Когда вышли из мастерской, Лек, довольно потирающий руки и даже немного зарумянившийся, поинтересовался:
– За что это она вас так?
Даль тяжко вздохнул:
– Вы же помните, я служил Спасителю. А она нас, белых братьев, терпеть не могла. Инквизиторы ее мать сожгли. Это и было-то задолго до моего появления! А она все меня обвиняет.
– Понимаю. Пойдем дальше? Покажу еще одно интересное место. Дело в том, что некоторое время назад я столкнулся с очень важной проблемой. Чтобы получить качественного бессмертного солдата, тело должно быть безупречно свежим. Двухдневные трупы нам уже не подходят. Как решить эту проблему? Содержать пленников в камерах? Но это дорого, кроме того, они болеют, умирают, даже, бывает, убивают друг друга. Решение нашлось на стыке обычной магии целительства и той, которую некоторые называют некромантией. Мы как бы замораживаем тела, останавливаем токи крови и токи магических сил. Они почти перестают дышать и могут в таком состоянии находиться, без преувеличения, веками. Потом, когда нам нужно, мы можем или вернуть человека в его естественное состояние, или же довершить начатое, чтобы в дальнейшем сделать его непобедимым воином армии Схарма.
Просторная комната заставлена деревянными ящиками, словно гробами. Дно каждого ящика устлано войлоком. Но почти все они стояли пока пустыми.
Лек, словно в оправдание, сказал:
– Зелье довольно сложно в приготовлении. Так что пока нет реальной необходимости заполнять это хранилище. Ну что, будете у меня работать?
– Если генерал позволит.
– Ну вот и отлично!
Ильра проводила взглядом Лека и Дальгерта, аккуратно поставила на подоконник деталь, которую все это время безотчетно сжимала в руке. На ладони остался белый след. Вырваться не удастся…
Позавчера она попыталась это сделать. Вышла на двор, а дальше… если бы Лек не заметил и не пошел за ней, дело могло кончиться плохо. Офицеры запретили солдатам бесчинствовать в городе, усилили дисциплину, и они все еще были злы на столь несправедливое решение.
То, что она решила уйти поздно вечером, было ошибкой, двор не был пуст. Солдаты заметили ее, окружили. Предложение весело провести ночь в их компании было самым приличным из прозвучавших, и только появление Лека немного остудило солдат.
Вчера она, наоборот, попыталась выбраться из монастыря утром. Двор был пуст, но ворота оказались заперты, а привратник объяснил, что никто не имеет права покидать территорию без приказа генерала.
Тогда-то она и поняла окончательно – она пленница: и, выходит, виновата в этом сама – сама пошла с Леком, сама позволила себя уговорить…
Правда, пленницей она была почетной. В пределах мастерских она могла заходить в любую комнату. Ей не возбранялось разговаривать с мастерами и подмастерьями. Лек оставался предупредительным и вежливым, правда, всегда искал и находил причину для того, чтобы она еще немного у него погостила.
В городе опасно. Дом сгорел. Что случилось с отцом – неизвестно. Торговля стоит, цены на продукты выросли до небес… как будешь жить, во что одеваться? Скоро зима!
Не единожды она прямо попросила его – отпусти! Но Лек словно не слышал.
И так продолжалось уже несколько дней.
Правда, простуда ушла. Это единственное, что радовало.
…Дальгерт. Что означало его появление в мастерских?
Ответа не было. Ильра быстро покинула комнату, заперлась у себя. Пусть ей не выбраться. Но и в ее маленькую келью без ее ведома тоже никто не войдет! Тюрьма – значит, тюрьма.
* * *
Солнце катилось к закату. На площадке у клумбы в ряд стояли потрепанные самоходные тележки. Два мастера Слова уже их осмотрели и признали годными.
На новое место на этот раз отправлялось все, что в прошлые рейсы не увезли из медицинской части – какие-то записи и инструменты. В этой группе должны были ехать и Геда с ученицей и двое ребят, приболевших во время эвакуации основной части учеников. Одним из этих двоих был Олег – долгое сидение в дождь под елкой не прошло даром. Диана и ее парни молча укладывали в одну из тележек свое имущество. Они пойдут сопровождением и завтра вернутся за последней партией случайно забытого, но жизненно необходимого имущества.
Клим помог Геде увязать мешки на ближней тележке. Дамир, вздыхая, стоял в стороне. То, что все уезжают, а он остается, означало, что Клим затеял для него что-то неприятное.
Караван двинулся.
А через два часа по тропе от ручья поднялся запыхавшийся Олежка.
Клим как раз вышел из корпуса покурить, и потому мальчику не пришлось тратить время на поиски.
Мастер выбросил окурок на клумбу и поспешил навстречу. История повторялась. Больше всего он боялся, что пацан не сможет ничего толком объяснить, но пришлось признаться себе – Олег справился на «отлично».
– Они на нас напали в лесу, могу показать по карте. Если бы не собака, мы бы отбились, наверное. Но Диана приказала отступать наверх. Вещи мы бросили. Те, солдаты, они из книг костер жгут…
Клим его перебил:
– Подожди. Отдышись. Так, хорошо. А теперь скажи, у вас все живы?
Олежка ощутимо вздрогнул, качнул головой.
– Не знаю. То есть, когда я уходил, было трое раненых. Но… – он поднял взгляд на Клима, договорил тяжело: – Кана собака рвала.
Досталось же мальчишке за одну только неделю! Но ведь каким-то чудом переборол себя и держится. Как же не хочется тащить его в горы с собой. А и здесь оставлять… раз схарматы свободно шастают по кольцу, то и старым обманкам и ловушкам особой веры нет. Да и неизвестно, когда еще удастся вернуться. И удастся ли? Может, придется отступать через горы к старым пещерам, в которых когда-то, в самом начале эпохи, и появилась школа Ордена? Нерин сказал – катакомбы. Да, так оно и есть. Тесно, темно, неуютно.
Значит, ему волей-неволей нужно снова преодолеть этот путь.
– Олег, ты сильно устал?
– Не очень. Мы пойдем обратно, так?
– Да. Но сначала все-таки покажи на карте, где примерно вас атаковали. Может, удастся как-то незаметно туда подобраться. Ну, еще возьмем кое-какое снаряжение и моего подмастерья. Ты не против?
– Там собака.
Клим вздохнул и признался:
– Ну что – собака. Один раз я с ней справился, думаю, справлюсь и второй.
– Правда?
Во взгляде мальчика мелькнуло недоверие.
– Столкнул с обрыва механоидом. Она разбилась. Пошли, время не ждет…
Клим вручил Дамиру пистолет и два мотка веревок, а сам вдобавок к привычному короткому мечу взял двуствольное ружье.
Он бы и Олегу что-нибудь подобрал, да жаль, кроме пары слишком тяжелых мечей, ничего не нашлось. Чтобы он не чувствовал себя обделенным, Клим отдал ему моток тонкой веревки. Проинструктировал: