За окном лил дождь, как бы поддерживая ее своим плачем. Ольга Васильевна ненавидела сейчас этот дождь, который и стал, возможно, причиной катастрофы. А то, что это именно катастрофа, она не сомневалась. Единственной ее надеждой оставалось лишь то, что самолет все-таки смог удачно приземлиться, и у него просто вышла из строя система оповещения. На ее памяти было несколько падений самолетов, и один раз даже все обошлось – пассажиры не пострадали. Вот и сейчас она очень надеялась на то, что ее дочь жива. Последние метеосводки сообщали, что такая погода продлится еще до утра, а значит, спасательные работы начнутся только завтра. «Что же делать? Что же делать?» – стучало у нее в голове. Неожиданно на пороге снова появилось начальство, но Ольга Васильевна не обратила на них никакого внимания, продолжая нервно ходить по комнате. Увидев ее в таком состоянии, Аслан с Хасаном недоуменно остановились в дверях. Первым пришел в себя начальник аэропорта.
– Что случилось?
Ольга Васильевна остановилась и посмотрела на него заплаканными глазами.
– Они пропали, – прошептала она сквозь слезы.
– Кто они? – вначале не понял Хасан, но тут же прокричал: – Самолет?! – И бросился к пульту.
За ним следом подошел «хозяин».
– Когда это случилось? – спросил «хозяин» Илью Семеновича спокойным голосом.
– Минут десять назад.
– Вы пробовали вызвать его по связи? – уже строже произнес Аслан.
– Да. Все это время я пытался вызвать, но они молчат.
– Поймите, там на борту моя дочь! – объяснила Ольга Васильевна и снова заплакала.
Набрав в стакан воды, «хозяин» подал его Ольге Васильевне со словами:
– То, что они исчезли с табло, ни о чем не говорит. Мы пока ничего не знаем, поэтому не надо так расстраиваться, а лучше еще раз попытайтесь вызвать их. Из-за плохой погоды, да еще и в горах, запросто могли произойти сбои в системе.
Аслан говорил и сам начинал верить в это.
Все четверо надеялись, что с рейсом «девятьсот шестьдесят шесть» ничего страшного не случилось, и у каждого на это были свои причины...
* * *
Когда самолет остановился у края расщелины, Михаил отправил Виктора, своего второго пилота, в салон, чтобы тот помог стюардессам успокоить пассажиров, а сам остался в кабине пилотов, обдумывая сложившееся незавидное положение. Приземлиться-то они приземлились, но что дальше? За бортом – минусовая температура, пассажиры в панике. Михаил снял наушники и, закрыв глаза, откинулся в кресле. Этот полет, а особенно посадка забрали у него последние силы. Ему нужно было прийти в себя. «Возраст уже не тот», – подумал он, чувствуя, как стучит сердце. Такие нервные перегрузки уже не для него. А ведь когда-то он летал на истребителях и исполнял такие сложнейшие фигуры воздушного мастерства...
В первые мгновения Михаил не понял, что произошло. Самолет медленно начал наклоняться, и командир вдруг увидел, что висящее над расщелиной крыло стало опускаться. Он не мог поверить своим глазам. Многотонная махина медленно, но уверенно сползала в черную бездну. Он почувствовал, как соскочила сначала одна пара колес, потом другая, и самолет полетел вниз.
Михаил не был пристегнут, и поэтому по инерции полетел вперед и больно ударился головой о лобовое стекло. Секунда-другая... Михаил весь сжался, ожидая страшного удара, после которого сразу должен последовать взрыв, но тут случилось неожиданное.
Первое, что он услышал, был страшный скрежет фюзеляжа об острые торчащие огромные камни. Потом он ощутил, как самолет буквально вклинился в скалы. Еще не до конца понимая, что же спасло «Боинг», командир уже точно знал, что будет дальше делать.
Михаил решил сам выйти к пассажирам и как-то попытаться объяснить положение дел. Самолет висел вертикально, и поэтому ему пришлось приложить немало усилий, чтобы оказаться в салоне.
Держась за дверной проем, он громко сказал, помогая подняться лежащему мужчине:
– Уважаемые пассажиры, сохраняйте спокойствие! Мы дали позывной SOS, и скоро здесь будут спасатели. А сейчас попрошу всех...
В это время прозвучал страшный треск, как будто самолет переламывался пополам. Все напряглись, и тут послышался звук падающих камней, которые ударялись о фюзеляж. В следующее мгновение «Боинг» сорвался и полетел вниз, увлекая за собой груду камней. Попадая на обшивку, они создавали невыносимый грохот в салоне. Как только самолет рухнул, люди снова стали кричать, моля о помощи. Где-то раздавался плач ребенка, откуда-то неслись проклятия в адрес пилотов и самолета, но многие просто вопили от ужаса.
Иван понял, что это конец, но его мозг сопротивлялся и не хотел верить в то, что это были последние минуты жизни, и поэтому, повинуясь инстинкту самосохранения, он что есть силы уперся ногами в спинку переднего сиденья, а руками вцепился в подлокотники. Для него все закончилось за секунды. Большой чемодан, каким-то чудом оставаясь на верхней полке, сорвался и полетел вниз. В одно мгновение от сильного удара по голове чем-то тяжелым Иван потерял сознание.
Самолет, ткнувшись о камни, штопором вошел в обледеневшее дно расщелины, отчего его нос в одну секунду превратился в лепешку. Вся кабина пилотов и часть салона оказались смяты настолько, что со стороны можно было подумать, что этой части вообще никогда не было. Ненадолго задержавшись в вертикальном положении, «Боинг» стал заваливаться набок и наконец практически встал на колеса, так как внизу расщелина расширялась настолько, что там мог поместиться целый самолет. От сильного удара нависавшие сверху огромные шапки снега упали на искореженный фюзеляж, засыпав его буквально полностью. Именно от этого толчка Иван пришел в себя.
Едва к нему вернулось сознание, он, не открывая глаз, начал ощупывать свое тело. Когда самолет стал стремительно падать и показалось, что это конец, Иван все равно где-то в глубине души верил в спасение, поэтому, очнувшись, он в который раз поблагодарил Бога за то, что ему снова повезло.
И тут тишину разорвал пронзительный крик. Сразу после этого послышались стоны. Иван боялся открывать глаза, представляя себе ту картину, которую сейчас может перед собой увидеть. Но его представления оказались далеки от реальности. Мысленно он был готов к любым страшным картинам, но зрелище первых секунд заставило его ужаснуться.
Прежде всего женщина, глядевшая на него широко открытыми глазами, в которых застыл ужас. От удара весь нос самолета превратился в груду металла с торчащими в разные стороны искореженными острыми краями обшивки. На одной из них и висела эта женщина. Арматура пробила ей шею. Под ее ногами лежала груда обезображенных человеческих тел. Даже скорее не тел, а частей тел. Металл разрéзал тела людей, как острая бритва. И все это ужасное месиво находилось в огромной луже крови, которая увеличивалась с каждой секундой. И тут снова раздался душераздирающий крик. Кричали откуда-то со стороны.
Собравшись с силами, Иван встал со своего кресла и, хватаясь за спинки сидений, стал продвигаться на крик. Убирая из-под ног оторвавшиеся пассажирские кресла и переступая оторванные части тел, он наконец-то добрался до места, откуда раздавался крик. Под ворохом одежды, которая при ударе выпала из чемоданов, лежал молодой мужчина. Голова его была откинута назад; Иван, схватив какую-то куртку, сделал из нее подобие подушки и подложил ему под голову. Он попытался приподнять мужчину, чтобы посадить его удобнее, и тот показался ему очень легким, несмотря на то что это был крупный человек. Отбросив ворох вещей, Иван увидел ужасную картину: куском обшивки мужчине отрезало половину туловища, и кровь буквально ручьем текла из него. Понимая, что уже ничем не сможет ему помочь, Иван взял его за руку и держал так несколько секунд, видя, как у него на глазах уходит жизнь. От невыносимой боли мужчина кричал не переставая, но в какой-то момент замолчал и, посмотрев на Ивана, сказал на удивление спокойным голосом: