– Так уж и никто? – недоверчиво протянул Константин.
– Ну разве что несколько женщин, которым дарил свою ласку, – грустно улыбнулся Артур. – Ведь знаешь, Жиган, женщины меня всегда любили. В молодости я был красив, настоящий восточный джигит. Особенно они любили меня, когда я надевал форму. Послушай, почему женщинам так нравится форма с погонами и портупеями?
– Ты меня удивляешь, Артур. Вор – и в форме?
– Ничего особенного. Я же ее не по убеждениям надевал. Фармазонил по кабакам. На форму все клевали, особенно барыги и бабы. Эх, – Артур блаженно улыбнулся, – приятно иногда вспомнить молодость. Какие операции проворачивал! Однажды в Одессе вдул заезжему уральскому цеховику партию крашеного стекла под изумруды. Нет, ты представляешь, Жиган, уральцу, который на самоцветах сидит, впулить такой фуфел… Давай-ка выпьем, Жиган, за наше славное прошлое. Пока врачи еще не запрещают мне пить, я стараюсь этим пользоваться.
Они опрокинули еще по рюмке коньяку, посидели, помолчали.
– Ты честный пацан, – продолжил Артур, – и отчаянный. Ты спас мне имя и жизнь. Я буду помнить об этом до гробовой доски… После откидки я уже ничем серьезным не занимался. Здоровье подвело. Но бывает, развожу рамсы, разрешаю споры. В той хавире, которая сейчас в стране образовалась, только воровской закон может помочь навести порядок. Будь я помоложе, обязательно поработал бы на этой ниве. Но увы, сил уже мало. Молодые со всех сторон напирают. А мои пацаны уходят потихоньку. Кого уже на погост свезли, а кто и сам за бугор съехал старые болезни залечивать да век свой доживать. А каких людей мы в зоне потеряли! Помнишь Резо, Малхаза?
– Помню.
– Давай за них выпьем. Хорошие были пацаны, душевные.
Снова выпили, закусили.
– Ты прости меня, старика, – вздохнул Артур. – Увидел тебя, расчувствовался по старой памяти. Бутылку вот скоро прикончим.
– Ты с Айвазом давно знаком?
– Не так, чтобы очень. Общие знакомые свели – Джони и Яша Бакинский. Но их сейчас в Москве нет, и Айваз обратился ко мне с просьбой помочь уладить кое-какие делишки.
– Непонятки с Порожняком?
– В том числе. Айваз человек порядочный, поэтому я и откликнулся на его просьбу. Был бы сухарь, я бы с ним на одном поле срать не сел. У него есть будущее, но и ты, Жиган, не теряйся. Поверь мне, места всем хватит.
Они еще долго сидели за столом, вспоминая тот бунт в зоне, когда Жиган спас Артура, запертого взбунтовавшимися заключенными в больничке.
Артур рассказывал о старых знакомых – где они теперь, что с ними. Кого-то убили, кто-то умер своей смертью, некоторые отошли от дел, а иные заняли места среди законников.
По словам Артура, далеко не все, кто получил за последнее время сан вора, оправдывали это высокое, по блатным понятиям, звание. Ведь что раньше отличало честного бродягу от обычных уголовников, которых насчитывается сотни тысяч, миллионы по всей стране? Вор в законе никоим образом не должен быть связан с общественными институтами и социальной жизнью в ее внешних проявлениях. Теперь же сплошь и рядом наблюдаются обратные примеры.
Один известный дальневосточный авторитет стал членом Комиссии по правам человека общественной палаты при Президенте России. Другой занял должность заместителя верховного атамана какого-то казачьего союза.
Вор в законе должен с пренебрежением относиться к любой собственности, брачным узам, жить скромно, не кичиться своим положением. Но Паша Цируль, держатель общероссийского общака, отгрохал себе дом в подмосковном Жостове, архитектурой и размерами напоминающий замок средневекового феодала.
Не уступают ему и прочие. В гаражах шикарных особняков стоят сверкающие лаком «шестисотые» «Мерседесы», новенькие, только что с заводских конвейеров джипы разнообразных марок, нашпигованные кожей, сверхсовременной электроникой и прочими мелкими прибамбасами вроде мини-баров лимузины, спортивные «Мазды», «Тойоты», «Ниссаны» и прочие экспонаты автомобильных салонов.
Вор в законе не должен сотрудничать с государством ни при каких условиях. Но зашифрованные под агентурными кличками имена и фамилии многих известных деятелей уголовного мира хранятся в досье милиции и спецслужб.
Воровской мир расслоился.
– Посмотри на меня, – сказал Артур. – Кроме этого костюма и кое-какой мелочи про запас, у меня ничего нет. Живу я в простой двухкомнатной «хрущобе», выхожу на улицу редко. Встречаюсь иногда со старыми друзьями. Живу на то, что иногда выделяют из общака. Но ты не подумай, что жалуюсь. Мне хватает. Жаль только смотреть, как люди гибнут за металл. Кстати, держи.
Он вынул из нагрудного кармана пиджака визитную карточку и протянул ее Панфилову.
– Там мой адрес и номер телефона. Если возникнут какие-нибудь проблемы, звони, не стесняйся. Меня в Москве уважают. Да и за пределами России мое слово кое-что значит. Есть хорошие друзья в Штатах, земле обетованной, Италии, Австрии. Будешь в Москве – заходи. Приму как дорогого гостя.
* * *
Поздним вечером двое молодых людей сидели в «Жигулях» с заляпанными грязью номерами, припаркованных у дома, где жил Панфилов. В салоне звучала музыка. Из динамиков автомагнитолы доносился веселый голос какой-то девчонки.
Я ждала тебя напрасно,
Ты сегодня не пришел.
Мне теперь все стало ясно,
Не пришел, и хорошо…
В такт незатейливой песенке один из парней похлопывал себя по колену. Другой сидел неподвижно, не сводя взгляда с подъезда.
Девушка в узких обтягивающих джинсах, демонстрирующих прекрасные формы, и легкой джинсовой жилетке приближалась к машине. В руке она несла небольшой скрипичный футляр. Поравнявшись с автомобилем, она вдруг остановилась.
Парень, слушавший музыку, внимательно посмотрел на нее через открытое окно «Жигулей». Его рука, только что отбивавшая дробь под ритмичную музыку, замерла, потом потянулась к пистолету с длинным набалдашником, лежавшему между колен.
Девушка пыталась открыть футляр, но, похоже, что-то случилось с замком, и от досады она вполголоса ругнулась.
– Вот черт, не открывается.
Она подошла к машине и через окно обратилась к сидевшим в ней парням:
– У вас какой-нибудь отвертки не найдется?
Парни переглянулись.
– Понимаете, я, кажется, забыла смычок, – жалобно произнесла она.
Оставив пистолет, парень потянулся к «бардачку». В этот момент девушка вытащила из-за спины пистолет с глушителем и хладнокровно выпустила по три пули в пассажиров «Жигулей». Потом добавила еще по одной, контрольной, в голову.
Спрятав пистолет, она бросила быстрый цепкий взгляд на улицу. Вокруг никого не было.
– Спасибо, уже не надо, – сказала она, продолжив свой путь.
Семенков вернулся из Москвы на следующий день и застал Панфилова в офисе.