— Ты мне вот что скажи, командир, — неторопливо заговорил Полундра. — Ходить-то мы куда будем? Направо или все-таки налево, а?
— Ну, направо или налево, об этом напрямую речи не было. — Кавторанг стал в задумчивости потирать лоб. — Я думаю, вряд ли — направо. Ты же сам понимаешь: направо — это же на восток от Мурманска, это Северный морской путь, северный завоз, уголь, нефть, продукты питания везут всем этим заполярным портам, Тикси, Дудинка; на хрена их только там построили… — Кавторанг вздохнул и поморщился.
— Раз построили, значит, надо было, — спокойно возразил Полундра.
— Да, конечно, — поспешил согласиться кавторанг. — Опаснейшие плавания, кстати сказать, даже в самом разгаре лета опаснейшие. Только ведь там живут эти нищие северяне, которым самим вовремя их грошовую зарплату не выплачивают. Там, как ни старайся, никаких денег не заработаешь. Так что на вряд ли нам придется туда ходить…
— Тогда, значит, налево? — подытожил Полундра. — На запад от Мурманска. Норвегия, Швеция и прочие скандинавские страны. Загранка, долгосрочные фрахты, длинный доллар, красивая жизнь…
— Ну, выходит, что так, — согласился кавторанг. — Только ты сам пойми: мы ведь не сухогруз. Стальные чушки за границу возить мы точно не будем. Стало быть, и в иностранные порты заходить нам вроде как незачем. Ты ведь тогда в самую точку попал, меня это даже немного шокировало — откуда знаешь…
— Что? — не понял Полундра.
— Угадал ты, говорю, — сказал кавторанг, наливая себе еще водки. — Нашему судну предстоят какие-то поисковые работы, что-то искать на дне морском будем. И для этого нужны высокочувствительная аппаратура, которая на нашем судне установлена, и ты в качестве водолазного специалиста. Но вот что именно искать и где, я пока сам точно не знаю…
— Но ведь искать будем где-то слева?
— Именно, — согласился кавторанг. — Я только подслушал, что квадрат, где будут идти поисковые работы, находится в Норвежском море, около сотни морских миль от порта Нарвик. Есть там такой. Слышал, может быть…
— Еще бы не слышал! — возбужденно воскликнул Полундра. — Мы оттуда каждый год телеграммы получаем неизвестно от кого.
— Ах да, — кавторанг рассеянно кивнул. — Ты же мне рассказывал…
— Слушай, командир. — Глаза Полундры за блестели нетерпеливым блеском. — А если мы в море возле этого Нарвика будем болтаться, может, разрешишь, а?.. Разок на берег сойти. Я просто попытаюсь узнать, кто это и зачем нам телеграммы шлет. Не может быть, чтобы это все просто так было!
Некоторое время кавторанг как-то странно испуганно взирал на разволновавшегося Полундру, потом широко улыбнулся и кивнул.
— Конечно, сынок, какой разговор? — воскликнул он. — Будет у нас свободное время, сойдешь, узнаешь. Загранпаспорт моряка мы тебе устроим, это сто процентов. А как же? Без этого нельзя! Идем налево, будем в нейтральных водах — и не сойти на берег, на тамошнюю жизнь не посмотреть! Ну, конечно, не сразу, а как завершим операцию, иначе этот мурманский фирмач меня съест…
— Спасибо, командир! — Глаза Полундры благодарно и радостно заблестели. — Я знал, что ты мне не откажешь!
— Значит, контракт подписываешь, да? — спросил кавторанг.
— Конечно! — Полундра радостно улыбнулся.
— Вот и хорошо, вот и славно! — Кавторанг вздохнул с каким-то искренним облегчением. — Значит, это решено. Я звоню этом мурманскому фирмачу и сообщаю, что ты согласился. Ты — во всем деле самое главное! Даже и думать нечего, что эту операцию без тебя можно осуществить…
— А где бумаги? — заинтересованно спросил Полундра. — Я их прочитать хочу, перед тем как подписывать…
— Прочитаешь, — заверил его кавторанг. — Контракт подпишем завтра утром, на трезвую голову. У меня все бумаги заготовлены. А вечером я лечу с ними в Мурманск, там кое-что надо еще уладить, утрясти…
Торопливым движением он налил себе и Полундре еще по сто грамм.
— Ну, только что же мы как алкоголики: пьем без тостов, без закуски! — воскликнул кавторанг. Теперь и его глаза блестели радостно и возбужденно. — Давай, старлей, держи стакан! Ну что, за новую жизнь?
— За удачу! — поправил его Полундра. — Чтобы вернуться оттуда живым и здоровым! Давай пей, командир!
Раздавшийся внезапно телефонный звонок не помешал кавторангу спокойно допить свой стакан, сунуть в рот кусок черного хлеба и, машинально пережевывая его, подняться и подойти к телефону.
— Да… А, это ты, Игорь… Как здоровье? У нас прекрасно! Все идет по плану. Да… Говорил… И сейчас говорю! Как дела у тебя в Питере? Отлично? Вот и славно! Да сижу тут с одним морячком… Ничего, нормально… Слушай, Игорь, завтра я лечу к тебе вечерним рейсом, ты понял? Встречай меня! Нет, у меня все будет… Так что до завтра, хорошо?
Чрезвычайно довольный разговором, кавторанг вернулся к столу, снова налил водки в оба граненых стакана.
— Ну а теперь мы с тобой точно выпьем за новую жизнь, старлей! — торжественно провозгласил он. — Чтобы кончилась эта проклятая нищета и безденежье, чтобы зажили мы наконец как люди. И ты, старлей, попомни мои слова: будут у тебя деньги, ты все проблемы свои решишь! Давай пей, и чтобы в стакане ни капли не осталось. И не переживай, все будет нормально. Помни, что спецназ, он и на гражданке спецназ!
И кавторанг бодрым жестом опрокинул содержимое стакана себе в глотку. Полундра, не долго думая, последовал его примеру.
Колченогая табуретка, на которую уселся было Полундра, покачнулась и отчаянно скрипнула. Наташа, расставлявшая на кухонном столе кофейные чашки и тарелки с печеньем, вздрогнула, торопливо оглянулась и нервно вздохнула.
— Сережа, я прошу тебя, потише, — вполголоса сказала она. — Отец только что уснул…
— Извини… — Полундра замер на скрипучей табуретке. — Прости, что я так приперся, посреди ночи, незваный…
— Ничего, все нормально. — Девушка устало кивнула, ставя на стол сахарницу и варенье. — Я просто не знала, что тебя с гауптвахты освободили, а то бы сама пошла тебя искать. Нам с тобой нужно очень серьезно поговорить…
Лицо Полундры при этих словах омрачилось — он уже предчувствовал, что это будет за разговор. Наташа тоже чувствовала себя неуверенно. Когда она ставила на стол очередную тарелку, руки ее слегка дрожали. В расставленные на столе фарфоровые кружки девушка стала наливать кофе.
— Как твой отец? — спросил Полундра, чтобы хоть как-то прервать тягостное молчание. — Ему не лучше?
— Ему только хуже, — едва слышно сказала Наташа. — С каждым днем…
— А что врач говорит? — с тревогой спросил Полундра.
— Врач говорит, если его в ближайшие две или три недели не прооперировать, то спасти его уже будет нельзя. А эту операцию делают только в Москве и за большие деньги…