Викерс опять взглянул мне в лицо, и я почувствовал, как по всему моему телу прошла дрожь отвращения.
— На это может быть множество причин, — ответил он. — Вы сами наверняка знаете, что у меня найдётся дело для таких людей, как вы. Если, конечно, вы мне подойдёте. А это я смогу определить, когда вы ответите на мои вопросы.
Не скрою, что днём предостережения Майкрофта Холмса казались мне преувеличенными, но теперь все они всплыли в моей памяти, и я понял, что недооценивал серьёзность положения. Наклонив голову, чтобы избежать тяжёлого взгляда, я ответил:
— Мне пришлось пережить тяжёлые времена. — Это должно было в какой-то степени объяснить мою сдержанность.
— Готов это допустить, — сказал Викерс, и мне показалось, что он чем-то доволен. — Если вы будете любезны объяснить мне их природу, то, возможно, мы сможем договориться о том, как преодолеть хотя бы наиболее неприятные из ваших затруднений.
— И всё же я не могу понять, для чего такому человеку, как вы, связываться со мной, — настаивал я, прилагая все усилия к тому, чтобы в моём голосе легко было угадать мольбу.
— У меня есть на то свои причины, — отрезал Викерс, а я почувствовал, что к моей спине холодными свинцовыми пальцами прикоснулся страх.
— Это непросто, сэр, — сказал я, глядя в сторону. — Я не могу найти работу вовсе не потому, что неумен или неловок.
— А в чём же тогда дело? — Вопрос был задан лениво, словно ответ не мог иметь для Викерса никакого значения.
— Сэр, я был торговым агентом, занимался поставками хлопка для изготовителей, — ответил я после недолгой паузы. — Хлопок закупал в основном в Египте, а клиенты у меня были в Англии: в центральных графствах, Бирмингеме, Ковентри, в общем, это был довольно обширный район. — Мой рассказ невозможно было отличить от правды. Я довольно много знал о торговле хлопком и мог вполне достоверно ответить на большинство вопросов. В мыслях я воздал благодарность кузену, который вполне преуспел в торговле.
— Вас подвели фабриканты? — как бы между делом спросил Викерс. Я и не подозревал, что такое может быть.
— Нет, с ними до поры до времени всё было в порядке, — мрачно ответил я и поспешно продолжил, словно, раз заговорив, должен был излить на собеседника полную историю моих неудач. — А вот целая партия хлопка, купленного в Египте, оказалась некачественной. Меня лишили полномочий, и никто из фабрикантов не согласился впредь доверять мне. Меня перестали пускать на порог.
— Какое несчастье, — сочувственно сказал Викерс.
— Если мой сводный брат согласится предоставить мне место, я немедленно уеду в Норфолк. Я могу пригодиться ему. Вся разница в том, что он торгует не хлопком, а шерстью. — К счастью, в моих словах не было полной уверенности. — Эдвард Монтджой, из Норфолка. Может быть, вы его знаете?
— Не имел такого удовольствия, — со скукой в голосе ответил Викерс, сверкнув на меня глазами. — Но почему же вы приехали в Лондон, раз ваши надежды связаны с Норфолком?
Я затравленно оглянулся, словно боялся, что нас подслушивают.
— Всё дело в отцовском завещании, будь оно трижды проклято. Оно невероятно запутано, и я надеюсь извлечь хоть какую-нибудь пользу из этого крючкотворства. Тогда я не буду зависеть от сводного брата и смогу сам распоряжаться своей долей наследства. Нет, я не стал бы обращаться к Монтджою, если бы завещание не вынуждало меня к этому. — Последние слова показались странными даже мне самому.
Викерс несколько секунд пристально разглядывал меня.
— Так, значит, вы ищете юриста? Но почему бы вам не обратиться к адвокату, который составлял это завещание?
— Потому что я не доверяю ему, вот почему! — сказал я и позволил Викерсу слово за слово вытянуть из меня всю историю, которую мы сочинили с мистером Холмсом. Это заняло почти час. За это время в пивную вошли всего три человека и расселись за столиками неподалёку от Викерса.
— Грустное положение, мистер…
— Джеффрис, — представился я наконец, — Август Джеффрис. Насколько я знаю, никаких родственных связей с известным судьёй у меня нет.
— Судья-вешатель. — Викерс впервые улыбнулся, оскалив зубы. — Да, это не то родство, которым стоило бы хвастаться в приличной компании.
Трое новых посетителей обменялись взглядами, смысл которых я не смог уловить в полумраке.
— Значит, вы хотите найти юриста, который мог бы… скажем, убедить суд в том, что часть суммы, оставленной в доверительное распоряжение для поддержания вашей семьи, следует выделить лично вам, чтобы вы могли привезти в Англию жену и детей? — Викерс облизал тонкие губы. — Для такого дела требуется известная предприимчивость.
Я слушал собеседника, испытывая жгучий стыд за Августа Джеффриса и его желание обобрать несуществующих родственников.
— Я не взялся бы за это дело, если бы не положение звёзд.
Викерс на мгновение притих и пристально уставился в мой единственный глаз.
— А как для вас сложились звёзды?
Я старался говорить с трудом, будто вспоминал нечто такое, с чем имел лишь поверхностное знакомство:
— Юпитер и Сатурн сошлись в одном Доме. Конечно, если бы не Великий Крест, это не было бы настолько ужасно…
— Достаточно! — воскликнул Викерс и взглянул на троих соседей. — Он прав, знаки очень плохие.
Старший из троих, от которого, похоже, многое зависело, седовласый человек, похожий на крота, одетого в дорогой твидовый костюм, глубокомысленно кивнул и заговорил с чётко выраженным девонширским акцентом:
— Действительно. Если Юпитер сошёлся с Сатурном, это вызвало их взаимную вражду и могло явиться причиной некоторых его неудач. — Он сделал сильное ударение на слове «некоторых».
— Но Луна, — отважился вставить я, — завтра она входит в знак Овена и…
— И это куда благоприятнее для ваших планов, — закончил за меня Викерс. — Не исключено, что действие Луны может начаться даже до её появления, мистер Джеффрис. Поскольку мне кажется, что мы сможем оказать вам некоторую помощь.
Я уставился на него, стараясь всем видом выразить благодарность.
— Если вы поможете мне найти подходящего солиситора, я буду всем сердцем признателен вам, сэр, можете не сомневаться в этом.
Викерс кивнул и жёстко глянул мне в лицо.
— А взамен, — сказал он с леденящей душу уверенностью, — вы поможете нам.
— К вашим услугам, — с неистовой поспешностью воскликнул я. Ведь все должны были понять, что я не особенно поверил в своё счастье, да к тому же выпил лишнюю порцию джина, который и впрямь был отвратительным. Вскочив на ноги так, что меня совершенно натурально шатнуло, я заплетающимся языком воскликнул: — Только прикажите!
— Не сомневайтесь, прикажу, — ответил Викерс, показав в широкой улыбке все свои зубы. — Если вы расскажете моим компаньонам все подробности ваших жизненных затруднений, я возьмусь помочь вам выбраться из передряги. Конечно, если вы не станете ничего скрывать.