— Прошу следовать за мной, — бодро сказал я, не выдавая своего мрачного настроения, и повел подопечного в экскурсию по буксиру.
— Нос… Корма… Труба… Палуба, — пояснял я на ходу. — Сделаны, между прочим, из необычайно прочного материала. Не сломать, не согнуть. Не стоит даже пытаться. А это борт. За бортом океан. Там глубоко. Больше чем с ручками. И еще. Нет, правда, таблички. Но скоро будет. «В океане злая акула». Словом, лучше не искушать судьбу, — говорил я с тонким намеком.
Но Толик будто забыл про свое намерение, пропустил мои устрашения мимо ушей и по дороге засыпал меня градом головоломных вопросов:
— А вы бы смогли определить стороны света, когда нет ни солнца, ни звезд? И компаса, конечно!..
— А как зовут рыбу, что проплыла за бортом?..
— А есть ли теперь пираты? И могут ли они взять нас на абордаж?
Мне понравилась любознательность Толика, и я объяснил, как нужно ориентироваться, не имея компаса в непогоду.
— Все дело в том, — сказал я, невольно удивляясь сам только что пришедшей мне мысли, — что тучи стараются те места на небе, где расположены солнце, луна или звезды, замазать погуще, чтобы не пробивался свет. Таким образом, на месте звезд появляются черные пятна, которые точно соответствуют рисунку созвездий. Или одно большое черное пятно, если речь идет о солнце или луне.
Я достал из кармана брюк блокнот и шариковую авторучку и для примера нарисовал черное созвездие Большой Медведицы.
— Ну, а рыба? — спросил Толик. — Вон та, что плывет рядом с нами. Ее как зовут?
— Ее зовут Гриша. Это тунец Гриша. Я помню его еще вот таким, — и я показал на свою ладонь.
— А пираты? Вы ничего не сказали про пиратов! — не унимался Толик.
— До пиратов еще очередь не дошла, — спокойно заметил я. — Так вот, что касается пиратов и прочих морских разбойников, то лично тебе следует опасаться только одного из них — матерого хулигана Пыпина.
Произнося это, я вдруг всей кожей своей, всем нутром ощутил опаляющую близость первого приключения. И точно: сейчас же с мостика донесся тревожный возглас вахтенного:
— Аврал! За кормой цунами!
Я обернулся и обомлел. За нами гналась, точно огромная злая собака, волна высотой с телевизионную башню в Останкино. Однако мне было достаточно одного-единственного взгляда, чтобы определить, что эта преследующая нас гигантская волна не имеет ни малейшего отношения к цунами и даже не приходится ему дальней родственницей. Я сразу разгадал ее секрет, понял, чьих рук это дело.
Нас преследовал легкий на помине хулиган Пыпин. Еще не потеряв надежды уничтожить наш баллон, он приделал к носу несомненно похищенного судна широкий нож бульдозера и пустился за нами в погоню. По дороге от Новороссийска его морской бульдозер собрал все маленькие волны в кучу и теперь толкал перед собой высоченную волну, чтобы безжалостно обрушить ее на хрупкую палубу маленького буксира.
Итак, я уже нечаянно раскусил коварно сплетенный замысел Пыпина, для этого мне хватило одного-единственного, как я говорил, рассеянного взгляда. Но догадались ли об искусственном происхождении волны мои товарищи? Я в этом не был уверен и потому, оставив Толика на корме, побежал на мостик, чтобы совершенно случайно попасть на глаза капитану.
Капитан в это время тревожно вглядывался в бинокль, безуспешно пытаясь отыскать причину столь внезапного появления водяной горы. Заметив меня, вертящегося на мостике перед самым его носом, капитан опустил бинокль и, как бы между прочим, спросил:
— Юнга, вы, кажется, что-то сказали? Говорите, не стесняйтесь. Если что-нибудь не так, мы, как старшие товарищи, вас поправим.
Я, как и положено, смущаясь, рассказал капитану о своих догадках.
— Молодец юнга! По-моему, вы нашли верное объяснение странному явлению природы. Это и вправду не что иное, как очередная проделка хулигана Пыпина. Но я опасался, что вам не удастся заметить то, что должно быть ясно с первого взгляда каждому опытному моряку, — сказал капитан и одобрительно потрепал меня по плечу.
Мое положение на судне не позволяло ему признать все, как было на самом деле.
— Ну-с, юнга, а теперь скажите, что должен сделать капитан в такой обстановке? — лукаво спросил капитан, ценой великих усилий скрывая свою озабоченность.
— По-моему, вы должны позаботиться, чтобы в машинном отделении прибавили еще два-три узла. И тогда Пыпину за нами не угнаться. Я думаю, ему не связать и тридцати узлов, — сказал я, стараясь казаться учеником, не очень уверенно отвечающим на вопрос старого учителя.
— Что ж, это близко к истине, — кивнул капитан, с трудом подавляя вздох облегчения. — Если вы будете так же прилежны, то в скором времени из вас получится настоящий моряк.
После этого он вытащил пробку из переговорной трубы и призывно сказал в машинное отделение:
— Ну-ка, ребята, свяжите нам еще три узелка! Наш буксир вздрогнул, словно его легонько пришпорили, и начал удаляться от водяной горы, уже катившейся за нами буквально по пятам.
Сквозь свист и брызги морской пены до нас долетел сердитый, полный безнадежности крик Пыпина:
— Значит, ты раскусил меня, Ванька, да? Опять разгадал мои планы и радуешься, да? Ну, я тебе еще покажу!
Пыпин был единственным человеком на всей земле, который упорно обращался ко мне на «ты». Уж сколько раз я терпеливо ему внушал, что это некультурно, но все мои самые добрые наставления, как правило, проходили мимо его ушей. Но я был человеком не гордым и, забыв про грубость Пыпина, радовался вместе с капитаном, потому что нам удалось спасти от такого матерого хулигана драгоценный груз, предназначенный для туапсинских ребят.
Но вскоре, когда наша радость чуть-чуть улеглась, мы заметили, что исполинский водяной вал снова настигает наш буксир. И снова до нас донесся ликующий голос хулигана.
— Ага, попались! Ха-ха! От меня не уйдешь! — торжествовал Пыпин на весь Атлантический океан.
Капитан по молодости решил, что в расчеты его юнги в конце концов каким-то чудом вкралась ошибка, и изумленно взглянул в мою сторону. Но у меня и теперь не оставалось сомнений, что ленивый и не любивший трудиться Пыпин не смог навязать столько узлов. Здесь было замешано что-то другое.
Но у меня уже не было времени заниматься загадкой, которую задал нам Пыпин. Неумолимая водяная стена находилась всего в двух шагах от кормы нашего крошечного судна. Еще мгновение — и она бы вдребезги разнесла буксир.
Не теряя времени, я бросился на корму и в тот момент, когда вал подступил почти вплотную к буксиру, вытянул руки и придержал ладонями катящийся вал.
Это длилось долю секунды, а в следующую долю многотонная стена шутя преодолела бы мое сопротивление и рухнула на корабль, но капитан уже понял мой маневр и зычно крикнул в мегафон:
— Свистать всех наверх!