– Прилетят, – успокоил людей Сташевич, присаживаясь на край утеса.
Дым повалил гуще. Ветер дул с юга – дымовая пелена разворачивалась на север, расползаясь и заслоняя панораму. Нам пришлось переместиться на южный край сопки.
– Мама святая... – томно вздохнула Невзгода. – Неужели я наконец выйду замуж?... Если кто не знает, коллеги, завтра, в субботу, я обязана быть в загсе. Так что, если возникнут проблемы с очередностью нашей доставки...
– Впервые слышим, – запротестовал Турченко. – Нас на свадьбу никто не приглашал. Даже из вежливости.
– Завтра, говоришь? – Сташевич зачем-то посмотрел на часы. – Успеешь. Будешь как штык у своего Штыкмана.
– А меня вот ваши свадьбы не впечатляют, – мечтательно вздохнул Липкин. – Брак и мрак – очень похожие слова, согласитесь. Я лучше в отпуск поеду. Отпрошусь у начальства и рвану на острова Зеленого Мяса... в смысле, Мыса. Найду там себе какую-нибудь людоедочку, отлично проведу время...
– Ну, ты и наглец! – возмутилась я. – А кто недавно из отпуска вернулся? Опять? Из-за таких, как ты, между прочим, мы с Кириллом дальше снежного пляжа на Танаке не ходим!
Неожиданный гром перекрыл мою возмущенную речь. Тень закрыла солнце. Мы обернулись, оторопели.
Перед нами, качая полозьями, висел черный вертолет...
– Ни хрена себе явление, – восхищенно ахнул Борька.
Вертолет подкрался с наветренной стороны. Он не был одним из тех, что выделывали кренделя. Вероятно, выплыл из-за соседней сопки и сразу кинулся к нам, чтобы другие не перехватили. Вертушка висела метрах в десяти, мягко покачивалась, с любопытством взирая на нас выпуклыми стеклами. Это был не старенький советский ветеран «Ми-8», повсеместно используемый лесными службами. Черный миниатюрный красавец с высоко задранным стабилизатором. Не пожарный, не лесоохрана, не поисково-спасательная служба – никаких пояснительных надписей. Лишь загадочный номер на хвосте: 110128, да темные контуры пилотов за полупрозрачными стеклами.
– Это не наш! – растерянно прокричал Турченко.
– А кто сказал, что будет наш? – резонно отозвался Борька. – И что ты имеешь в виду под словом «наш»?
– Ребята, они нам знак подают! – закричала я, различив движение в кабине.
Оба пилота в светлых шлемах сидели неподвижно – словно неживые. Сидящий слева вытянул руку с опущенным большим пальцем и выразительно совершил ею несколько вертикальных движений.
– Предлагают спуститься в ущелье! – догадалась Невзгода. – Здесь они не возьмут нас на борт. Слишком велик риск! Да и вертолет не тот. Нужен аппарат для перевозки людей, а этот – разведчик!
– Отлично, – взметнулся Борька, – все вниз! Но только осторожно, мать вашу, носы себе не расшибите от счастья!
* * *
Баргузин – Лорду:
В районе поисков замечена группа пропавших спасателей в количестве пяти человек. В их числе – Мотыль. Наличие груза не отмечено. Прошу ваших указаний.
Лорд – Баргузину:
Ликвидировать Стерегущего. Устранение Мотыля допустимо, его деятельность – бесперспективна.
* * *
«Не нравится мне это», – сказал напоследок Сташевич, и я как губка впитала его слова. Телячий восторг сменился холодком внизу живота. Но какая альтернатива? Не останусь же я одна на дымящейся сопке.
Вертолет продолжал висеть, пока мы спускались. Серебристое брюхо мерно покачивалось, застывая в точках экстремума. Когда мы ступили к подножию, он взмыл, поболтался в воздухе и отвалил за бугор. Мы остались одни в мрачном ущелье. Метрах в сорока – каменистая площадка, подходящая для посадки аппарата, заросли кустарника; выше – ели, пихты, голая гряда.
Помечтать о будущем не дали. Едва унялось дребезжание, образовалось новое – помощнее.
– Вот оно, – сказал Сташевич, снимая с плеча «Каштан». – За нами летят. Не нравится мне это, коллеги. Задницей чую.
От волнения он даже хрипеть перестал. Говорил звонко, с тремором.
– Да иди ты в задницу со своей задницей! – взвизгнула Невзгода. – Нравится ему, не нравится...
Сташевич лихорадочно вертел головой.
– Я в кустах, если что. А вы не маячьте, как бельмо, рассоситесь.
События неслись, обгоняя логику. Очередное брюхо – внушительнее первого, со спонсонами для посадки на воду – выкатилось из-за обрыва, как солнышко, подалось вниз, на площадку. В ином месте оно бы не село. Волна воздуха взбудоражила ущелье: разметалась трава, затряслись кусты, и к внутреннему холоду добавился внешний – мурашки поползли по коже...
Вертолет сел, как балерина из фуэтэ – мягко. В проеме образовался человек; дружелюбно, с улыбкой на губах, поманил рукой. Осанка ровная, неломающаяся. Во что одет, не понять. А за ним в салоне еще несколько голов – торчат, как штакетины из ограды.
– У них оружие! – выкрикнул из кустов Сташевич. – Осторожнее!
– Ну что, пойдем? – Борька задумчиво почесал переносицу, шагнул осторожно – не в трясину ли?
– О чем тут думать, пойдем! – Невзгода тоже тронулась с места.
– А я, пожалуй, повременю... – Турченко шагнул в сторону, сунул руку в карман.
Наши колебания не остались незамеченными. Ждать, пока мы раскачаемся, не стали. По склону рубанула длинная очередь. Покатились мелкие камни...
– Ко мне! – громыхнул человек в дверях. – Шаг в сторону – стреляем на поражение!
Не уйди Сташевич «по нужде», каюк бы нам обеспечили. Пока мы судорожно открывали рты, за нашими спинами отрывисто застучал «Каштан». Тут и началось светопреставление! Автомат строчил безостановочно, короткими очередями. Пули стучали по железу вертолета. Человек на подножке не остался в долгу – ответил с одной руки, без упора. Разброс пуль – словно рукой швырял. Но мы уже разлетались кто куда. Я визжала, плевалась словами, которые никогда не входили в мой лексикон, зарывалась лицом в лопухи... Наши парни оказались не промах – тоже открыли огонь. Но и с вертолета стоящему на подножке пришла подмога: одновременно забили несколько стволов.
Что тут началось! Полный хопёр. Я перекатилась через кочку, зарылась в вонючий гумус, стала хлопать себя по карманам – где Борькин пистолет?! Нашла, вытащила. Замолчал «Каштан» (убили? заряжает?). Остервенело затрещал второй – видно, Борька занял позицию.
– Стреляйте! – истошно завопил Сташевич (жив мужик). – Стреляйте! Даша! Люба!
Танцуют все, блин! В такой переделке мне еще бывать не приходилось. Ну и дела. Было страшно – не передать, но о смерти, видимо, не думала. Чего бы тогда привстала да еще полчерепа выставила из кустов?
И очень вовремя. Взмахнув руками, выронил автомат и выпал из вертолета мужчина с громовым голосом. Свято место занял другой, наладил ствол на ущелье.
– В бак стреляйте! – вопил Сташевич. – В бак!!!