— Ни сном, ни духом про то не ведали? Так вы хотите сказать? Теперь — знаете. И что? Ваши действия?
— Но если мы отведем войска… ваше графство ничто уже не спасет!
— А королевство? Да и не стоит кривить душой, полковник! Графство уже списали, как и всех его обитателей. Хоть себе-то не лгите! Можно подумать, вы вошли бы сюда, для защиты городов, до того как пал замок? Ведь так?
— Так…
— Тогда какого рожна, барон, вам еще надобно? Выполняйте свой долг перед всей страной, уж коли не можете защитить отдельных ее жителей!
— Но вы подписываете себе смертный приговор, милорд! И всем своим людям!
— Это, полковник, еще бабушка надвое сказала. Стены замка не падут за один день.
Мааре молчит. Его рука теребит перевязь меча. Краем глаза замечаю, что парочка Котов со взведенными арбалетами застыла на стене за спиною полковника. Он их не видит. А вообще, для того чтобы напасть сейчас на меня, позиция очень удачная. Со двора это место не просматривается, а на стене, где сейчас стоят Коты, в момент нашего прихода сюда было пусто. Так что, если у него есть какие-то злодейские замыслы — лучше времени не найти.
Давай, барон, решайся! Пора уже сделать выбор — с кем ты? Интриги — они в мирное время хороши!
Плавным движением он вытаскивает меч. Коты на стене вскидывают арбалеты, но я слегка покачиваю рукой из стороны в сторону — не стрелять!
Лязгнув, ложится на камни площадки клинок.
— Прошу простить меня, милорд! Мы… мы были не правы.
— Принимаю ваши извинения, полковник! — наклоняюсь и, подняв оружие, протягиваю его владельцу. — Оно еще послужит вам.
— Но, милорд, нас мало, и я просто не успею убедить остальных командиров, чтобы они ударили в спину войскам ордена. Держать проходы — это мы можем, там хорошие позиции, но атаковать… наших сил для этого недостаточно.
— Не надо их держать, барон… Возвращайтесь в столицу и предотвратите войну. Герцог не двинет свои войска, зная о том, что гарнизоны столицы и приграничных крепостей усилены. Затяжная война ему неинтересна.
Мааре убирает меч в ножны. Расслабившиеся Коты опускают свое оружие. И вообще кладут арбалеты на пол, так чтобы их не было видно с площадки.
— Спасибо, милорд! Но… как же вы?!
— А вот это — уже моя забота, барон. И не волнуйтесь на эту тему. Удара в спину со стороны ордена и горцев — не будет. Мы уж постараемся… Да и в крепостях, запирающих проходы, тоже ведь есть свои войска?
Он какое-то время медлит. Коротко кивает и, повернувшись, быстро сбегает по лестнице вниз. Через несколько минут его конвой, нахлестывая лошадей, вырывается из-под арки крепостных ворот. Ну, что ж, если он сумеет уговорить остальных командиров, если они примут такое же решение… если… если… то герцог имеет все шансы на этот раз остаться с носом. А ведь выстраивание подобной конструкции ему влетело в нехилые бабки! Большинство войск Ламара — наемники. Им положено платить, независимо от удач и неудач герцога! Но шансов запустить лапу в королевскую казну у него теперь не будет. Стало быть, хитроумного герцога ожидают не самые лучшие времена. Одно дело — взять штурмом столицу с ее не очень большим гарнизоном. И совсем другая песня — штурмовать кавалерией стены, защищаемые приличным войском. Вот тут преимущество Ламара в кавалерии сыграло с ним дурную шутку!
Сколько он еще прождет на границе известий? Допустим, что они будут неблагоприятными для него. И что тогда делать? Оптимально (да и для казны выгоднее) распустить войска и сделать вид, что ничего такого не было. Тем паче что и Церковь к тому времени нажмет на кое-какие рычажки… В таком разе у герцога есть шанс «сохранить лицо». В теории и еще разок попробовать можно (ну, это он так думает…). А если ума не хватит? Положить не менее трети войска, штурмуя только приграничные крепости? С чем же тогда столицу брать? Облом-с… Только вот хорошую мину сделать уже не выйдет… Так и прослывет захватчиком. В принципе это дело житейское, таким прозвищем тут кого-либо напугать трудно. При одном условии — если захват пройдет удачно. Тогда — все спишут. Но шансов на удачу теперь будет немного. А прослыть неудачником? Хм… вряд ли это будет ему по душе. Тут уже и цена найма солдат вырастет очень даже прилично… а денег-то и не будет. Орден святого Вайта больше не даст, а своих финансов может не хватить.
Ладно, в конечном итоге теперь это уже не мои проблемы. На повестке дня стоит другая, более важная для нас задача. Двенадцать тысяч орденских воинов — не комар чихнул! Да еще и горцы… До победы можем и не дожить…
Спускаясь вниз, встречаю Эрлиха. Он несколько раздосадован тем, что не успел поговорить по душам с полковником. Тут уж я виноват, неча было его так торопить. Но что ж теперь поделаешь… Подробно пересказываю епископу содержание нашего разговора. Тот только головой качает.
— Откуда у тебя, сын мой, такие познания в… э-э-э… интриганстве?
— Да и у нас, ваше преосвященство, таких деятелей в истории хватало. Врагов своих лбами сталкивали — треск на полмира стоял! Те еще мастера-интриганы были. Даже и в Церкви!
— Не может быть!
— Еще как может! Кстати, один из них, помимо того, что в жизни герцогом был, так в Церкви еще и кардиналом стал! Арман-Жан дю Плесси, герцог де Ришелье, вот!
Эрлих задумчиво поджимает губы.
— Кардиналом… да, и здесь тоже были такие люди… немного. И только во время тяжких бед и испытаний. Ты же помнишь, сын мой, что почти все высшие иерархи Церкви в прошлом — бывшие военные?
— А то ж! У нас бы так! А сейчас? Нет таких?
— Нет. Уже лет пятьдесят не возникала необходимость в избрании кардинала. Видишь ли, не знаю, как у вас, но наш кардинал всегда вел в бой войско. Сам. И Церковь, и миряне — все они сражались в этих случаях рядом. Оттого и немногие из кардиналов смогли прожить долгую жизнь. Бывало и так, что сей титул получался уже посмертно.
— Надо же! Прямо как у нас, в Китае. Только там это делалось для того, чтобы потомок его (который, как правило, этот титул и присваивал) с большим основанием мог претендовать на трон. Правда, трон этот он к тому моменту уже обычно занимал… Зато, согласитесь, одно дело, когда на троне сидит сын графа, и совсем другое — сын герцога. Звучит!
— Ну, в нашей истории таких примеров я не знаю. Кардинал здесь — скорее военачальник, нежели иерарх Церкви. Он даже не отправляет церковную службу. Ими у нас становились обычно крупные военачальники, много сделавшие в деле борьбы с общими врагами народа и Церкви.
— Ладно, ваше преосвященство, бог с ними, с кардиналами. Тем паче что живых их сейчас нет, и помощи оттуда ждать не приходится. Давайте-ка лучше о наших делах переговорим.
А вот разговор вышел тяжелым… раскрыть свои замыслы до конца я не мог. Просто потому, что не вполне представлял себе реакцию окружающих. Да, откровенно говоря, и сам-то еще не до конца все продумал. Так… больше по наитию поступал. Хотя, как знать, обычно интуиция меня не подводила. Вот и вышло так, что не удовлетворенные невнятными объяснениями соратники мои сейчас больше походили на взъерошенных котов. Разгоряченные, недовольные и сердитые. Ну, что ж тут поделать? Положа руку на сердце, я и представить себе не могу, как среагируют они на некоторые мои новации. Еретиком, надеюсь, не объявят, но вот помогать… точно не станут. И их понять можно. Не видел еще здешний мир таких вот выкрутасов. Гройнена я, похоже, обидел всерьез. Какое-то время мне казалось, что присутствующие сейчас плюнут, повернутся и уйдут, оставив меня наедине с задуманными планами. Удерживает их только то, что никакого другого варианта, кроме как доверять мне слепо, нет вообще.