Капитан вынул из кармана пачку трофейных сигарет, заглянул в нее и спрятал в карман.

– Построиться.

Ирина стояла и с интересом, недоумевая, наблюдала за происходящим. Еще больше она удивилась, когда увидела, как полковник Ждан после приказа капитана встает в строй вместе со всеми.

– Прапорщик Жулин, проверить людей, оружие, доложить.

Через мгновение, обойдя всех и пересчитав боеприпасы, Жулин подошел к Стольникову.

– Товарищ капитан, отделение разведвзвода в количестве семи человек построено. Оружие – шесть автоматов Калашникова, одна граната, четыреста пятьдесят патронов. Больных нет, раненых нет, к выполнению боевой задачи отделение готово.

Саша обвел всех взглядом, и Ждан почувствовал, как где-то внутри его растекается тепло. Он помнил этот взгляд. Он помнил его все одиннадцать лет. Это был взгляд командира разведывательного взвода бригады особого назначения капитана Стольникова.

– Нам противостоит взвод боевиков. Бой будет происходить, по всей вероятности, в условиях предгорья. Если я правильно понимаю – на выходе из Этой Чечни. Однажды это уже было. Пусть случится и во второй. Мы должны оказаться на месте через час.

Перейдя сначала на быстрый шаг, а после на бег, Ирина думала о том, что вскоре случится. И ничего не смогла придумать.

Глава 21

«ЗИЛ» колесил неподалеку от входа.

Хараев помнил, как выглядело место, от которого началась его дорога в тюрьму. Где-то неподалеку должен был располагаться блокпост. Машина с конвоем останавливалась дважды, и дважды кто-то проверял у водителя и старшего конвоя документы. Первый раз это случилось через десять минут после погрузки у тоннеля, второй – за десять минут до въезда в ворота тюрьмы. А сейчас «ЗИЛ» сжигал топливо, баки пустели, но ни блокпоста, ни намека на то, что здесь они когда-то были, Хараев не видел. Он давно пересел в кабину и с каждым новым километром чувствовал, как накатывает ярость. Вход был рядом, он был где-то здесь, но найти его было невозможно.

Распоряжение Зубова было выполнено безукоризненно: блокпосты были свернуты, приметы их пребывания на дороге от тоннеля до тюрьмы были уничтожены.

– Я ничего не понимаю, – бормотал он. – Здесь, здесь я вышел на свет из подземелья!..

Трижды машина останавливалась, и трижды боевики, сидящие в кузове, подтверждали подозрения полевого командира.

Гнев душил Хараева еще не только поэтому. Он несколько раз был близок к тому, чтобы развернуть машину и уничтожить всех, кого оставил на дороге. Одна только мысль о том, как провел его капитан, выводила его из себя, и он зверел.

Стольников не просто бежал, вырвав из рук полевого командира дочь генерала! Он бежал со Жданом, который фактически организовал побег! Организовал и поддержал! И теперь полковник ничего не мог поделать, иначе он разоблачил бы себя!

– Но разве я думал, разрешая полковнику перебраться через борт, что никто, кроме него, не сможет найти проклятый тоннель?!

Хараева в таком состоянии побаивались и те, кто его знал по войне с русскими и кто не знал, но видел Хараева в тюрьме. Боевики помалкивали, зная, что неверно вставленное слово может притянуть пулю или нож. Но когда закончился второй час поисков, Дага не выдержал:

– Хозяин, мы должны вернуться и привезти сюда эту собаку!

Он имел в виду, конечно, Ждана. Хараев думал так же, но ему не хотелось, чтобы правильная мысль исходила не от него.

– Я оставил это на крайний случай!

– Но разве сейчас не крайний случай? – спросил кто-то из боевиков.

– Мы должны вернуться и отбить у русских нашего знакомого! – крикнул еще кто-то. – Убьем остальных, и да поможет нам Аллах!..

Хараев приказал развернуть машину и возвращаться.

Ждан заверил, что вход скрыт от глаз, а блок-посты уничтожены. Хараев и его люди сами не найдут вход. После вылазки группы Стольникова люди из числа служащих НИИ, допущенные для выполнения задач, связанных с работой «Миража», почти десять часов приводили местность в порядок. Конечно, остановись Хараев и присмотрись внимательно, можно было обнаружить и покрытые дерном колеи и отличить свежую траву от прошлогодней, но первый наскок был наудачу, второй – как работа над ошибками, и, в конце концов поняв, что время уходит и вскоре их просто накроют в двух шагах от свободы, было принято решение вернуться и отбить Ждана.

«ЗИЛ» приближался на высокой скорости к перекрестку двух дорог, когда с обочин был открыт огонь.

Отделение Стольникова вело прицельный огонь одиночными, но частыми выстрелами.

– Спешиться!.. – заорал Хараев, поняв, что машина атакована и скачет уже по бездорожью с мертвым водителем за рулем. – Спешиться немедленно!

Но выполнить этот приказ было трудно. Машина как гигантский носорог скакала по небольшим кочкам. Высокая скорость придавала этим кочкам особенности трамплина. «ЗИЛ» несколько раз подбрасывало, боевики подлетали в нем, падали на пол, вставали и снова подлетали. Хараев в очередной раз поразился сообразительности Стольникова. Любой другой отдал бы приказ атаковать машину, которая сбросила скорость на перекрестке в момент поворота.

В конце концов грузовик перестал «козлить» и остановился. Было очевидно, что у него разбита ходовая часть и ехать дальше он просто не может. Сразу после этого раздался бесконечный гудок сигнала. Это мертвый водитель упал грудью на руль.

Бандиты прыгали из кузова под прицельным огнем разведчиков. Хараев с отчаянием видел, как трое или четверо его людей были убиты к тому моменту, когда машина стала.

Еще двоих он потерял во время десантирования. А сколько ранено?.. Он слышал протяжные стоны и брань на родном языке.

– Сколько человек может воевать, Дага?! – крикнул он, вжимаясь в землю.

– Десять или двенадцать, хозяин!..

Бывшие арестанты, залегши в траву, используя малейшие складки местности, открыли огонь по разведчикам, и огонь последних сначала поредел, а после и вовсе затих. Но Хараев был слишком опытен для ошибок, которые мог допустить другой на его месте. Кто-то из бандитов вскочил, приняв тишину на той стороне за растерянность и собираясь сократить расстояние до врага, но Хараев резким криком приказал всем залечь. Он знал – Стольников не отходит. Он меняет расположение засады, чтобы ударить во второй раз так же больно, как в первый.

– Хитрая лиса! – прокричал полевой командир по-чеченски, перекатываясь на спину, отстегивая магазин и проверяя, сколько патронов осталось. Боеприпасов у арестантов, как и у разведчиков, было мало.

В какой-то момент он вдруг понял, что все кончено. Отогнав эту мысль, он закричал, велев своим людям обходить русских с флангов.

Рядом грохнула граната, осыпав его от затылка до пят землей.

– Мне не нужны живые кроме одного!.. – хрипел он, сплевывая что-то соленое, неприятное. – Приведите ко мне полковника!.. Всех убить! Всех убить, полковника привести!.. Я хочу видеть труп капитана!..