Она сделала вид, что испугалась и замолчала. Герыч пристально смотрел на нее тяжелым взглядом.
Наконец он прервал молчание и проговорил:
– Думаешь, надела свитер поношенный да куртку, так уже сойдешь за дешевую шмару? Да по тебе сразу видно, что ты богатая и ухоженная. Стрижешься у дорогого парикмахера, пользуешься крутой косметикой. Откуда у Шепелявого такая подружка?
– Ну, вообще-то ты прав, – Людмила вздохнула, – верно меня вычислил. Не глаз, как говорится, у тебя, а ватерпас. Думаю, будет лучше сказать тебе правду.
– Ну, для тебя точно будет лучше, – процедил Герыч, – потому что иначе ты отсюда просто не выйдешь.
– Ну, только не надо меня пугать! Я ведь сама к тебе пришла, правда?
– Допустим… – Герыч внимательно разглядывал девушку. – Ну, говори свою правду, а я послушаю.
– Ты прав, я с этим Геной никаких дел не имела. Его мой дядя на машине подвозил вот к этому самому кабаку. Дядя у меня водитель, бомбила.
– Допустим, – протянул Герыч, – что дальше?
– А дальше… Гена пьяный был в хлам и забыл в дядиной машине куртку. Вот эту самую, которая на мне.
– То-то я смотрю, курточка знакомая! Так ты что, пришла сюда, чтобы Гене курточку вернуть? Ты у нас такая до боли честная?
– Не перебивай, а то так никогда до дела не доберемся! Дядя карманы куртки проверил, думал, может, какие документы найдет, чтобы хозяину отдать…
– Да, так я и поверил! Деньги он искал, ясное дело!
– Ну, думай что хочешь, а только в кармане куртки он записку нашел. Вот эту самую. – Людмила передала Герычу скомканный листок бумаги и добавила: – Ну, я и подумала, что для тебя это может быть важно.
Тот разгладил записку, прочитал ее, и лицо его стало мрачнее тучи.
– Ну, Гена! Ну, гад! – проговорил он после недолгой паузы. – То-то он второй день сюда не заходит – боится мне на глаза попадаться после того, как такую важную маляву посеял!
Он поднял подозрительный взгляд на Людмилу и процедил:
– Так, а теперь выкладывай, зачем ты ко мне пришла. Только не рассказывай, что ты вся из себя честная-благородная и не могла допустить, чтобы записка не дошла до адресата. В жизнь не поверю!
– Конечно, нет, – усмехнулась Людмила, – не полная же я дура, чтобы такое говорить. У меня в этом деле есть свой интерес. Но я тебе про это потом скажу, когда ты проверишь, что в этой записке написана правда.
– Логично. – Герыч усмехнулся. – Как я погляжу, ты умная девочка! И красивая! Может, замуж за меня пойдешь?
– Подумаю. Я вообще-то только что мужа похоронила.
– Ну, дело житейское!
– Второго.
– А это уже серьезно! Может, это заразно? Ладно, поболтали – и будет, надо делом заниматься.
Герыч нажал кнопку на столе. Дверь распахнулась, вошли двое парней – один рослый, плотный, хотя и не такой толстый, как Герыч, второй – маленький, тощий, с быстрыми цепкими глазами и узким, словно прорезанным бритвой, ртом.
– Сегодня на передаче у моста, возможно, будет подстава, – проговорил Герыч вполголоса, – так что надо держать ухо востро, сперва запустим пустышку и посмотрим, что получится. И возьмем вторую машину, поставим на переезде, если правда подстава – на ней уйдем.
– Откуда слушок? – спросил узкогубый. – От этой, что ли? – Он остро, неприязненно взглянул на Людмилу. – И ты ей веришь? И вообще, зачем при ней базар тереть?
– Слушок надежный, – ответил Герыч, – с ней я сам разберусь. Если обманула – она отсюда не уйдет.
Отпустив своих бойцов, Герыч повернулся к Людмиле:
– Все слышала? Я с братвой поеду на дело, а ты меня будешь здесь ждать. Если все пройдет, как надо, – проси, что хочешь. А если ты меня обманула… сама понимаешь, придется тебе заплатить по счету. А пока располагайся здесь, будь как дома!
С этими словами он покинул свой кабинет. Людмила осталась в полном одиночестве. В комнате было душно, пахло Витиным потом и какими-то восточными благовониями, от которых у нее тут же заболела голова. Настроение стремительно падало. Кураж прошел, осталась тоска. Что она делает в этом ужасном месте? Сетовала, что двадцать шесть лет провела в сладкой вате, хотела узнать жизнь, и вот она, жизнь! Нравится? Не очень…
Людмила посидела в кресле, потом походила по комнате, еще немного посидела, не выдержала и открыла дверь.
Перед ней тут же возник сутулый парень, похожий на голодную крысу.
– Куда? – прошипел он, поводя длинным носом. – Герыч тебе велел на месте сидеть, ну и сиди, а то как бы я тебе внешность не попортил! – И он продемонстрировал девушке нож-раскидушку.
– Ну хоть кофе мне принеси! – попросила его Людмила. – И поесть… Хоть булки кусок!
– Перебьешься!
– Витя сказал, чтобы я чувствовала себя как дома… А ножом перед носом махать он не велел… – Людмила повысила голос, заметив, что бармен их внимательно слушает.
– Ладно, черт с тобой! – Сторож оглянулся на бармена, видно, в отсутствие Герыча тот был тут главным.
Через десять минут бармен принес ей чашку кофе и горячий бутерброд с сыром. Кофе был крепкий, бутерброд неожиданно вкусным, после еды жизнь показалась не такой ужасной.
Так она скоротала час, еще один, и наконец дверь кабинета распахнулась, и на пороге появился Герыч.
– Ну, не скучала? – Он усмехнулся. – Ладно, проси чего хочешь. На передаче и правда была подстава, все, как в твоей маляве. Ну, мы вывернулись, ушли на второй машине.
Он сверкнул глазами и добавил:
– Эх, теперь узнать бы, кто нас подставил…
– А вот тут я, кажется, могу тебе помочь! – неожиданно для самой себя проговорила Людмила.
– Ты?! – Герыч уставился на нее так, как будто вдруг заговорил диван или прикроватный пуфик. – Да откуда ты это можешь знать?
– Не поверишь, Витя, чисто случайно. Знаешь такую дурь – «черный снег»?
– Конечно, знаю! – Герыч перекосился, как будто съел целый лимон. – Недавно появилась новая отрава, продает один такой гастролер из Краснодара…
– Зовут его Павлик, – продолжила Людмила.
– Точно, – Герыч удивленно уставился на нее, – а ты откуда знаешь?
– Да уж знаю! Говорю тебе: чисто случайно с ним столкнулась.
– Подозрительный случай! – Герыч нахмурился. – Этот твой Павлик мне много крови попортил. Толкает свою дурь по дешевке, отбивает у меня рынок… вот бы разузнать, где у него база!
– Может, я тебе в этом помогу… чисто случайно. А ты мне пока расскажи, что ты про этот «снег» знаешь.
– Да что знаю? – Герыч задумался. – Появилась эта дурь недавно. Говорят, основа у нее – чистая химия, но в эту химию добавляют какой-то яд. Вроде из лягушек его добывают, только не из наших болотных квакушек, а из африканских. Если яда добавить чуть больше – тут же отдашь концы, а если самую малость – получается крутая дурь, забирает сильнее, чем кокс или героин. Правда, долго на ней не продержишься: через год-полтора все равно подохнешь…