– Автомобиль водить умеет кто-нибудь из вас?
– Да, сэр.
– Сколько возьмете, чтоб довезти меня сейчас до Джефферсона?
Переглянулись, зашептались.
– Заплачу доллар, – сказал Джейсон.
Пошептались.
– За доллар не с руки нам, – сказал один.
– А за сколько?
– Ты разве поедешь? – спросил один.
– Мне-то нельзя, – сказал другой. – А тебе почему бы не отвезти его? Все равно делать нечего.
– Нет, есть чего.
– А ну, какие у тебя дела? Опять пошептались, посмеиваясь.
– Два доллара дам, – сказал Джейсон. – Тому, кто повезет.
– Да мне тоже нельзя, – сказал первый.
– Ладно, – сказал Джейсон. – Ступайте.
Время шло, он сидел. Услышал, как пробило полчаса, затем показались горожане, одетые по-воскресному, по-пасхальному. Иные, проходя, бросали взгляд на человека за рулем небольшой машины, – а он сидел, и невидимая пряжа его жизни была растереблена, спутана, висела рваными махрами. Немного погодя подошел негр в спецовке.
– Это вас надо в Джефферсон? – спросил он.
– Да, – сказал Джейсон. – Сколько возьмешь с меня?
– Четыре доллара.
– Два дам.
– Меньше чем за четыре не могу. – Человек в машине сидел не шевелясь, не глядя даже на негра. Негр сказал: – Так хотите или нет?
– Ладно, – сказал Джейсон. – Садись.
Он подвинулся, негр взялся за баранку. Джейсон закрыл глаза. «До Джефферсона дотерпеть, там лекарство – сказал он себе, расслабляясь, приноравливаясь к тряске. – Там-то найдется». Они выехали из города – улицами, где люди мирно входили в свои калитки, к праздничным обедам. О лекарстве, об отдыхе думалось Джейсону. Не о доме джефферсонском, где Бен с Ластером ели холодный обед за кухонным столом. Что-то – отсутствие ль прямой и гибельной беды, угрозы в привычном, повседневном зле – позволило ему погасить в памяти реальный Джефферсон, где должна будет возобновиться его жизнь.
Когда Бен и Ластер поели, Дилси велела им идти во двор.
– Чтоб гулял с ним тихо-мирно, до четырех. Пока не вернется Ти-Пи.
– Да, мэм, – сказал Ластер. Увел Бена. Дилси пообедала, убрала в кухне. Затем подошла к лестнице, послушала, но наверху стояла тишина. Дилси вернулась, прошла через кухню, остановилась на крыльце. Бена с Ластером не было видно, но вот от погреба донеслось краткое «дзинь», она подошла к двери погреба и увидела повторение утренней сценки с пилой.
– Он точка в точку так делал, – говорил Ластер, с унылой надеждой глядя на недвижную пилу. – Только биту бы найти подходящую.
– В погребе она тебе найдется, видно, – сказала Дилси. – Веди его оттуда скорей на солнышко, пока оба не схватили воспаление легких на этом сыром полу.
Под бдительным оком Дилси они пошли через двор туда, где кучно росли у забора можжевеловые деревья. Затем Дилси ушла в хибару.
– Только без воя, – сказал Ластер. – Достаточно уже с тобой сегодня навозился. – Между деревьями привешен был гамак из бочарных клепок, скрепленных, перевитых проволокой. Ластер лег в гамак, а Бен наугад побрел дальше. Он опять начал поскуливать. – Цыц, – сказал Ластер, привставая. – А то отлуплю. – Снова улегся в гамак. Шаги Бена затихли, но помыкивание продолжалось. – Замолчишь ты или нет? – сказал Ластер. Встал, направился следом, подошел к Бену, присевшему на пятки у земляного холмика. С краев его воткнуты были две склянки синего стекла, в каких хранятся яды. Из горлышка одной торчал завялый стебель дурмана. Бен глядел на склянки и помыкивал, постанывал протяжно. Неопределенно поводив рукой вокруг себя, он нашел веточку, вставил во вторую склянку. – Ты чего развылся? – сказал Ластер. – Тебе ж не с чего. Или хочешь, чтоб была причина? Это я могу. – Присев, он вдруг выхватил склянку из земли и спрятал за спину. Мык оборвался. Бен застыл на корточках, глядя на оставшуюся ямку, набрал в легкие воздуху – но тут Ластер вернул бутылочку на место. – Тш-ш! – шикнул Ластер. – Не смей! Поори только мне. Вот он, твой пузырек. Видишь? Вот он. Да нет, здесь от тебя тишины не жди. Пошли посмотрим, как они там – мячик гоняют уже? – Потянул Бена за руку, поднял с корточек, подвел к забору, и они встали рядышком, глядя в просветы сквозь сплетенье жимолости, еще не зацветшей.
– Вот они, – сказал Ластер. – Вон там, подходят. Видишь?
Они смотрели, как четверо играющих, загнав мячи в лунку, послали их дальше от стартовой точки. Бен глядел, поскуливая и пуская слюни. Рванулся за проходящими, мотая головой, мыча. Один из игроков подозвал к себе мальчика с клюшками:
– Эй, кэдди. Подай клюшки!
– Тихо, Бенджи, – сказал Ластер, но Бен уходил вдоль забора своей косолапой рысцой, хватаясь за планки и хрипло, безнадежно голося. Игрок ударил, пошел дальше, а Бен бежал с ним вровень до оконечного угла забора и прижался там, не сводя глаз с уходящих.
– Замолчишь ты? – сказал Ластер. – Замолчишь ты? – Потряс Бена за локоть. Бен вцепился в забор, плача хрипло, упорно. – Кончишь ты шуметь? – сказал Ластер. – Или так и не кончишь? – Бен глядел через забор не отрываясь. – Ладно же, – сказал Ластер. – Орешь сам не знаешь с чего. Так сейчас тебе будет причина. – Через плечо оглянулся на дом. Затем зашептал: – Кэдди! Ну, ори же. Кэдди! Кэдди! Кэдди!
Минуту спустя, в промежутки между протяжными воплями, слышен стал зовущий голос Дилси. Ластер взял Бена за руку, и они пошли к ней через двор.
– Я говорил же, развоется, – сказал Ластер.
– Ты, мерзавец! – сказала Дилси. – Говори, чем ты его обидел?
– Да не трогал я его. Я же говорил, что заревет, как только там игра начнется.
– Подведи его ко мне, – сказала Дилси. – Тш-ш, Бенджи. Не плачь. – Но Бен плакал. Они торопливо прошли двором к хибаре, вошли туда. – Беги за туфелькой, – сказала Дилси. – Только не растревожь мне Кэдайн. Если она чего скажет, успокой ее, что он со мной. Иди же-уж это-то, я думаю, ты можешь сделать. – Ластер ушел. Дилси подвела Бена к кровати, усадила рядом и, обняв, забаюкала, закачалась с ним взад-вперед, утирая подолом ему слюнявый рот. – Ну, не плачь, – приговаривала она, гладя его по голове. – Тш-ш. Дилси с тобой ведь. – Но он голосил – медленно, убого и бесслезно, и в сумрачном и безнадежном звуке этом звучала вся безгласная горесть вселенной. Вернулся Ластер с атласной белой туфелькой – пожелтелой, треснутой, замызганной. Вложили ее Бену в руку, и он притих. Но вскоре похныкивание опять перешло в громкий плач.
– Может, ты Ти-Пи разыскал бы, – сказала Дилси.
– Он вчера говорил, уйдет за город. А к четырем вернется.
Дилси раскачивалась взад-вперед, гладя Бена по голове.
– Долго ждать, о господи, – сказала она. – Ох, долго.
– Я же умею править, мэмми, – сказал Ластер.