.
– Совершенно случайно, – бросил через плечо Захар. – На почте, где отправлял ваши телеграммы.
– Куда мы теперь? – следующей спросила Катерина. – У нас ничего нет, деньги закончились, а путь предстоит неблизкий…
– Доктор звал вас к себе. На ваше имя пришла телеграмма из Казани, так что нужно поспешить к нему.
– Где он сейчас?
– В комнатах, которые снимает в Перми. Он считает, что в городе вам нечего опасаться происков Вострогова.
– Что ж, мы вынуждены будем принять это приглашение, – вздохнула вдова. – К тому же доктор доказал, что ему можно доверять.
– Так же, как и вам обоим, – краснея, выпалила Катерина. – Вы уже не первый раз приходите нам на помощь, а мы толком вас и не поблагодарили за это!
– Рано пока благодарить. Вот как доберемся…
Все это время молча сидевший рядом с Захаром Григорий неожиданно встрепенулся:
– Слышишь?
– Нет, а что?
– Вроде догоняет нас кто-то. Всадники. Ты же собирался подпруги попортить?
– Не успели мы – драка началась, – поморщился Захар.
Если и правда, что Станислав Сергеевич поехал в погоню, то бричке, отяжеленной четырьмя седоками, не уйти от легких всадников.
Захару было непонятно другое – зачем Вострогов и теперь хочет вернуть женщин? Даже если они на него донесут, тот легко успеет уничтожить следы, а доказательств у барынь никаких нет – только свидетельство. Если только Вострогов уже был на подозрении у полиции и боялся любых новых слухов. В этом случае он постарается, чтобы эти слухи не повторились…
Луна достаточно хорошо освещала дорогу, так что скоро не только паломник, но и все остальные заметили двух всадников. Они нещадно гнали коней и постепенно приближались.
Оглядываясь через плечо, Захар определил, что справа едет сам хозяин, легко узнаваемый по горделивой осанке. А слева мог быть только его слуга Тихон. Захар мог поклясться, что после его удара кучер еще долго не сядет в седло.
– Это они! – зачем-то громко сообщила вдова. – Гони, Захар!
Быстрее было уже некуда – бедная лошадка доктора не была привычна к таким нагрузкам. Деревню они проехали с полчаса назад и теперь находились в безлюдной местности – поля и перелески. Именно здесь их хотел до-гнать Вострогов, единственный вопрос был в том, что именно он будет делать, когда догонит.
Перелесок кончился, и бричка выкатилась на открытое пространство, а всадники остались в тени деревьев. Вдруг там что-то сверкнуло и раздался звук выстрела.
– Стойте, иначе буду стрелять!
Услышав этот решительный приказ, Захар придержал лошадь. Оружия у них не было, а у Вострогова, судя по всему, был револьвер. Стрелять он начал, только когда оказался уже совсем близко, значит, раньше не смог бы до них достать.
Тем временем всадники приблизились достаточно, чтобы можно было рассмотреть бледную перекошенную физиономию хозяина поместья. Слуга держался в стороне, с особой опаской поглядывая на Григория.