Мир романов Кронина не озарен ярким солнечным светом, лишен ощущения радости и ликования жизни; в нем преобладают сумеречные тона и ощущения трагедийности бытия человека; это осознается его героями, не становясь, однако, препятствием для проявления доброты, милосердия и сострадания. Писатель верит в возможности человека, в его силу и стойкость, в его готовность отстаивать свое достоинство. Основные проблемы романов Кронина связаны с поисками смысла жизни, ответа на вопрос о назначении человека, с критикой несправедливости общественных установлений. Он пишет о том, как распадаются семейные связи, гибнет любовь, утрачиваются иллюзии, надежды на счастье, сочувствует бедам и страданиям человека. Лиризмом овеяны автобиографические повести.
Включенные в эту книгу романы «Цитадель» и «Вычеркнутый из жизни» принадлежат к разным периодам творческого пути писателя и дают представление о характерных особенностях каждого из них.
«Цитадель» — одно из самых известных произведений Кронина — привлекает внимание звучащей в нем социально-этической темой и мастерством ее воплощения. Успех романа во многом связан с автобиографизмом, с достоверностью приводимых в нем фактов и сведений профессионального характера, дающих яркое представление о медицинском обслуживании, о характере отношений, складывающихся по врачебной среде. Не случайно столь часто об этом произведении Кронина и говорили, и писали как о «романе о врачах». И все же жизнь «Цитадели» в литературном процессе не могла быть обеспечена лишь одной профессиональной направленностью книги. Причина — в ином. Она заключается в значительных обобщениях, вытекающих из жизненности созданных здесь характеров, реалистических картин нравов, утверждаемых нравственных ценностей.
Проблема важна и вместе с тем во многом обычна: молодой и талантливый человек, натура ищущая и творческая, вступает в конфликт с миром косным и мощным в своей устойчивости. Стать победителем в этом столкновении почти невозможно, но выстоять и сохранить свое человеческое достоинство, верность своим идеалам и принципам, своему стремлению служить людям, оставаясь неподкупным и честным, необходимо. Именно в такой ситуации и оказывается герой романа Мэнсон.
Сходный конфликт и даже тип героя, а также и образ неприступной крепости возникали у Кронина еще до создания романа «Цитадель». С замком-тюрьмой сравнивается дом шляпочника Броуди («Замок Броуди»), с тюрьмой-цитаделью — монастырь, в который уходит Люси Мур, потерпев крушение в семейной жизни и надеясь найти утешение в общении с Богом («Три любви»), а в романе «Канарские острова» Гарвей Лейс — непосредственный предшественник Мэнсона. Ом тоже врач, добившийся положения в обществе напряженным трудом, полагаясь на собственные силы и безотказную работоспособность. Гарвей Лейс ведет исследования, результатом которых становится создание сыворотки, обладающей целебными свойствами. Однако применить на практике сделанное им открытие он оказывается не в состоянии: ему чинят препятствия, против него ведется газетная травля, вынуждая его отступить. Стремясь забыться и начать новую жизнь, Лейс отправляется на Канарские острова, где увлекается красивой женщиной, которая вводит его в свою среду богатых и праздных людей. На какое-то время он обретает забвение, но бездумное и лишенное смысла существование не может его удовлетворить. Все острее ощущается нм потребность в оставленной любимой работе, в творческих поисках; это побуждает его отказаться от жизни «на островах», сколь бы прекрасны они ни были.
Не менее сложный путь проходит и герой «Цитадели» Эндрью Мэнсон. Прекрасный врач, всецело преданный своему благородному делу, завоевавший любовь и признание пациентов, Мэнсон сталкивается с противодействием коллег, учреждений, с установившимися в медицинской среде нравами. Он вступает в борьбу с корыстолюбием и косностью. Но бороться приходится и с самим собой, с появляющимся желанием заработать как можно больше, преуспеть и укрепиться в жизни. Успех и деньги на какое-то время ослепляют Мэнсона. Представления об истинных и мнимых ценностях смещаются. И если раньше он «давал себе клятву никогда не опускаться, не быть корыстолюбивым», хотел «делать открытия, трудиться для науки», то потом отступил от своих принципов. Начиная карьеру, Мэнсон сравнивал жизнь с подъемом вверх, со штурмом крепости, стоящей высоко на горе. Но наступил момент, когда, устав от борьбы, он отказался от штурма неприступной цитадели дельцов от науки, пошел на сделки с совестью. И хотя этот период отступления был недолог, расплата за него оказалась тяжелой. Увлечение Фрэнсис, умевшей «ценить поверхностные радости жизни и пренебрегать более глубокими», отдалили Мэнсона от Кристин, внесли разлад в их счастливую прежде жизнь. Его нравственное отступничество обернулось утратой невосполнимых ценностей — дружбы, самоуважения, любви. Как наказание за совершенное Мэйсоном преступление трактуется в романе гибель Кристин: «Преступление и наказание за него! Это ты виноват в ее смерти. Ты должен страдать».
Обратившись к традиционной для реалистического романа теме молодого человека, вступающего в жизнь и сталкивающегося с противоречиями и трудностями, Кронин сумел внести в ее разработку Некоторые новые черты и аспекты, что и обеспечило этому произведению широкое признание. Герой показан в своем повседневном труде, в атмосфере всецело поглощающей его профессиональной деятельности, которая и составляет главный смысл существования, наполняет жизнь не только напряженным изнуряющим трудом, но и радостью, удовлетворением, счастьем. В любимой работе Мэнсон обретает себя как личность, в помощи людям находит главную цель бытия. Одним из самых светлых дней для него становится тот, в который он ощутил себя принятым в среду обитателей шахтерского поселка. Мэнсон видит обращенные к нему приветливые взгляды людей, ощущает их доверие, и это наполняет его сердце радостью. Однако завоевать уважение и признание оказалось нелегко; для этого понадобились не только знания, но и готовность к служению людям. Она присуща Мэнсону, и потому он принят и признан обитателями Блэнелли и Эберло.
Некоторые сцены романа при всей их реалистической достоверности, нарочитой насыщенности натуралистическими подробностями исполнены истинной патетики. Такова, например, сцена появления на свет младенца в семье шахтера Джо Моргана. Доктор Мэнсон принимает роды у жены Моргана поздней ночью после тяжелого рабочего дня. Он не только утомлен, но вымотан до крайности, однако не позволяет себе ни на час отлучиться из дома бурильщика, жена которого ожидает появления на свет ребенка. Случай особый: Морганы знают, что этот ребенок может быть единственным у них, второго уже не будет, и ждут его, но младенец появляется на свет бездыханным. «Дрожь ужаса пронзила Эндрью, когда он посмотрел на неподвижное тельце. После всего, что он обещал родным! Его лицо, разгоряченное от усилий, вдруг похолодело. Он стоял в нерешимости, колеблясь между желанием попробовать оживить новорожденного и необходимостью заняться матерью, которая и сама была в опасном состоянии». Делая отчаянные усилия, Мэнсон успевает спасти и мать, и младенца, холодеющее тельце которого повитуха вместе с мокрым тряпьем уже засунула под кровать. После упорной борьбы, совершив, казалось бы, невозможное, Мэнсон ощутил движение маленького тельца, «… и вдруг — о чудо! — крохотная грудь под его руками судорожно, коротко дрогнула, поднялась. Потом опять. В третий раз. У Эндрью закружилась голова. Это биение жизни, внезапно возникшее под его пальцами после стольких тщетных усилий, было так чудесно, что от волнения ему чуть не стало дурно. Он лихорадочно удвоил усилия. Ребенок задышал все глубже и глубже». Битва за жизнь была выиграна. «Было около пяти часов утра и совсем светло. На улицах попадались уже шахтеры: это шла домой первая смена. Измученный, едва передвигая ноги, Эндрью шел рядом с ними, и шаги его звучали в такт их шагам под утренним небом. Забыв обо всей своей прежней работе в Блэнелли, слепой ко всему вокруг, он твердил про себя: „Господи, наконец-то! Наконец-то я сделал что-то настоящее!“»