– Они все мертвы?
Андрей поднял палец, призывая к молчанию.
– Тебе лучше сразу уйти. Закрой глаза, а я доведу тебя.
* * *
Закончив разговор с Мустафой по спутниковому телефону, Омар торжествующе посмотрел на Алексея. По выражению его лица подполковник понял, что в аэропорту события развиваются по плану бригадного генерала. Такая развязка, с одной стороны, была приемлема для Загорского, появлялась надежда на то, что Омар отпустит заложников, а с другой – в руках бригадного генерала были все козыри.
На первый взгляд казалось, что русский спецназ проиграл по всем пунктам. Но Загорский не спешил делать скоропостижные выводы. Он сам был кадровым офицером ВДВ и знал, что просто так спецназ не стал бы складывать оружие.
«Если десантники не сдались, а водят за нос Омара… А он не дурак, по дороге может заподозрить неладное…» – подумал подполковник и произнес:
– Ты получил все, что хотел. Теперь время выполнять свои обещания, – Загорский повысил голос, – моему мнению можешь доверять. Сам предложил мне перейти к тебе на службу. Отпустишь заложников, и тебя оставят в покое.
– Я должен убедиться, что все в порядке. Один информатор хорошо, а два – лучше.
Омар взял в руки рацию. На этот раз, он принялся вызывать паренька снайпера. Услышав от него то, что хотел услышать, Омар, довольный собой, обратился к русскому военному.
– Вот теперь я уверен на все сто процентов. Спецназ сдал моим людям оружие. Вы проиграли, – и все же в лице Омара не было полной уверенности.
– Я подозреваю, что ты не выполнишь обещание. Какой резон оставлять свидетелей? – подполковник внимательно посмотрел в глаза Омару.
– А ты смышленый, хотя и русский. Я не блефовал.
– Другого я от тебя не ожидал, – спокойно сказал подполковник.
– Мое предложение остается в силе. Я хорошо плачу. Остальных придется отпустить, разумеется, кроме твоей жены. Если ты примешь мое предложение, она останется с тобой.
– Звучит заманчиво. Даже не буду думать, я согласен.
– Вот и отлично. Такие люди, как ты, мне нужны, – Омар улыбнулся.
– Раз мы с тобой в одной упряжке, то больше не должны скрывать ничего друг от друга, – Загорский выдержал паузу.
– Ты знаешь о моих планах.
– Спецназ. Я служил в ВДВ. Знаю методику их действий. В случае форс-мажора я смогу подсказать твоим людям, как надо поступить…
– Непредвиденных ситуаций уже не случится. Все под контролем моих людей, русские сдали оружие.
– Поверь мне, я сам участвовал в подобных операциях. Я знаю хитрости, на которые они могут пойти.
– Все под контролем, – Омар начинал сомневаться в том, что все действительно идет по его замыслу.
– Если к голове приставить пистолет, то можно продать и родного командира. По телефону пистолета не увидишь. Ты об этом подумал? – прищурился Загорский.
– Я доверяю своим людям, особенно Мустафе, – не слишком уверенно произнес Омар.
– Своя задница всегда дороже чужой. На твоем месте я бы лучше проверил, и чем быстрее, тем лучше, а то может оказаться поздно, – продолжал подполковник.
– Ты прав. Лучше еще раз проверить, – Омар вновь достал спутниковый телефон и позвонил Мустафе.
Не отвечали долго, наконец Мустафа подал голос.
– Да. Вы уже подъезжаете?
– Мы выезжаем. Будем после захода солнца. Ничего не изменилось?
– Можете не беспокоиться, все русские сложили оружие. Я проверил.
– Хорошо, – Омар насторожился, на этот раз голос Мустафы немножко дрожал.
– Тебе привет от твоего сына, он хочет приехать вместе со мной, – Омар замер, ожидая ответа.
– Передай ему привет и от меня, – после этих слов Мустафа выждал паузу и сухо рассмеялся, – хватит меня проверять, Омар, – неужели ты мне не веришь? Какой у меня сын?
– Теперь верю. До встречи.
Омар отключил телефон, потер лоб:
– Да, а я все еще подозревал, что русские десантники захватили самолет. Надо ехать на заброшенный аэродром, – глаза Омара горели, – ты хороший советник. Я еще не платил, а ты уже начинаешь отрабатывать.
– Жизнь тоже товар, и я хочу вытащить свою жену. Как ты собирался проверить, что твой человек не врет? – поинтересовался Загорский.
– Я передал ему привет от сына, а на самом деле у него две дочери, – Омар задумался и продолжил: – Надо собирать людей и ехать на аэродром. Ты поедешь со мной.
Подойдя к сейфу, который находился в углу палатки, Омар заслонил его своей мощной спиной и начал открывать. Алексею были слышны только щелчки, и он не мог видеть комбинацию, которую набирает Омар. Дверка сейфа открылась. Бригадный генерал извлек из него кейс. Тот самый, который подполковник должен был доставить в Москву.
Омар взял наручники со стола и пристегнул кейс к своей руке.
– Так будет спокойней, – он посмотрел на подполковника, – самое дорогое всегда должно быть при себе.
– Тебе лучше знать. Ведь теперь это твоя собственность, – офицер смотрел на кейс почти безразлично.
– Пошли со мной.
Через десять минут к шатру подъехали два джипа. Суетились боевики, загружая в них гранатометы, базуку. Омар был настроен решительно, ведь не все десантники могли сложить оружие. Кое-кто мог остаться.
– Мне дадут оружие? – спросил Загорский.
– Пока еще рано, – Омар испытующе посмотрел на подполковника.
– Значит, еще не доверяешь, – усмехнулся Загорский, – лишний ствол тебе не помешает.
– Я взял с собой опытных людей. В случае чего они расправятся с оставшимися русскими за пару минут. Твоя помощь не понадобится. Сам я тоже не собираюсь стрелять.
С этими словами Омар сел в джип и похлопал ладонью рядом с собой, приглашая Загорского занять место.
– Поехали, – приказал шоферу.
Заревел мощный мотор, машина рванулась с места. Джипы выкатили на серпантинку.
Загорский не сводил взгляда с чемоданчика, лежавшего на коленях у Омара. Для него осталось много нерешенных вопросов, на которые он должен ответить в ближайшее время.
«Омар до конца мне не доверяет. Не дал оружия. И это после того, как я ему намекнул о западне. Но и его понять можно. Был бы у меня в руках хотя бы нож, я ткнул бы его к горлу Омара, взял бы его в заложники. Тогда бы ситуация изменилась. Он боится. Боится меня. Боится оставлять штаммы сибирской язвы под присмотром своих людей…» – размышлял Загорский.
Взглянув в бесстрастные глаза Омара, Загорский подумал о судьбе всех пассажиров этого злополучного рейса.
«Ему ничего не стоит убить даже ребенка. Пускай простит меня Бог за то, что я вступил в сговор с талибами», – Загорский перекрестился.