— Еще как! — признался племянник Леня, вызвав у нас общий приступ смеха.

Он уже чувствовал себя своим человеком. И мы поняли, что он, в общем-то, славный мальчик.

— Ну вот, все в порядке. Скоро они будут здесь, — сказал слесарь, вернувшись.

— Базиль Тихоныч, а теперь расскажите. Вы же обещали, вы еще вспомнили одну историю, — напомнил Яша.

— Я вспомнил одну историю? — удивился слесарь. — Интересно, о чем?

— Мы не знаем. Вы не успели сказать, — пояснила Зоя.

— Вот досада, а теперь я и сам не знаю, забыл то есть, — засокрушался слесарь. — Ну ладно, ребята. Коль виноват, присаживайтесь получше, что-нибудь расскажу. У меня ведь тьма всяких историй.

Мы устроились — кто в кресле, рядом с котом, кто на раскладушке или табуретке. Сам Базиль Тихонович, по обыкновению, присел на свой чемодан и начал очередной рассказ:

— Взял я как-то вот его, — слесарь дружески похлопал по своему чемоданчику, — и отправился в путь…

— Базиль Тихоныч, — прервал его племянник Леня, заерзав на табуретке.

— Ты хочешь спросить, с какой целью? Признаться, я пока еще не помню сам. В общем, по одному очень важному вызову. Нужно было кого-то спасти. Срочно! Посадил я, значит, дядю Васю на круп боевого коня, сам прыгнул в седло и тронулся в путь.

Сколько мы ехали, уж не помню. Потому что задумался по дороге и пришел в себя только после того, как дядя Вася тронул лапой меня за плечо. Я встрепенулся и увидел, что конь мой стоит на перепутье, а перед мордой коня древний камень. А на камне надпись.

— Базиль Тихоныч! — воскликнул Леня с тревогой.

— Ничего страшного, — сказал мягко слесарь. — На камне было написано: «Налево пойдешь — плохо будет. Пойдешь направо — будет совсем нехорошо. А прямо — и того хуже. А уж назад… назад лучше не возвращайся!» И я, как вы догадались, выбрал самый трудный путь. Повернул назад!

— Базиль Тихоныч, там же рыбки! — закричал Леня. — В аквариумах рыбки! Они помрут, пока приедет горгаз.

Мы тоже вспомнили, что в этот момент в отравленной газом квартире дяди Зоолога беззаботно плавают разноцветные рыбки. Они весело юркают между водорослями и задумчиво стоят иногда на одном месте, совершенно не подозревая, какая опасность сгустилась над их родными аквариумами.

Базиль Тихонович посмотрел на наши лица и тоже стал очень серьезным. Он поднялся и ни слова не говоря прошел в угол каморки, взял свой заветный чемодан с инструментами.

— Вперед, ребята, — сказал слесарь. — Придется чинить самому. Мы еще спасем наших рыбок.

Он решительно выбежал из каморки, а мы поспешили следом за ним.

— А вы не отравитесь сами? — спросил племянник Леня, едва не наступая слесарю на пятки.

— Я-то? — удивился Базиль Тихонович, не сбавляя шага. — Я, если хочешь знать, такой смесью дышал. Там были… там были все газы… Все газы, какие есть на свете!

Я понял, что умру, если не узнаю, где находится «там» и что с ним случилось такое, если он дышал всеми газами мира. И тут же сказал себе, что нужно напомнить ему об этом сразу, как только рыбки будут спасены.

Перед дверью девятой квартиры уже собрались жильцы нашего дома. Они морщили носы, принюхиваясь к воздуху, стоявшему в коридоре. Я тоже повел носом и почувствовал слабый запах тухлятины.

— Посторонитесь, граждане! — сказал Базиль Тихонович, приближаясь к дверям. — Приступаю к аварийным работам и прошу всех отойти от дверей. Леня, дай ключ!

— Базиль Тихоныч, вы бы туда не ходили. Это не по вашей части, — сказала Яшина мать. — К тому же с минуты на минуту приедут специальные люди. Мы звонили в горгаз.

— По моей части все! Кроме того, товарищи, в квартире исключительно тревожная ситуация. В опасности жизнь золотых рыбок, — пояснил слесарь, вставляя ключ в замочную скважину.

— Ничего с ними не будет, — возразил мой кандидат в Дон-Кихоты. — И если даже так, все равно человек дороже рыбок, хоть они и золотые. И потом, у вас даже нет противогаза.

Базиль Тихонович оглянулся на нас и сказал:

— Кто-кто, а уж я-то обойдусь без противогаза. — И он заговорщицки подмигнул нам.

— Ну вот что, если вам не жаль своего здоровья и, может, жизни, то подумайте хотя бы о нас. Кто же будет чинить нашу сантехнику? — возмутилась Зоина мать.

Ее слова возымели действие. Базиль Тихонович задумался, и мне показалось, что он вот-вот отступит от дверей. Но тут его взгляд снова встретился с нашими глазами, и слесарь решительно повернул ключ.

Он приоткрыл дверь, прошмыгнул в квартиру и быстро захлопнул дверь за собой.

Жильцы затихли. Только кандидат в Дон-Кихоты сказал своей жене, чтобы она вызвала «скорую помощь». А мы, дети, прижались друг к дружке и не сводили глаз с двери, за которой Базиль Тихонович совершал свой очередной подвиг, спасая беспомощных рыб.

Мне казалось, что время растянули в длину на целые километры. А на самом деле прошло лишь несколько минут, после чего на лестнице послышался топот, и в коридор ворвались, обгоняя друг друга, ремонтники из горгаза и люди в белых халатах.

Прибывшие исчезли за дверью, и вскоре люди в халатах вынесли слесаря. Он лежал на носилках и очень страдал. Лицо его было белым и жалким. Яшина мать сунула ему в руки бутылку молока.

— Выпейте, Базиль Тихоныч, молоко помогает, — сказала она.

А за носилками шел бородатый врач и сердито говорил:

— Герой нашелся! Рыбок полез спасать. А рыбки не нуждались в его помощи. Вот так-то! Плавали бы еще сто лет. Вы бы, молодой человек, хотя бы прежде спросили у сведущих людей.

Базиль Тихонович тотчас забеспокоился, начал кого-то искать глазами. Что-то мне подсказало, что он ищет нас, и я подошел к носилкам.

— Ребята, это недоразумение, — прошептал слесарь, косясь на санитаров. — Даже не знаю, почему это произошло. Ведь там, — он указал куда-то ослабевшей рукой, — там были все газы. И я дышал… ничего… как на курорте… А тут такая ерунда — и нате. Но, впрочем, так тоже бывает иногда.

— Ну конечно, — ответил я горячим шепотом. — И потом, вы все равно совершили подвиг.

— Правда? — спросил он и успокоенно закрыл глаза.

Глава четырнадцатая, в которой Базиль Тихонович пытался рассказать свою главную историю

Прошло несколько дней после истории с газом. За это время наш новый товарищ Леня отгостил у дяди Зоолога и уехал в Москву. И выписался из больницы Базиль Тихонович.

Слесарь зашел к нам без всякого вызова и попросил меня выйти с ним на площадку для кон-фиден-циального разговора.