Дулов видел, как адмиралу поднесли на подносе трубку спутникового телефона, она лежала на чистейшей матерчатой салфетке. Это было сделано так торжественно, что не оставалось сомнений – Пак Нам Чхолю предстоит беседа с высшим должностным лицом страны. Тем более и сам адмирал стал серьезным, улыбка исчезла с его лица. Сперва Пак Нам Чхоль напряженно слушал, отвечал односложно, а затем, прикрыв глаза, заговорил сам. Естественно, слов не было слышно, но кавторанг прекрасно понимал, что адмирал не только оправдывается за сегодняшнюю неудачу, но обещает что-то вполне конкретное. Не блефует, а сам верит в скорый успех, вот только извиняется за задержку.
Окончив разговор, адмирал бережно уложил трубку спутникового телефона на поднос, а затем с ехидной улыбкой глянул в сторону перископа. И Дулову даже показалось, что рука Пак Нам Чхоля обозначила движение, будто он хотел отдать честь командиру «Щуки».
«Наверное, все же что-то человеческое осталось в его душе, – подумал Игорь Игнатьевич. – До адмирала абы кто не дослужится. Надо иметь серьезные заслуги. Однако есть и писаный, и неписаный морские кодексы, которые он уже нарушил. А потому он даже не противник, он преступник и враг».
Адмирал вздохнул и медленно пошел по палубе. Вздрогнул штормтрап, по которому он спустился в катер. Вспенилась за кормой вода. Катер быстро уходил к видневшемуся в отдалении флагманскому фрегату «Сохо».
* * *
Ледокольный буксир «Витязь» по-прежнему дрейфовал в Японском море, словно современный «Летучий Голландец». Молчала силовая установка. На палубе не видно экипажа. Рация работала лишь на прием. Даже по ночам никто не зажигал огни на мачтах. Единственным звуком, исходившим от судна, был плеск волн о борта.
Корейцы, захватившие «Витязь» под видом китайских пиратов, играли в карты. На столике в тарелке лежал банк. Стодолларовые купюры из тех, что были получены к качестве аванса за выкуп судна. Естественно, спецназовцы Ким Ен Джуна не собирались их присвоить. С долларами в Северной Корее делать нечего, разве что хочешь угодить в концлагерь за хранение «буржуазной заразы». Шлепали карты, складывались взятки, записывались колонки цифр. Сержант и двое рядовых играли азартно, будто и не помнили о том, что зеленые банкноты им предстоит сдать командиру по окончании операции. Сержант бросил на стол последнюю карту и сгреб банк, а затем посмотрел на часы.
– Перевести таймер на мине в машинном отделении, – приказал он.
Рядовой, которому был адресован приказ, вскочил с места:
– Есть переставить таймер. Пленников проверить?
– Не надо, никуда они не денутся.
Сержант принялся рассматривать доллары. Ему казалось странным, что такая важная валюта, без которой не может обойтись даже его страна, выглядит так непрезентабельно. Сержант удивился бы еще больше, узнав, что доллары в его пальцах фальшивые – правда, изготовлены очень умело по заказу флотского ГРУ. Такие бумажки контр-адмирал Нагибин использовал в тех случаях, когда точно знал, что его агентам придется действовать в таких регионах, где никто доллары в обменник не понесет, люди просто рассчитываются ими между собой.
Капитан «Витязя» сидел на брошенном на пол матрасе и с отвращением смотрел на чашку с бурым напитком. Только что он сделал из нее глоток и теперь осмыслял.
– Редкая гадость, – проговорил он.
– А чего вы хотели, – с готовностью отозвался штурман. – Кофе варить надо, а не всю ночь на холодной воде настаивать. Вот и имеем, что имеем.
– Плитку жечь не разрешаю – ни себе, ни кому-то другому, – парировал капитан. – Она нам еще пригодится.
– Ну, тогда представьте себе, что это кофе-глясе, – задумчиво произнес штурман. – И пьете вы его не в трюме, а в кафе на берегу теплого моря.
– А вокруг ходят красавицы и призывно на меня поглядывают, – подхватил капитан. – От таких мыслей только тошно становится. Угораздило нас попасть в переделку! Раньше хоть дело у нас было – лебедку разбирали. А теперь и этого нет… – Он вытащил из-под станины вал с увесистой шестерней и принялся полировать и без того блестящий металл тряпкой.
– Принудительное безделье – самое страшное наказание. Наверное, в аду грешников именно так и мучают, – вздохнул штурман.
– Все раньше или позже кончается. И хорошее, и плохое. Остается ждать.
Капитан глянул на матроса, который стоял на ящике под иллюминатором и пялился в небо. После первого появления вертолета команда «Витязя» опасалась пропустить его следующий прилет, а потому капитан и в заточении выставил вахтенного, чтобы сквозь небольшой иллюминатор следить за «воздухом».
– Ну, что там? – спросил он без особой надежды.
– С рассвета насчитал тридцать две чайки и трех бакланов, – доложил вахтенный. – Других объектов не наблюдалось, товарищ капитан.
– Тридцать две… – протяжно проговорил капитан «Витязя» и, пересилив отвращение, отхлебнул кофейный настой. – Никогда раньше не думал, что мы будем ворон, то есть чаек, считать. С ума сойти можно, – хмыкнул капитан и закурил.
Тонкая струйка дыма поднималась над кончиком сигареты. Штурман смотрел на нее как завороженный.
– Ну, чего уставился, как кот на сало? – зевнул капитан.
– А вы сами посмотрите, у вас из дыма скульптурка получилась – голая женщина.
Капитан нагнул голову, прищурился на струящийся дымок.
– Галлюцинации у тебя, штурман, начинаются. Вернемся в порт, спишу на берег. Мне такой штурман ни к чему. Заведешь наше судно в Бермудский треугольник, – сказал он, однако разглядывать дым не перестал. – А ведь точно, бедра вижу. Крутые они у этой девицы… А вот головы нет. А без головы и баба не баба. – Сжав в зубах сигарету, капитан вновь принялся полировать ветошью вал с шестерней. – Эх, дома у меня ремонт неоконченный, второй год пошел, как делаю. Это бы время, что мы тут сидим, да на работу потратить… За неделю бы закончил.
– Ремонт – это вечная песня. Его нельзя окончить, – стал философствовать штурман. – Его можно только остановить волевым решением. Вот я своей жене так и сказал…
Матрос, стоявший на ящике, вытянул шею. Все оживились, но спрашивать не спешили, боялись спугнуть удачу.
– Точка на горизонте с севера, – доложил вахтенный.
– Точка может оказаться и птицей. Очередной баклан, – капитан напустил на себя вид, что не питает иллюзий насчет прилета вертушки.
– Приближается. Вертолет! – выпалил вахтенный.
– Так, – капитан одним глотком допил кофейный настой и отставил кружку. – Все знают, чем должны заниматься?
– Так точно, товарищ капитан, – прозвучал тихий хор голосов.
Штурман уже раскручивал отверткой газовую плитку.
Приближение вертолета заметили не только члены экипажа «Витязя». Их тюремщики, оставленные Ким Ен Джуном на буксире, тоже смотрели на небо.
Сержант опустил бинокль: