И почему-то вдруг вспомнился гараж байкера Макса. Занавешенный закуток с окошком, верстак, колбы, склянки, какие-то растения, висящие пучками на натянутой веревке… Что он там химичит? Чем занимается в этом странном закутке? Ведь Саблин, помнится, спросил его, а Макс… Макс не ответил. Ушел от разговора.
Да нет же, нет, глупость какая-то! Не может Максим быть отравителем!
А почему, собственно говоря, не может? Что Саблин знает об отравителях, об их образе мыслей, об их чувствах, об особенностях менталитета? Ничего он об этом не знает. Его специальность — судебная медицина, а не криминальная психология, и ответить на вопрос о том, может Максим убивать людей из пустого интереса или не может, Сергею Саблину не под силу.
Какая-то мысль мелькнула вдалеке, царапнула больно и скрылась, поймать ее Сергей не сумел.
— Привет! — раздался над ухом знакомый голос. — А я прихожу — и мне сообщают, что ты здесь.
Перед ним стоял Максим, уже раздетый, без куртки, в черных кожаных штанах с заклепками и цепочками, светло-синей футболке с длинными рукавами и надетом поверх нее кожаном потертом жилете с многочисленными карманами и карманчиками на «молниях».
Пиво сразу стало горчить, Саблин даже поморщился от неприятного вкуса.
— Ты чего кислый такой, Серега?
Максим присел за столик напротив Саблина и потянулся к тарелке с горкой соленых сухариков из черного хлеба.
— Как дела? Как следствие? Отстали от тебя?
— Нет пока, не отстали, — рассеянно ответил Саблин, пытаясь сосредоточиться и сообразить, как себя вести? Спросить про закуток в гараже? Или не нужно? Если Максиму нечего скрывать, то он… Что? Расскажет, что это за закуток и чем он там занимается? У него была такая возможность, когда Саблин задавал ему вопрос, но байкер ею не воспользовался. Значит, ему есть что скрывать. Поэтому нет никакого смысла спрашивать прямо. А как спросить, чтобы он не забеспокоился? Как получить ответ?
«Саблин, — сказал он себе, — ты — судебный медик, а не оперативник и не следователь. Ты никогда не умел играть в шпионов, ты умел только сражаться в открытом бою. И не лезь ты туда, куда не надо, можешь все испортить».
— Следствие не отстало, — продолжал он, прихлебывая пиво, к которому так и не вернулся прежний приятный хлебный привкус, — зато теперь санэпидстанция меня достает и пожарные мои кишки на кулак наматывают. Явились сегодня с самого утра с проверкой противопожарной безопасности, все розетки осмотрели, схему внутренней проводки потребовали, а где я ее возьму? Здание строилось, когда меня еще на свете не было, а ремонтировалось, когда я здесь не работал. И где эти схемы — черт их знает! Со времени последнего ремонта почти весь персонал поменялся. А у меня же еще муфельные печи для обжига инфицированного материала… Одним словом, морока та еще. Санэпидстанция все-таки лучше, с ними я как-то умею разговаривать и хотя бы понимаю, чего они хотят, а с пожарными мы вообще как будто на разных языках разговариваем. Ни я их не понимаю, ни они меня. Так что имей в виду, дружище: если у тебя есть недвижимость, то и на тебя могут обрушиться сокрушительные радости общения с этой службой.
— Да куда мне! — расхохотался Максим, продолжающий смачно грызть сухарики. — У меня нет ничего, гол как сокол, квартира — и та служебная, мне ее как работнику образования выделили.
— Ну да, а гараж? Тоже арендованный?
— Нет, гараж мой собственный… Е-мое, — Максим вдруг стал озабоченным. — Ты хочешь сказать, что пожарные могут прийти ко мне гараж проверять на предмет соблюдения мер пожарной безопасности?
— Именно! А у тебя там черт знает что творится. Даже огнетушителя нет. Ни топорика, ни ведра с песком, ни багра — ничего. Оштрафуют тебя, а то и к административной ответственности привлекут.
— Ну, это уж ни фига! — уверенно заявил художник. — Гараж мой, он у меня в собственности, и если он сгорит — это сугубо моя головная боль. За что меня штрафовать-то?
— Макс, ну ты тупой, — укоризненно покачал головой Саблин. — Гараж-то твой, но он же находится на территории товарищества, там гаражи плотно стоят, стенка к стенке. Твой сгорит — и хрен бы с ним, но огонь может перекинуться на соседние гаражи, и тогда тебе конец, дружище. А если учесть, что в каждом гараже канистра-другая бензинчика про запас стоит, то можешь себе представить, во что выльется пожар в отдельно взятом боксе. Кстати, у тебя самого есть там канистры? Я как-то внимания не обращал.
Сказал — и показалось, что мгновенно оглох. Бар был полон, во всех трех залах стоял гул, прерываемый взрывами смеха, — сюда обычно приходили компаниями. Но Саблин не слышал ни звука, как в набитый ватой колодец провалился. Вот сейчас Макс ответит… Или не ответит?
— У меня? — рассеянно переспросил Максим. — Нет, у меня там бензина нет.
— Ну, уже легче. А в закутке? Там у тебя склянки какие-то. Ничего горючего или взрывоопасного нет? А то пожарные тебя со свету сживут.
— А… Ну да, там химикаты кое-какие, растворители всякие…
— И на фига они там тебе нужны? Выбросил бы ты всю эту бодягу, дружище, оно бы и спокойнее стало.
Макс смутился, потом широко улыбнулся.
— Ты смеяться не будешь?
— Ни в одном глазу! — пообещал Саблин.
— Понимаешь, Серега, я хочу иконописью заняться. И вот вбил себе в башку идею восстановить рецептуру красок, которыми пользовались древние иконописцы. Тогда ведь никакой особой химии не было, все на растительной основе делалось, вот я и экспериментирую.
— И как? Успешно?
— Пока нет, — вздохнул Максим. — Ничего не получается. Но я не теряю надежды.
Врет? Или правду говорит? Как проверить? Или не проверять ничего, а просто поверить на слово? Ах, кабы знать, чем отравители отличаются от других людей! Но если Максим соврал насчет растительных красок, если ему есть что скрывать и чего опасаться, то он сейчас постарается свернуть разговор и убежит, сославшись на срочные дела. А когда Саблин снова придет в гараж за своим байком, то ничего опасного в закутке уже не будет.
Однако арт-директор никуда не спешил, сидел, вальяжно развалившись на стуле, отодвинутом от стола, рассуждал о посторонних материях, в том числе и рассказывал много любопытного про иконописцев древних веков. И никаких признаков беспокойства Саблин в нем не замечал.
Пора было двигаться в сторону дома.
— В воскресенье поедем покататься? — спросил он на прощание.
— Давай! — охотно согласился Максим. — В котором часу встречаемся?
— В десять. Годится?
— Годится.
Ну вот, Саблин обозначил точный срок, когда он появится в гараже. У Максима есть время убрать оттуда все, что не соответствует его версии с красками. И когда Саблин придет туда в воскресенье, вид закутка будет уже несколько иным. А перемены он в любом случае заметит, в этом Сергей не сомневался, память, в том числе и зрительная, у него была отменной, а наблюдательность развита чрезвычайно, ведь это качество необходимо тем, кто исследует вскрытые трупы. Так что даже если одной колбочки не окажется на месте, Сергей это обязательно увидит.