Нет, сначала ей позвонил Ростик... старый знакомый, адвокат Ростислав Ведищев и сказал: «Света, любовь моя, там к тебе на рассмотрение поступит одно дело... Мы не могли бы встретиться сегодня вечером – поужинать и кое-что обсудить?»
И она встретилась с ним тогда – лишь потому, что он промурлыкал это свое «любовь моя». И за ужином он был так мил и галантен, неотразим и щедр... И в какую-то минуту она даже надеялась... очень надеялась, что эта их встреча... Он повез ее к себе, нет, не на ту роскошную виллу в правительственном питомнике, где обитал сейчас, а в свою так хорошо ей знакомую по их прежним свиданиям холостяцкую берлогу в Романовом переулке... И они предались страсти на мягком ложе. Как это пишут в женских романах...
Когда ты судья... «судьиха», когда ты так одинока... когда муж твой... а был ли он вообще, если ты даже не можешь вспомнить лица его и голоса? Когда сын твой, едва оперившись, уже не ночует дома, таскается по каким-то тусовкам и клубам, и девку вон уже успел обрюхатить, и они заявление подали в загс...
А утром он сказал ей открытым текстом – так и так, такое вот дело поступит к тебе на рассмотрение, и ты сама все поймешь, потому что ты умная, ты судья с большим опытом. Не надо копать глубоко в этом деле, там все уже доказано и обвиняемый есть. Надо только грамотно провести процесс и отсечь все лишние вопросы, сконцентрировавшись на свидетельской базе...
А она там крепкая, любовь моя, эта свидетельская база...
Глава ясногорской администрации Гаврилов во что бы то ни стало хочет отмазать сына, и... там все уже фактически сделано, доведено до логического конца, теперь дело за судом, за тобой...
Можешь требовать у папаши все, что захочешь. Что тебе нужно, любовь моя?
Адвокат Ведищев... Ростик спросил ее, целуя в глаза – тихо и нежно. И она, умная женщина, зная, что никакого продолжения романа у них не последует, подумав несколько секунд... да, да, всего несколько секунд... объявила:
– Мне нужна хорошая двухкомнатная квартира для сына. В Москве.
Взятка? Кто сказал, что она взяла взятку в виде квартиры, сфабриковав тот процесс?
Там все и так уже было сфабриковано до нее – стараниями дьявола – адвоката, державшегося в стороне, в тени...
Стараниями свидетелей, которые тоже что-то получили...
Она просто воспользовалась ситуацией.
Разные шансы выпадают в жизни, а ей тогда позарез нужна была квартира для сына...
Вот эта вот...
Эта квартира...
– Мама, ты что?
– Ничего, – Светлана Сергеевна стояла посреди комнаты, где они переставили мебель.
– Тебе так не нравится? – озадаченно спросил сын. – Это все ведь из-за телевизора. Ты что, не замечаешь? Мы же телевизор новый купили – плазму.
Он подошел к новому телевизору и включил его.
Светлана Сергеевна не смотрела на экран. Эти стены, эта квартира...
Тот обвиняемый, Виталий Прохоров, которого она осудила неправосудно... Но он тоже не был ангелом с крыльями! Он же фактически являлся соучастником...
Удавился в тюрьме...
Туда и дорога...
И убийца... настоящий убийца Гаврилов повесился тоже...
Им всем, всем, всем дорога туда...
В ад.
Всем, кроме...
– ...Наши корреспонденты передают с места события, где произошла трагедия: «На улице Гашека в центре Москвы сегодня утром в припаркованной машине было обнаружено тело известного адвоката Ростислава Ведищева. Место происшествия оцеплено сотрудниками полиции. Оперативная группа рассматривает разные версии убийства, в том числе и в связи с его профессиональной деятельностью...»
Голос корреспондента, кадры на экране нового телевизора...
– Мама...
– Что, сын?
– А это не тот, который...
– Не тот.
– Но мне показалось... фамилия такая знакомая...
– Ты доволен этой квартирой? – спросила Светлана Сергеевна.
– Да... мы с женой... тесновато, конечно, уже стало... сейчас знаешь какие хоромы люди себе покупают...
– Значит, ты не доволен?
– Мама, я...
– Ты еще и не доволен?!
Светлана Сергеевна сорвала с себя передник, скомкала его и швырнула в лицо оторопевшему сыну.
– Он мертв более двенадцати часов. Причина смерти – резаная рана шеи. И орудие убийства то же самое: не нож, а скорее хирургический инструмент – судя по характеру раны.
Это сообщил эксперт Сиваков. Катя посмотрела на следователя Чалова, и сердце ее болезненно сжалось.
Но здесь, в морге...
Даже если ты видишь, как твой коллега вот так стискивает зубы...
Нет слов для утешения...
Тело адвоката Ростислава Ведищева доставили в морг Первой градской больницы. Осмотр на улице Гашека длился несколько часов под непрерывными вспышками фотокамер – на место убийства хлынули журналисты и телевизионщики, старавшиеся прорваться ближе к машине «Бентли» сквозь плотное оцепление.
Тело адвоката еще только везли в морг, а столица уже знала о происшествии из выпусков новостей.
Правда, о подробностях... о том, в каком виде обнаружили адвоката Ведищева, в «новостях» не говорилось ни слова.
Не спрашивала Чалова об этом и Катя. Но мысленно постоянно возвращалась к тому вечеру в доме адвоката – бассейн, голые девицы... И то, как игрив и галантен был он с ней еще раньше на выставке Пикассо... Любитель женского пола... Кто-то воспользовался этой вашей страстью, адвокат...
Судмедэксперты сразу же приступили к вскрытию, и Чалов находился в операционной с ними неотлучно. Катя ждала хоть каких-то результатов в коридоре морга.
Эти красноречивые детали убийства... и то, что они узнали о Гаврилове... что-то брезжило, тасовалось, как колода карт... не хватало лишь нескольких деталей, доказательств, чтобы все сложилось...
Приехали оперативники МУРа, оперативники ГУВД Московской области, потом в морг прибыл прокурор и вызвал Чалова из закрытого бокса операционной.
«Все, дело у него забирают», – подумала Катя горько.
Прокурор положил руку на плечо Чалова, словно ободряя его. Чалов не выглядел убитым, раздавленным горем, но был очень бледен.
– Подробный анализ по гистологии готов будет только завтра, к утру, – по громкой связи известил эксперт Сиваков. – Но вот коллеги-патологоанатомы в принципе имеют кое-что сообщить. Последний прием пищи у потерпевшего был часа за два до времени наступления смерти. Рис... рыба... морепродукты...
Услышав это, Чалов и прокурор города пошли к боксу.