– Так дело не пойдет… – выдавил он и выплюнул траву, которую жевал.
Встал на колени, а после поднялся во весь рост. Вот он, Костычев, со своими, в десяти шагах. Спешит оказаться рядом со Стольниковым быстрее армейского спецназа.
– Похвально, майор, похвально… – глядя исподлобья, улыбнулся Стольников.
И спецы спешат. Брать безоружного одно удовольствие. Ах, он же вооружен! Саша вынул из-за пояса «макаров», добытый в драке с чехами, и откинул в сторону. В своих, даже в таких, он не стреляет…
Зачем так торопиться Костычеву? Ах, снова – да… Важно, как изначально будет выглядеть рапорт о задержании предателя, пособника полевого командира Алхоева. «Я, майор Костычев, при содействии подразделения специального назначения…» очень отличается от: «Я, командир взвода быстрого реагирования, при взаимодействии с группой майора Костычева…» По заслугам чины, и по вере вашей да будет вам.
Помочь людям с определением правильного текста? Зачем им так рвать одежду, спеша первым повалить капитана из разведки? Пусть поровну премию делят.
Стольников стоял неподвижно до того момента, пока к нему не подбежал один из крепышей в «песчанке». Подбежал и, ощущая, наверное, скрытую угрозу, встал в странную стойку. В такой обычно начинают контактный спарринг. Подался вперед.
Саша наклонился, а потом выпрямился и с разворота пробил ему ногой в голову. Вот так. А теперь делите награды, потому что ломать капитана будете все вместе.
Спец рухнул на землю как подкошенный.
– Смешно, ей-богу, – рассмеялся из последних сил Стольников, глядя в лицо Костычеву. – Оказывается, спец не готов был к удару. Ей-богу, смешно…
Он не помнил, чтобы его когда-нибудь били так сильно. Били все: Костычев, его подчиненные, которым постоянно не хватало места между спецами, и, конечно, сами спецы. За брата. За обиду. За поруганную спецназовскую честь. За испуг, который испытали.
– Тащите его на борт, – сказал Костычев, стирая кепкой с лица ручьями льющийся пот. – Эй, ты как? Живой? – адресовалось это не капитану, конечно, а начавшему подавать признаки жизни солдату.
И Стольникова поволокли. Смешно поволокли, как участковый тащит алкаша по улице. Воротник, сжатый крепкой парой рук, задрался вверх, ворот расползся до средней пуговицы на куртке и упирался в подбородок. Живот оголился, открывая пропитанную кровью перевязку.
Его волокли по майской траве, как мешок. Осталось лишь чуть поднапрячься, чтобы забросить его стокилограммовое тело в «вертушку».
Стольников улыбался окровавленным ртом, когда его затаскивали внутрь, улыбался, пуская кровавые пузыри, когда бросали в угол. Он смотрел одним глазом – второй заплыл – на мокрых от работы и возбуждения спецов, на кажущегося равнодушным Костычева, его соратников и улыбался…
– Чему ты радуешься, Стольников? – не выдержав, Костычев присел над капитаном.
– Дурак ты, контрразведчик… это ты предатель, не я…
Заметив на лице пленника улыбку, один из солдат подошел и толкнул Стольникова ногой.
– Пошел вон!.. – взревел, подскочив, Костычев. – Пошел вон!
С трудом успокоившись, снова опустился перед капитаном.
– Уйду…
– Что? Все равно уйдешь? – Майор долго тер глаза, словно пытаясь понять смысл услышанного, и встал лишь тогда, когда вертолет стал отрываться от земли. – А ты знаешь, что мне велено живым тебя не брать? – проорал он в ухо Стольникову.
И больше ничего не было слышно, кроме рева вертолетного двигателя.
Саша лежал на спине с закрытыми глазами, и перед ним вставали один за другим лица Маслова, Жулина, Ключникова… Все до единого, кто остался Там. А затем Саша потерял сознание.
В восемь часов вечера Шурик откинулся на стуле, потянулся и критически осмотрел результаты своего труда. Перед ним на столе лежали два абсолютно одинаковых навигатора. Разница между ними двадцать минут назад заключалась лишь в том, что второй выглядел новее первого. Объяснение тому было, хоть Ждан и не знал его: навигатор Алхоева побывал в переделках, а навигатор водителя из Моздока – нет. По требованию генерала Зубова лейтенант «состарил» оба до состояния полной идентичности, и различить их теперь мог только эксперт.
– А хорошо получилось, – пробормотал довольно Шурик и подумал, что поутру можно будет улетать домой. Посидит на аэродроме – он теперь знает, как отсюда улетают, – надышится полевого ветра и скоро будет в Коломне. Вспоминать о своем маленьком приключении он будет с удовольствием.
Шурик еще раз проверил оба навигатора. Они были оснащены программой, ему неизвестной. Но работали одинаково. Проверил коды на обоих. Интересно, зачем Зубову понадобилось устанавливать пароли на приборах? Впрочем, его дело… Защиту первого уровня Шурик установил на включение. Без набора цифр определенной последовательности невозможно было привести навигатор в рабочее состояние. Как компьютер, который требует пароль и не показывает без него кнопку «Пуск». Вторым кодом Шурик защитил программу, установленную на навигаторах.
Последнее, что Ждан сделал, это внес в программу одного из навигаторов изменения. Зачем требовалось это делать, он вообще не представлял.
Выглянув из палатки, Шурик коротко свистнул. Боец из взвода Стольникова подошел, и лейтенант сразу почувствовал себя неловко – рядом с ним он выглядел как школьник.
– Скажи генералу, что я все сделал, – велел Шурик, припуская строгости. – А то… ОН сердиться будет.
Боец смотрел на него, как змея, – не мигая.
– Ну, чего стоишь? – робко проговорил Шурик. – Марш выполнять…
Боец продолжал стоять и смотреть на лейтенанта. Когда же пауза показалась Шурику невыносимой, он вынул из кармана рацию и показал Шурику.
– Ах да… – с досадой процедил Ждан и вернулся к навигаторам. На столе лежала рация. Вспоминая, какой номер ему присвоили, он заодно решил вспомнить и какое число у комбрига.
– Черт… – ничего не вспомнив, процедил Шурик и приложил рацию к губам. – Первый, я Второй. Я все сделал.
Рация зашипела, и кто-то саркастически произнес:
– Чурки поганые, идите на х!.. Не засоряйте эфир, без вас тут голова кругом!
Обомлевший Шурик подумал и спросил:
– Это кто?
– Двадцать восьмой в пальто! А ты кто?
– Лейтенант Ждан.
На том конце кто-то плюнул в рацию и приказал заткнуться.
«Двадцать восьмым» был дежурный по узлу связи. Среди позывных в бригаде не было ни Первого, ни Второго, поэтому дежурный офицер решил, что в эфир влезли боевики.
В палатку, откинув полог, вошел тот самый боец.
– Знаете что, товарищ лейтенант, если вы все сделали, то пойдемте, я вас до штаба провожу. Только вот эти приблуды, – он кивнул на навигаторы, – прихватите, пожалуйста.