Марвин насчитал где-то с дюжину замерших посреди комнаты, определить точнее не получалось, люди слишком плотно стояли. К тому же само изображение оставляло желать лучшего — фигуры едва различались в подслеповатом мареве ночного видения.
— Интересно, а чего они там делают? — шепотом спросил Далий, словно его могли услышать по другую сторону экрана. — И где это?
— В подвале прячутся. — Граф выключил визор, уронил пульт на диван. — От света, от сквозняков, от громких звуков. От всего, что может их разрушить. Собственно, это уже не люди, а бесчувственные мощи. Нетленные и очень хрупкие. Честно говоря, мне искренне жаль моих бывших слуг, хотя для них я теперь никто и имя мое никак.
— Ты говоришь о них словно о живых, — заметил Марвин, поднимаясь по ступенькам и берясь за хромированный штурвал на двери. — Удивительная привязанность к наемным работникам! — Он поднатужился, но запорное колесо даже не шелохнулось. Видимо, прикипело за годы простоя.
— В том-то и ужас нус-проклятия, что заболевшие все помнят и все понимают до самого конца. — Граф встал с дивана, подошел к двери: отодвинув Марвина в сторону, он потянул штурвал на себя, после чего колесо без усилий повернулось. — Мыслят до тех пор, пока не рассыплются в прах.
— Вот черт, — поежился Марвин, представив себя в этой ситуации — ничего не чувствующего, неподвижного, в кромешной темноте, знающего, что впереди его ждет только ветхость и смерть. Пожалуй, ожидание смерти было гораздо страшнее ее самой… Да, подобной участи даже врагу не пожелаешь.
— Я так понимаю, что драки не будет, — вставая, деловито подвел итог Далий. — Жаль, я уже настроился.
— Еще будет возможность, — утешил его Марвин. — Сначала поедим, отдохнем, а после с новыми силами в бой. Не сомневайся, драку я тебе гарантирую. Потом, если захочешь. — Он вышел следом за Графом в открывшийся проход.
— Отлично, — восхитился Далий. — Жрачка, отдых, битва! Что может быть лучше? Ей-ей, жизнь на ближайшие дни конкретно удалась. — Напарник выпорхнул из убежища, полный радужных надежд. Точь-в-точь как наивный провинциал, отправляющийся без гроша в кармане покорять столицу.
Внутри замок чем-то напоминал «Обитель черного дракона». Марвин не мог сказать, чем именно, но, скорей всего, длинными коридорами с редкими светильниками, тяжелыми дверями, лестницами и старыми портретами на стенах.
Наверняка у всех столичных замков была схожая планировка: мрачная, давящая, в которой чувствовался дух колдовской обители. Вернее, угадывались воспоминания беглого видящего о месте его посмертной работы. Марвин ничуть не удивился бы, узнав, что Фемаха по ночам мучают кошмары, где он бродит по бесконечным этажам с бесконечными рядами дверей и где нет ни входа, ни выхода. Марвину самому не раз такое снилось.
Далий шел позади старшего, без интереса посматривая по сторонам: ну, коридоры, ну, портреты, мало ли он этого добра видел. Тоска-скукота, никакого боевого веселья — напарник все еще надеялся поразвлечься стрельбой по живым умертвиям. Рассказ Графа о нусах Далия не убедил, мало ли что можно наговорить бездоказательно! Поди проверь, вранье это или правда.
Для напарника любой, кто выглядел как зомби и вел себя как зомби, был зомби — и никаких вариантов. А церемониться с самоходной нежитью Далий не привык, на заброшенных этажах этого добра хватало. Не успеешь оглянуться, как вмиг прибьют, пикнуть не успеешь. Оно, конечно, не беда, все равно в транспортной кабине воскреснешь, но яркие воспоминания о гибели! Но нудная выволочка от шефа!
Последнее было самое неприятное.
Марвин оглянулся на захандрившего Далия и, вспомнив о лечебных картах, решил, что сейчас самое время узнать о них поподробнее. Заодно и напарник развлечется, а то совсем духом упал, и время с пользой проведут — Марвину тоже надоело бродить по однообразным коридорам. Тем более что Граф не посчитал нужным рассказать, куда они идут.
— Далий, а давай-ка про карты, которые Фемах у Жанны стянул, — предложил Марвин. — Только кратко, самую суть. Без лишней загрузки, а то у меня голова от усталости трещит.
Далий встрепенулся, пристроился рядом со старшим и охотно принялся рассказывать, изредка потрясая посохом для драматического эффекта. Басовитый гул колец отдавался по коридору устрашающим эхом, каждый раз пугая самого рассказчика.
Коротко у Далия не получалось, он все время отвлекался на другие, не менее важные, на его взгляд, истории. Марвину приходилось то и дело напоминать о своей просьбе, иначе напарник болтал бы сколько угодно и о чем угодно, только не о том, что интересовало Марвина.
Собственно, о картах Далий услышал от Гибаряна, а вот откуда узнал тот, напарник понятия не имел: господин аналитик никогда не делился источниками информации, даже надравшись до полной невменяемости.
Здесь Далий пустился в рассуждения о том, что из Гибаряна получился бы отличный разведчик; следом пошла байка, как ему предложили уйти из школы полиции в разведшколу, однако он отказался. Потому что шпионская жизнь хоть и интересная, но слишком короткая, насыплют в стакан цианистого порошка, и привет…
Марвин вздохнул и сделал первое напоминание.
По слухам, колоду особых карт подарил Жанне шеф (Марвин кивнул, вспомнив сцену ревности в медпункте), забрав их из хранилища и нарушив тем запрет на неизученные артефакты. Но для Жанны эти карты были необходимы, особенно во время магнитных бурь — они могли снять приступ «фона». Или усилить его, это уж как получится… Лично он, Далий, никогда бы не сел играть такими картами, потому что на фиг нужно вместо лечения вдруг заработать какой-нибудь склероз головы или недержание мочи! Кстати об играх: был у Далия интересный случай, когда он по глубокой нетрезвости попал в одно подпольное казино…
Марвин сделал второе напоминание.
Короче, если разложить на тех картах пасьянс и он сойдется, то любое твое недомогание сразу пройдет. То, которое загадал вылечить. А не сойдется, тогда беда — скажем, если у тебя болел зуб, то заболят уже два. Или вдобавок к зубной боли начнется мигрень. Или что-нибудь другое, но тоже нерадостное.
Говорят, чем сложнее расклад, тем более тяжелую болезнь он может вылечить. А в некоторых случаях даже оживить умершего. Но это вряд ли, кто захочет рисковать своей жизнью, раскладывая пасьянс на чужое воскрешение? Хотя если за крутые бабки или для развлечения — вроде «смертельной рулетки», — то почему бы и нет? Типа нервы пощекотать, барышень удивить, то да се… Кстати об удивительных барышнях: довелось, значит, ему как-то заночевать в заброшенном женском монастыре, очень уж он уставшим был…
Марвин прорычал третье напоминание.
— В общем, пасьянсы у Жанки всегда сходились, — заторопился Далий, видя, что старший начинает нервничать. — Она ведь гений вычисления, с такой-то головой! Но лечила только себя и шефа, а остальным шиш с маслом, потому я ее терпеть не могу. — Напарник сунул посох под мышку и обиженно добавил: — Да к ней вообще на драной козе не подъедешь! Как глянет на тебя, — Далий скосил глаза на кончик носа, — словно ты сопля какая, так сразу весь настрой пропадает. В смысле пощупать ее за разные места. Натурально конь в юбке. Мымра, елки-палки.