Адмирал воспринял это признание настороженно. Ему не очень-то верилось, что русский способен искренне сотрудничать с ним.
– Я уже принял решение, и обратной дороги у меня нет, – объяснил свою позицию Доморадов. – Пусть ваши водолазы спутают винты металлическим тросом. Тогда субмарина лишится хода.
– Неплохая идея, – согласился адмирал. – Осуществим завтра на рассвете.
Оставшись один, Доморадов подошел к иллюминатору, распахнул его, вдохнул свежий морской воздух. Затем вернулся к столу, налил в кофейную чашку водки, выпил ее мелкими глотками и скривился, как от зубной боли. Брезгливо взял бутылку с заспиртованной змеей и, подойдя к окну, выбросил ее в волны.
* * *
Выбравшиеся из подводного заточения десять членов экипажа «Щуки» отдыхали недолго. Какой тут отдых, если одежда насквозь мокрая, а воспользоваться огнем нет возможности. Корейский катер прикрыли брезентом, закопали в песок и забросали молодым зеленым бамбуком. После чего Боцман приказал всем уходить дальше в лес. Оставаться вблизи побережья становилось опасно. Было понятно, что вскоре корейцы примутся за поиски диверсантов. И времени на то, чтобы укрыться, оставалось не так уж и много – до рассвета.
Саблин и старпом Решетников шли первыми. Ноги путались в густой траве; временами приходилось петлять из-за того, что впереди были непролазные заросли.
– Тут бы мачете пригодился, как в джунглях, – тихо проговорил старпом, пробираясь сквозь густо разросшийся бамбук.
– Чего нет, того нет, – признался Боцман. – Но уж лучше так. Хотя бы тихо. А мачете махать – это стук на весь лес, как топором.
Виталий остановился, поднял крышку нетбука. На экране высветилась карта острова. Сориентировав ее на местности, он указал оттопыренным мизинцем на его центральную часть.
– Там должны сохраниться хоть какие-то строения от старой авиабазы. В них и спрячемся. Ваши люди, товарищ капитан третьего ранга, не обучены вести боевые действия на суше, а потому им лучше будет отсидеться. Заботу о «Щуке» я и мои люди возьмем на себя.
Решетникову хотелось поспорить, ведь и ему была небезразлична судьба родного корабля. Но в глубине души он понимал, что каплей прав. Экипаж «Щуки» для Саблина и его товарищей – обуза.
Крышка нетбука мягко закрылась. Слабый свет, лившийся с экрана, погас, и от этого ночь показалась еще чернее. Решетников сделал пару шагов, обо что-то споткнулся в высокой траве и, тихо выругавшись, упал.
– … твою мать.
В руке Саблина коротко вспыхнул тонкий, как шариковая ручка, фонарик. Виталий ногой осторожно раздвинул траву и тихо присвистнул. Возле него уже стояли Катя, Николай и Петр.
– Однако, – произнесла Сабурова, разглядывая находку.
Из земли торчали ржавые стабилизаторы пятисоткилограммовой бомбы.
– В неплохое местечко мы попали, ходить здесь надо осторожно. Повезло вам, товарищ капитан третьего ранга, – проговорил Зиганиди поднявшемуся с земли Решетникову. – Тут у корейцев полигон для бомбометания. И таких вот неразорвавшихся подарочков, думаю, отыщется еще немало, не говоря уже о заросших и заплывших водой воронках.
Свет фонарика погас. Люди двинулись дальше.
Катя стояла возле неразорвавшейся бомбы, предупреждая, чтобы никто не наткнулся на нее:
– Левее, левее берите.
Продвигались медленно. Приходилось перелезать через поваленные стволы, при этом никогда не было известно заранее, куда можно поставить ногу. Казавшийся надежным сук на поверку оказывался древесной трухой, рассыпавшейся в пыль от первого прикосновения. И тут Решетников, перебравшись через очередной лесной завал, радостно воскликнул:
– А здесь тропинка, нахоженная!
И в самом деле, среди деревьев виднелась протоптанная до блеска грунтовая тропинка. Саблин щурился и не разделял восторга старпома.
– Остров-то необитаемый, – напомнил он. – Откуда здесь взяться тропинке?
– Не знаю, – сразу же потух Решетников. – Но она есть.
– Это же полигон. Отбомбятся, а потом приезжают с проверкой. Вот и протоптали, ничего удивительного, – предположила Катя.
– Может, ты и права, – произнес Зиганиди.
– Странно все это, – проговорил Беляцкий.
Теперь в лесу продвигаться стало намного быстрее. Тропинка как раз шла в нужном направлении – к летному полю бывшей авиабазы. И тут Боцман, возглавлявший цепочку людей, внезапно притормозил. В его руке вновь зажегся фонарик.
– Что еще там? – замер и Решетников.
– А это что, тоже результаты пребывания комиссии по оценке точности бомбометания? – с легкой ехидцей спросил Саблин.
И только сейчас Решетников разглядел, что именно высвечивает тонкий желтоватый луч фонарика.
На небольшой полянке зеленело поле, на котором рос молодой овес. Загадка была не из легких. Если существование тропинки еще можно было как-то объяснить, то пара соток старательно вспаханной и засеянной овсом земли поддавалась объяснению с трудом.
– У них в Северной Корее постоянный голод. Может, военные так продовольственную проблему решают? – предположила Катя.
– А поле-то ухоженное, – осторожно ступая вдоль его края, проговорил Зиганиди. – А тут сбоку и салат с чесноком растут, и лук… Чтобы в таком идеале огороды содержать, его надо каждый день пропалывать.
– Товарищ каплей, идите сюда, – позвал с другого края поля Петр Беляцкий. – Тут блиндаж вроде.
Новая находка впечатляла. У самого края поля под деревьями был искусно вырыт блиндаж. Целый сруб закопали под землю, оставив лишь узкий лаз.
– Если б ногой в него не попал, просто мимо прошел бы – так здесь все травой заросло, – взволнованно объяснил Беляцкий.
Саблин осторожно посветил внутрь: стены из аккуратно подогнанных бревен, толстые бамбуковые балки, застеленные ветками и засыпанные поверх землей, вдоль стен двухъярусные нары, сбитые не из досок, а из тонких побегов.
– Не похоже, чтобы этот блиндаж со времен войны остался, – проговорил Зиганиди, когда все уже спустились вниз. – Бревна еще крепки, их самое большое лет пять тому назад срубили.
В углу отыскалась печка-буржуйка, сооруженная из старой железной бочки. Возле нее аккуратной горкой лежали сухие дрова. Под потолком висела керосиновая лампа – ее и зажгли. Рискнули растопить и печку – надо же было просушиться. Правда, перед этим Боцман проверил, не будет ли заметен дым, идущий из трубы. Это странное убежище, непонятно кому принадлежащее, оказалось оборудованным по всем правилам партизанского искусства. Дым из трубы шел, но невысоко – упирался в густые кроны деревьев и растекался по лесу. Так что издалека заметить его было невозможно.
Подводные пловцы и старпом устроили короткое совещание возле входа в блиндаж.
– Укрытие надежное, мимо него пройдешь и не заметишь, – сказал Виталий. – Так что день тут, я думаю, можно будет отсидеться.