– Что случилось? Говорят, в замке кого-то ранили?
– К несчастью, да, принцесса… господина де Гиша.
– Да, господина де Гиша, – повторила принцесса. – Мне уже известно об этом, но только по слухам. Значит, несчастье случилось действительно с господином де Гишем?
– С ним самим, принцесса.
– Знаете ли вы, господин де Маникан, – с живостью сказала принцесса, – что король питает отвращение к дуэлям?
– Конечно, принцесса. Но дуэль с диким зверем не осуждается его величеством.
– Надеюсь, вы не оскорбите меня предположением, будто я поверю в нелепую басню, пущенную неизвестно для чего, согласно которой господин де Гиш ранен кабаном. Нет, нет, сударь, истина обнаружена, а в настоящую минуту господин де Гиш не только страдает от раны, но подвергается еще опасности лишиться свободы.
– Увы, принцесса, – вздохнул Маникан, – мне это прекрасно известно, но что же делать?
– Вы видели его величество?
– Да, принцесса.
– Что вы сказали ему?
– Я рассказал ему, как господин де Гиш сидел в засаде, как из рощи Рошен выскочил кабан, как господин де Гиш выстрелил в него и как, наконец, рассвирепевший зверь бросился на стрелка, убил его лошадь и серьезно ранил его самого.
– И король всему этому поверил?
– Вполне.
– Вы меня удивляете, господин де Маникан, вы меня очень удивляете!
И принцесса принялась расхаживать по комнате, бросая по временам вопросительные взгляды на Маникана, неподвижно и бесстрастно стоявшего на месте, которое он занял, войдя в комнату. Наконец принцесса остановилась.
– А между тем, – начала она, – все в один голос объясняют эту рану совсем иначе.
– Каким же образом, принцесса? – спросил Маникан. – Простите, что я задаю этот нескромный вопрос вашему высочеству.
– И это спрашиваете вы, ближайший друг господина де Гиша, поверенный его тайн?
– Ближайший друг – да; поверенный его тайн – нет. Де Гиш из тех людей, которые никому не доверяют своих тайн. Де Гиш очень скрытен, принцесса.
– Хорошо, в таком случае я буду иметь удовольствие открыть вам эти тайны, которые так хорошо умеет прятать господин де Гиш, – с досадой молвила принцесса, – ибо ведь король, может быть, вторично пожелает расспросить вас, и если вы снова расскажете ему эту небылицу, то он, пожалуй, вам больше не поверит.
– Мне кажется, ваше высочество, что вы заблуждаетесь относительно короля. Его величество остался очень доволен мною, клянусь вам.
– В таком случае позвольте мне сказать вам, господин де Маникан, что это доказывает лишь нетребовательность его величества.
– Я полагаю, что ваше высочество ошибается. Его величество, как известно, принимает в расчет только серьезные доводы.
– И вы думаете, что король поблагодарит вас за вашу подобострастную ложь, когда узнает завтра, что господин де Гиш затеял ссору из-за своего друга, господина де Бражелона, и что ссора эта привела к поединку?
– Ссора из-за господина де Бражелона? – наивнейшим тоном произнес Маникан. – Что вашему высочеству угодно сказать этим?
– Что же тут удивительного? Господин де Гиш подозрителен, раздражителен, легко забывается.
– Я, принцесса, напротив, считаю де Гиша очень терпеливым человеком, который раздражается только в тех случаях, когда для этого есть серьезный повод.
– Разве вступиться за честь друга не серьезный повод? – улыбнулась принцесса.
– О, конечно, принцесса! Особенно для такого сердца, как у него.
– Не станете же вы отрицать, что господин де Бражелон друг господина де Гиша?
– Большой друг.
– Так вот, господин де Гиш вступился за честь господина де Бражелона, и так как господина де Бражелона здесь нет и он не мог драться, то граф дрался вместо него.
Маникан с улыбкой слушал принцессу и раза два или три сделал движение головой и плечами, означавшее: «Если вы хотите во что бы то ни стало…»
– Что же вы молчите? – нетерпеливо спросила принцесса. – Видно, вы не разделяете моего мнения и хотите что-то возразить?
– Я вам могу сказать, принцесса, только одно: я не понимаю ни слова из всего того, что вы изволили рассказать мне.
– Как! Вы ничего не понимаете в ссоре господина де Гиша с господином де Вардом? – в раздражении воскликнула принцесса.
Маникан молчал.
– Ссоре, – продолжала она, – возникшей из-за одной довольно недоброжелательной и довольно обоснованной фразы относительно поведения одной дамы.
– Ах, одной дамы! Это другое дело, – протянул Маникан.
– Вы начинаете понимать, не правда ли?
– Простите, ваше высочество, но я не решаюсь…
– Вы не решаетесь? – спросила принцесса, выведенная из себя. – В таком случае решусь я!
– Принцесса, принцесса! – остановил Маникан, делая вид, что он страшно испуган. – Взвесьте хорошенько, что вы хотите сказать.
– Можно подумать, что, если бы я была мужчиной, вы бы вызвали меня на дуэль, несмотря на запрещение его величества, как господин де Гиш вызвал на дуэль господина де Варда из-за сомнений последнего в добродетели мадемуазель де Лавальер.
– Мадемуазель де Лавальер! – вскричал Маникан, даже подпрыгнув от изумления, точно он меньше всего на свете ожидал услышать это имя.
– Что с вами, господин де Маникан, почему вы подскочили? – иронически усмехнулась принцесса. – Неужели и вы имеете дерзость сомневаться в ее добродетели?
– Но во всей этой истории не было и речи о добродетели мадемуазель де Лавальер, принцесса.
– Как! Два человека стрелялись из-за женщины, а вы говорите, что она здесь ни при чем и что о ней не было речи? Я и не знала, что вы такой ловкий царедворец, господин де Маникан.
– Извините, принцесса, – сказал молодой человек, – мы совсем не понимаем друг друга; вы делаете мне честь говорить со мной на одном языке, я же, по-видимому, говорю с вами на другом.
– Что такое?
– Извините, мне показалось, будто вашему высочеству было угодно сказать, что господин де Гиш и де Вард дрались из-за мадемуазель де Лавальер.
– Да.
– Из-за мадемуазель де Лавальер, не правда ли? – повторил Маникан.
– Боже мой, я не утверждаю, что господин де Гиш лично принял к сердцу интересы мадемуазель де Лавальер, он вступился за нее по полномочию.
– По полномочию?
– Полно, не разыгрывайте изумления! Разве вам не известно, что господин де Бражелон – жених мадемуазель де Лавальер и, отправляясь по поручению короля в Лондон, он попросил своего друга, господина де Гиша, блюсти честь интересующей его особы?