Ей показалось, что он заснул, но неожиданно рука его крепко сжалась.
— Энни… Я докажу это, не знаю еще как, но докажу. Я найду того, кто ее убил, клянусь.
— Знаю, Джон, знаю, — заверила его Энн.
Он наконец уснул. Она продолжала держать его за руку, снова и снова обдумывая то, что он сказал.
Тени…
Но он видел лицо или часть лица. Жаль, что не может вспомнить.
Она подумала, что Джону не придется далеко ходить в поисках убийцы: тот был заперт в его голове.
Важно, чтобы Джон понял, что ему уже известно то, о чем он только собирался узнать.
Тогда…
Тогда можно надеяться, что правда выйдет наружу до того, как убийца поймет, что Джон видел его лицо.
Лицо смерти.
— Ты всегда будешь со мной, — вдруг пробормотал во сне Джон.
Да, подумала Энн, если бы он знал, насколько тесно она уже оказалась повязанной с ним!
Но для правды он был еще слишком слаб. Однако скоро ему предстоит узнать все, что здесь происходит.
Марк строго наказал охраннику, дежурившему у палаты Джона, чтобы он немедленно сообщил ему, как только Энн Марсел ступит за порог больницы, и направился к выходу. Ему нужно было разыскать Джимми, а потом встретиться со своим шефом, Чарли Хэррисом, который постоянно грозил уйти в отставку и настаивал, чтобы Марк занял его место. Марк хотел обсудить свои немалые подозрения с ними обоими. Он намеревался побывать и у окружного прокурора. Как ни странно, он хотел изменить свои рекомендации.
Теперь, когда Джон Марсел пришел в себя, Марк мог арестовать его на двадцать четыре часа по подозрению в убийстве, пока будут готовиться документы для суда, что много времени не займет.
Однако Марк уже не был так уверен, что Джона Марсела следует арестовывать, хотя считал, что необходимо следить за каждым его шагом, после того как Джона выпишут.
Но прежде чем Марк вышел из больницы, его окликнул еще один полицейский:
— Лейтенант! Лейтенант!
Марк знал его, это был Биллингз, очень старательный новобранец. Запыхавшись, парень подбежал к нему.
— Что-нибудь случилось с Марселом? — озабоченно спросил Марк.
Биллингз покачал головой:
— Нет, это по поводу Грегори Хэнсона.
— Грегори, Господи!
— Нет, нет, ничего плохого, сэр. Его состояние улучшается. Но он услышал, что вы в больнице, и хочет вас видеть.
Марк улыбнулся с облегчением: «Слава Богу! Грегори жив и пришел в себя. Спасибо тебе, Биллингз!»
Он знал номер палаты Грегори, потому что часто справлялся о его здоровье. Марк быстро прошел по коридору, открыл дверь и задержался на пороге, внимательно оглядывая комнату.
Голова Грегори была забинтована так, что он напоминал мумию. Цвет кожи был скорее серым, чем черным. Рядом с постелью сидела медсестра, она измеряла ему давление.
Обложенный подушками, Грегори полулежал, глядя на Марка ясным, острым взглядом.
— Привет, дружище! — сказал Марк, входя. — Прекрасно выглядишь! Ты здорово нас напугал.
— Я и сам думал, что мне конец, — согласился Грегори, переводя взгляд на медсестру. Марк понял, что он ждет, когда та уйдет, чтобы сообщить ему что-то важное.
— Жуткий был ураган, — сказал Марк.
— И ты сам полез в него.
— Я пришел за Энн, — честно признался Марк.
Грегори удивленно поднял бровь.
— Да, должен тебе сказать, что с ней много хлопот.
— Маме Лили Маэ она сразу понравилась, — расплывшись в улыбке, сообщил Грегори.
Марк опустил глаза и кивнул:
— Да, вообще-то у нее очень интересный характер. Но вы, сэр, о чем вы-то думали, потащив ее в болота?
Грегори беспомощно развел руками:
— Она из тех, кто ни перед чем не остановится, чтобы добиться своего, вот я и решил: пусть уж проводит свое «расследование» под моим присмотром. Правда, помощником я ей оказался никудышным.
— Брось, кто же может бороться с тем, что Богом предназначено!
— Не волнуйте больного, он должен спокойно лежать в постели, — предупредила медсестра, сворачивая манжет тонометра.
— Постараюсь, — пообещал Марк.
Сестра вышла, закрыв за собой дверь.
Как только они остались одни, Грегори выругался:
— Богом предназначено? Черта с два!
— Что? — не понял Марк.
Грегори замотал головой:
— Я больше ничего не понимаю. Мы с Синди сидели на берегу пруда, но ты ведь знаешь, какая она непоседа: вскочила и пошла бродить. Она не могла отойти далеко от меня. Я услышал ее крик и, подумав, что с ней что-то случилось, побежал за ней. Стал оглядываться по сторонам. Начинался ураган. А потом кто-то подошел сзади и шарахнул меня по башке.
— Кто?
— Черт меня побери, если я знаю! — воскликнул Грегори. — Но это был человек.
— Ты уверен? Когда мы нашли тебя, ты лежал, придавленный тем проклятым деревом.
— Уверен, уверен, уверен! Марк, ты меня давно знаешь и знаешь, что я не какой-нибудь придурок. Кто-то быстро подошел ко мне сзади и огрел меня изо всех сил точнехонько по моей дурацкой голове. Я вырубился, как дитя, задолго до того, как на меня свалилось это чертово дерево.
Марк присвистнул:
— Ну и дела!
— Вот именно.
— И ты ничего не видел?
Грегори с несчастным видом затряс перебинтованной головой.
— На какую-то долю секунды лишь тень этой сволочи. А больше ничего.
Опять эта проклятая тень.
Значит, он гоняется за тенью.
За тенью, которая убила уже двоих и пыталась убить Грегори. Это начинает напоминать головоломку: Джина в аллее, искромсанная ножом, Джейн Доу в воде с чулком на шее, Грегори в болотах с проломленной головой.
Тень…
Та же тень, которая чуть было не пробралась в квартиру Энн Марсел.
— Что же здесь происходит? — проговорил он вслух.
— Я никому больше не говорил об этом. Когда меня привезли сюда, в больницу, я понял, что все считают, будто меня придавило деревом. Правду я скрыл, решил, что так будет разумней, пока мне не удастся переговорить с тобой. Но до меня дошло, что Марсел вышел из комы. Это здорово. Интересно, он-то что-нибудь видел?
— Да.
— Что?
— Какую-то тень, — ответил Марк. — Ту же чертову, поганую тень!
Большую часть дня Энн провела в больнице, просто сидя у постели Джона. Медсестры были очень добры, принесли кофе и журналы, чтобы ей не было скучно, пока Джон дремал, набираясь сил. К нему все еще была подсоединена капельница, через которую ему вливали физиологический раствор, глюкозу и витамины, но в полдень он сам хорошо поел — суп, крекеры, рулет с джемом.