— Совершенно верно. — Граф не скрывал своего удивления. — Вижу, ты в теме.
— Ха! — Далий возбужденно потер ладони. — Я так и думал. Зря он, что ли, их у Жанны спер. Пригодились, кто бы сомневался.
— Слушай, не мешай, а? — оборвал его Марвин. — Ты, кстати, обещал мне рассказать про эти чертовы карты, помнишь? Погоди, только не сейчас, — спохватился он, видя, что напарник готов немедленно поделиться сокровенным. — Дай человеку высказаться, не сбивай с мыслей.
Далий укоризненно глянул на начальника и с независимым видом откинулся на спинку кресла.
— Я работал с Фемахом один, без охраны, из-за высокой секретности дела, — помолчав, продолжил Граф. — Во время допроса задержанный вел себя вызывающе, отказывался что-либо рассказывать, постоянно хамил, перебивал меня и требовал немедленной встречи с президентом. В общем, куражился как мог. Короче, в какой-то момент я не выдержал и применил к нему силу… э-э-э… надавал мерзавцу пощечин. Очень некрасиво получилось, Фемах-то мне не ровня: плюгавенький, бледный, пальцем ткни — свалится. Сморчок, одно слово. И лицом на хомяка похож, такой, знаете, специфический типаж. Не вызывающий сочувствия.
«Вот как». — Марвин мысленно взял на заметку приметы, мало ли, пригодится. Вдруг придется искать Фемаха без участия главы маготехнической безопасности, всяко бывает. Правда, тут возникало некоторое противоречие между рассказом Графа и описанием негора: шеф говорил о Фемахе как о довольно высоком и плотном человеке, а не о заморыше. Однако если учесть, что негор был малорослым и худым, а Граф ростом выше среднего и не страдал потерей веса, то все становилось на свои места. Обычная разница в восприятии, не более.
— Никакой он не целитель, а злобный демон, — убежденно сказал Граф. — Это я вскоре на своей шкуре испытал. Знаете, что устроил дальше обиженный маг? — Он обвел взглядом притихших гостей. — Начал нести какую-то чушь про иные миры, про некую обитель черного дракона и про свой побег оттуда. Про то, как добирался сюда по подземным стокам, как нищенствовал на улицах, пока не понял, что может лечить нус-проклятие. Про карты, кстати, Фемах тоже рассказал, в запале… И теперь, мол, он ни за что не упустит свой шанс. А меня, — Граф указал на себя пальцем, — он проклинает на веки веков. Пусть все, кто меня знал, забудут обо мне и больше никогда не вспомнят. А если я буду доказывать свою правоту или рассказывать о том, что слышал от Фемаха, то никто моим словам не поверит. Тогда мне это показалось забавным, не более. — Граф удрученно покачал головой. — Как и бредовое заявление о том, что наш мир — это всего лишь его, Фемаха, сон. Порождение спящего разума, так сказать. И не доведи случай, если Фемах вдруг проснется, тогда всему этому придет конец.
«Хреново иметь дело с сумасшедшим видящим, — сочувственно подумал Марвин. — Тем более что он, похоже, о чем-то смутно догадывался. Иначе бы не проклинал».
— Совсем гражданин свихнулся, — сделал неутешительный вывод Далий. — Окончательно и бесповоротно. Самое поразительное, что при всей своей безумности он удивительно точно обрисовал сложившуюся ситуацию! Но сделал ошибочные выводы, пользуясь искаженными логическими допущениями с неосознанной подменой причинно-следственных событий. Что свойственно многим параноикам, особенно в случае запущенности болезни.
Марвин и Граф с потрясенным видом уставились на Далия, словно услышали откровение от чудом ожившей статуи. Причем даже не из числа храмовых — с которыми, говорят, подобное иногда случается — а от самой обычной, гипсовой, стоящей на аллее городского парка. С обязательной мусорной урной у постамента.
— Я что-то не то ляпнул? — заволновался напарник. — У нас семинар был по маньякам и психическим заболеваниям, а память у меня отличная. Если чего, так это не я, это лектор виноват. С него и спрос.
— Нет-нет, все нормально, — успокоил его Марвин. — Знаешь, Далий, ты иногда говоришь очень верно и очень к месту. Жаль, что крайне редко, но ведь нельзя требовать от человека невозможного.
— Похвалил, спасибочки, — уныло огрызнулся напарник. — Ты бы еще меня с каким-нибудь попугаем сравнил, который всегда к месту орет: «Жрать давай! Попка кушать хочет!» Условный рефлекс называется, я в школе учил. Еще одно никому не нужное знание. — Загрустивший Далий подпер кулаком подбородок и невидяще уставился в черный прямоугольник визора.
Марвин смущенно покряхтел, однако извиняться не стал — он и не думал никого обижать. Похоже, у Далия малость расстроился его хваленый «юморной характер». Впрочем, Марвин знал, как исправить ситуацию: нужно было срочно накормить напарника. Потому что голодный Далий становился в общении попросту невыносимым.
— А не пора ли нам прогуляться по дому? — Марвин встал, по-хозяйски оттащил кресло на место. — Сначала на кухню, а после как получится. По обстоятельствам.
— Действительно. — Граф сел, пошарил рукой под диванными подушками, выудил оттуда пульт управления. — Думаю, система уже готова к работе. — Он надавил кнопку на пульте, и экран засветился неярким голубоватым светом.
Изображение оказалось разбито на множество квадратов, в каждом из которых показывалась своя картинка. Как сообразил Марвин, он видел на экране все комнаты замка — вернее, все жилые помещения. Вряд ли визорные камеры были установлены в кладовках и туалетах. Хотя за последние Марвин не ручался: он знавал вполне приличных господ, которые обожали развлекаться туалетными зрелищами. Разумеется, знавал по своей работе — иногда к нему приходили клиенты, подозревающие, что за ними тайно наблюдают. Как правило, обращались или жильцы съемных квартир, или офисные работники.
Для Марвина был настоящий праздник, когда он находил подсматривающие устройства: пойманные с поличным господа сразу предлагали детективу щедрые взятки, лишь бы дело не предавалось огласке. Жирно откупались, если уж напрямую.
— А чего не цветное? — заинтересовался Далий. — Я думал, будет пестренько, как-никак современная техника. А то и стереообъемненько, типа прогресс не стоит на месте.
— Включено ночное видение, — с запинкой отозвался Граф, занятый изучением картинок. — Поэтому нет цвета… Странно. — Он начал поочередно увеличивать квадраты с изображением. — Что-то я никого не вижу. Ни слуг, ни охраны. Куда все подевались?
Марвин от души понадеялся, что слуги с охраной уже давным-давно удрали, прихватив с собой наиболее ценное. Это казалось вполне логичным — если никто из них не помнил хозяина, то зачем им оставаться в ничейном замке? А тогда можно было бы не опасаться случайной коридорной встречи, с обязательным мордобоем, вызовом полиции, стрельбой из посоха и очередным побегом в ночь.
Бегать по незнакомому парку Марвину не хотелось, он предпочитал поужинать чем найдется и завалиться спать где удастся, хоть на половичке.
— Вот они где, — упавшим голосом сказал Граф. — Загермард! Нусость в последней стадии. Плохо, ох как плохо.
В очередном увеличенном квадрате темнели неподвижные человеческие фигуры. Судя по ракурсу, визорная камера находилась где-то сверху, откуда бесстрастно наблюдала за происходящим.