– Ладно, давай хоть так, – махнул рукой Туманов. – Если не сложно, конечно. А то бегать нам тут, искать обменник... Заодно и заработаешь. Какой сегодня курс, Оле?
В «заработке» именно такого рода Оле не видел ничего зазорного. Он назвал какую-то сумму (Туманов пожал плечами) и извлек из кошелька мятую охапку местной наличности. Сколько денег желают обменять туристы? Сто долларов? Или больше?
Обменяли семьсот. Оле спрятал американские дензнаки, оглядел напоследок благодарную русскую публику, потешно сморщил нос, прыснул. Агнет послала новым знакомым воздушный поцелуй, заразительно захохотала, и парочка умчалась к своим родителям.
– Живо в магазин, – скомандовал Туманов, украдкой озираясь, – и не светиться мне тут драными фуфайками.
Он был безумно благодарен местным продавцам – ведь те не вызвали полицию. Выбирали одежду в спешке – лишь бы прочнее и неприметнее. «Рашен туристо», – бросил Газарян понравившуюся фразу, когда они с ворохом вещей возникли у кассы. Полная продавщица посмотрела на странную компанию слегка округлившимися глазами, сказала: «О-о» – и понятливо кивнула.
Одевались здесь же, в туалете, закрывшись в кабинках.
– А что, практичный и актуальный гардероб, – Газарян крутился перед зеркалом, попробовал на разрыв грязно-серую куртку, подтянул штаны из плотной джинсовой ткани, развернул козырьком назад утепленную кепку, критично похмыкал и вернул обратно. – И обувь нормального классического фасона, – он поводил носком зимнего ботинка с массивной подошвой, вполне подходящей для избиения сенбернаров. Вопросительно уставился на одетого примерно так же Туманова: – Мы же не будем ходить по гламурным ресторанам, Павел Игоревич? Ты посмотри, как местные одеты. Это ужас какой-то. Наши женщины при фашистах лучше одевались! Ходят, как в мешках, лишь бы удобно было, недостатки фигур даже в головы не приходит прикрыть...
Душевные неудобства не проходили. Павел чувствовал, как косятся на них посетители магазина. Извлекать Оксану из секции женской одежды пришлось с применением силы.
– Сейчас, попозже, – отмахивалась девушка, роясь в вещах. Продавщица смотрела на нее неодобрительно и как-то задумчиво.
– Рашен туристо, – объяснил по инерции Газарян и развел руками. Сотрудница магазина вздохнула.
– Сейчас, попозже, – не замедлил съязвить Рудик. – Отказываюсь понимать русский язык – буду учить армянский. Слушай, она там что – изучает молекулярный состав ткани?!
– Расплатись, Туманов, – бросила Штурм, проносясь с охапкой одежды в примерочную.
Они нервно курили на крыльце торгового центра, поджидая спутницу. Нервозность усилилась, когда на парковку въехала полицейская машина и из нее вышли двое в форме.
– Пипец, Павел Игоревич, – прошептал Газарян, – сейчас начнется.
– Не дергайся, – буркнул Туманов. Сердце забилось, губы пересохли от волнения.
Полицейские внимательно осмотрели парковку, редкую публику, мнущихся на крыльце «русских туристов». Туманов поймал на себе пристальный взгляд. Мурашки поползли по спине. Люди в форме неторопливо двинулись в их сторону. Идущий первым продолжал смотреть на Павла, другой поправил кобуру – чтобы удобнее было выхватывать... что у него там?
– Ну, как насчет планов, Павел Игоревич? – жужжал, как назойливый комар, Газарян. – Показываем паспорта. Если не поможет, ты берешь на себя первого, я – второго. Садимся в их машину... Черт, где же Оксанка?
Взгляд полицейского был колючим, неприятным. Туманов подобрался. Демонстрация загранпаспортов вряд ли возымеет успех, если эти ребята (или их начальство) куплены «островитянами». Почему их нельзя купить? Купить можно кого угодно – дело лишь в предложенной сумме.
Рука с сигаретой между пальцами уже сжималась в кулак, когда взгляд блюстителя порядка сменил направление – устремился за стеклянную дверь, снабженную термодатчиком. Туманов успел посторониться. Полицейский проследовал мимо, вытер ноги о решетку и вошел в магазин. Второй искоса на них глянул, буркнул «гу даль» (поздоровался) и отправился вслед за первым.
– У тебя уши порозовели, – покосился Туманов на Газаряна.
– Да я и сам дурак дураком, – признался боец. – Бывает же такое...
Докурили, аккуратно поместили окурки в урну. Тусклый мир сделался чуть ярче, заиграл красками. Впрочем, приближение вечера уже чувствовалось. Туманов нетерпеливо посмотрел на часы.
– А вот и наша красавица, – обрадовался Газарян. – Какие мы стильные! И для кого это мы так вырядились? Не знаешь, Павел Игоревич?
Засосало под ложечкой, когда он увидел эту девушку, выходящую из магазина. Серенькая шапочка, приталенная куртка ниже колен с воротником из меха неизвестного, но явно благородного животного, сапожки на высокой платформе. Обозначились формы фигуры, ранее скрытые под мешковатым одеянием, стали глубже и обостреннее черты лица, распахнулись глаза, наспех обработанные косметикой.
– Отлично, – буркнул Туманов, чувствуя, как краска заливает щеки. – Вы слишком долго, ваше изящество. Проголодались?
Оксана сжимала под мышкой толстую газету «Афтенпостен» и грызла шоколадный батончик.
– Сладкого организму не хватает, – простодушно объяснила она, – пониженный гематоген называется.
– А газета зачем? – не понял Газарян. – Читать будешь?
– Маскировка, – охотно объяснила Оксана. – Чтобы за приезжую не сочли.
«Правильно, понаехали тут», – подумал Туманов, неодобрительно косясь на горбоносого и смуглого Газаряна.
– Слушайте, ребята, – вспомнила девушка, – я там видела двух полицейских...
Туманов потащил спутников подальше от парковки. Беспокойство возвращалось, нужно было срочно убираться из этой местности. Грюнхейм был сонным, благочинным, патриархальным городком. Чистенькие домики стояли вдоль дороги, чинно прохаживались люди, улыбались, разговаривали. Одежда их, и вправду, не отличалась элегантностью – порой не всегда было понятно, мужчина это или женщина. Медленно проезжали машины – водители старательно соблюдали скоростной режим, предписанный знаками: «40».
– И чего мы так перепугались? – рассуждал Рудик. – Ведь эти парни были из дорожной полиции, разве не так?
Туманов развернул карту, приобретенную в отделе печати. Нашел Грюнхейм, повел пальцем по шоссе.
– Чушь, – сказала Оксана, – мы можем затеряться в этом городке. Здесь так мило. Неужели не найдется захудалой гостиницы?
– Ах, гостиница моя, ты гостиница... – пропел Газарян. – Солидарен с Оксаной, командир. Городишко привлекательный.
Туманов разозлился.
– Головой надо думать, коллеги, а не тем местом, на которое приключения ловите. Нас ищут, поскольку мы владеем информацией, которой владеть не должны. И постараются убрать, пока мы не передали ее другим. Могли бы догадаться, будь у вас хоть одна извилина на двоих.
– Обижает, – вздохнул Газарян.