Расслабляться, однако, не следует: на той стороне тоже далеко не лохи заседают. И уж какую-нибудь каверзу они сумеют придумать — и к бабке не ходи! На нашей стороне пока что только стены замка. И время. Вот оно-то работает против ордена очень эффективно. Плюс деньги, точнее — их отсутствие у Молчащих. Тоже неслабая заноза в заднице у некоторых… гм-м-м… чрезмерно загребущих товарищей.
Бросаю поводья конюху и ловко спрыгиваю на землю. Ты гляди — получилось! Есть толк от тренировок! Так, глядишь, я скоро по-настоящему на лошади скакать начну. Как заправский кавалерист! Надо будет не забыть сказать спасибо Котам, что потратили на меня столько времени. Если еще и мечом выучусь понастоящему работать — вообще крутым стану!
И снова — текучка. Отдать распоряжения коменданту. Пусть выдадут оружие добровольцам, пришедшим в замок из окрестных городов и деревень. Понятно, что эти идут в солдаты ненадолго, угроза отступит, а за нею и они… попросятся… Но упрекать их за такие мысли? Не знаю, как у кого, а у меня к ним, кроме уважения, никаких других чувств нет. Ведь могли же в лесах отсидеться? Да запросто! Однако, несмотря ни на что, — пришли сюда. Понимают, что шансов уцелеть ничтожно мало — но пришли же!
Приказываю, чтобы их накормили от пуза и не жмотничали. Вина надо выкатить. У вчерашних крестьян и так немного в жизни удовольствий, пусть хоть сейчас немного отвлекутся от грустных мыслей о грядущих тяжелых днях.
На очередном совещании довожу до всех итоги моих переговоров с орденом. Не бог весть какие успехи… но пока ничем другим похвастаться не могу.
Уже выходя во двор, спохватываюсь. А ведь брата Манрике сегодня не было! Видать, совсем погряз в своих изысканиях… даже про совещание забыл. Что ж он так? Старик ведь… нехорошо. Нельзя себя так перенапрягать. Да и спецмонахов сегодня не было, надо думать, он и их чем-то загрузил. Надо будет епископа утром потеребить на эту тему — пусть старик слегка поумерит свое рвение, так и до беды недалеко.
Вот и день к концу подошел. Вроде бы ничего особенно важного и тяжелого не было, но спать хочу… Просто сил никаких нет! Решено — дела побоку и спим! Минут шестьсот… Оглянувшись по сторонам, со вздохом урезаю эту цифру вдвое — больше не дадут.
Проснувшись, какое-то время лежу на кровати и пытаюсь собрать воедино все свои растрепанные чувства. Как там сероглазка моя? Добраться до монастыря они еще не успели, тем паче что едут медленно и не особо торопясь. Хорошо ли ей в пути? Впрочем, рядом с ней монашки, они-то уж не зевнут в случае чего. Да и сама Мирна, как-никак — целительница с приличным опытом. Так что поводов для волнения вроде бы и нет. А все равно — переживаю.
Ладно, пора вставать. Дела не ждут. Странно, что никто еще не стучит в мою дверь, оповещая об очередных проблемах.
Во дворе замка кипела повседневная суета. Усатые капралы гоняли новобранцев, объясняя им азы военного дела. В одном углу тренировали держать строй, в другом — показывали приемы защиты от меча. Слышны были отрывистые команды, звенело железо и топали ноги обучаемых.
Словом — все при деле, один я лодырничаю. Ну, ничего, сейчас, только перекушу — и сызнова в ярмо.
Прихватив с собою пару импровизированных бутербродов, поднимаюсь наверх. Вхожу в нашу совещательную и оглядываюсь по сторонам.
Необычно тихо. Эрлих, какой-то весь насупившийся, молча сидит в кресле, перебирая рукою четки. Вижу обоих старших спецмонахов — они тоже какие-то смурные. В углу тихо сидит барон, а у амбразуры прислонился к стене Лексли. Чуть в сторонке от них насупился хитропоп, тоже весь какой-то… не выспался, что ли?
Тишина, никаких разговоров не слышно. Да что тут произошло-то? Полаялись? Не похоже…
— Утра вам… Чего стряслось-то?
И снова все молчат. Наконец со своего места встает брат Рон и протягивает мне лист бумаги.
— Это вам, милорд…
Что за хрень такая? Королевский указ — «казнить нельзя помиловать»? Ультиматум от ордена? Да рано вроде бы…
«…Если ты читаешь эти строки, сын мой, — значит, наш эксперимент удался. Мы навеки погубили свою душу, а в твоих руках теперь самое страшное оружие этого мира. Увы, я ничего не могу подсказать, что с ним делать и как остановить распространение этого ужаса. Не знаю, услышит ли Бог мои молитвы, и имею ли я право взывать к нему теперь. Но кто кроме него сможет вложить в твою голову те знания, которыми мы не располагаем?
Скажут о том, чего мы еще не знали. Шар Шерна нельзя уничтожить. Будучи пропитанным ядом, он приобретает крепость алмаза. Шерн — не просто яд, нет! Это продукт смертельного ужаса и черной магии. Он может ждать своего часа очень долго, годы и десятилетия, не теряя своих свойств. Возможно, и больше, мы не знаем. Будучи использован единожды — он все еще опасен! Только когда от его губительных эманаций погибнут не менее тысячи человек, он частично утратит свою крепость и станет уязвим. Даже оружие Серых не в силах нанести ему до этого никакого ущерба. Мы пробовали… Мирна приносила в лабораторию Рунный клинок. Что можно сделать с этим ужасом до того, как от него погибнут люди, никто не знает. Теперь — это твоя ноша.
Орден не имеет более запасов Шерна, это совершенно точно. До тех пор, пока в наших, а вернее, в твоих руках находятся все три шара — никто и никогда не сумеет получить ни единой порции этого яда. Для этого надо создать новое святилище, сто лет приносить там жертвы, проводить обряды. И даже после этого, пока не пустить в ход один из шаров — сделать следующий не выйдет. Вся сила Шерна отныне заключена в трех порциях. До тех пор, пока ее не выпустят наружу, силу эту просто неоткуда больше взять. Я не стану этого объяснять в письме, но, поверь мне, именно так все и обстоит. Все самое страшное зло этого мира сосредоточено в них — и только в них. Нигде в природе его больше не существует.
Прощай, сын мой. Прости старого епископа за то, что я не рассказал ничего этого раньше. Ты стал бы меня отговаривать… и мы просто не успели бы.
Не скажу ничего более, хотя и очень бы этого хотел. Я видел тогда… многое… хотя и не все успел понять и осмыслить до конца. Извини, но это твой путь, и ты должен пройти его сам…»
Осторожно кладу бумагу на стол.
— Где… — голос мой изменился настолько, что и сам его еле узнаю. — Где брат Манрике?!
— Внизу. В святилище ордена, — поворачивается ко мне брат Рон. — Вас проводить?
— Я сам…
Чуть не свернув себе шею на крутых ступенях, слетаю вниз. Лестница, еще одна… поворот… снова лестница…
Около дверей в лабораторию стоит сдвоенный пост Котов и спецмонахов. Увидев меня, отодвигают тяжелые бревна, припирающие дверь в лабораторию, и приоткрывают ее. У лестницы вниз — еще один пост. Те же предосторожности.
Факел!
Тут светло, еще горят факелы в подставках, падает сверху свет.
Вниз!
На последнем столбе я вижу окровавленное тело. Спутанные седые волосы… брат Манрике?! А где второй научный монах? Еще один столб… вот и он.