– Лорочка… ты просто обалденная женщина…
Я пытаюсь встать, но он не пускает, обхватывает меня руками и валит на себя, стараясь одновременно забраться руками под водолазку. Злость утраивает мои силы, я отпихиваю его, вскакиваю и ору:
– Совсем охренел?! Соображаешь, кто я и кто ты?!
– Да… ты – моя госпожа…
Ей-богу, мальчик решил меня доконать и даже не понимает, что я-то уже не играю, что меня просто бесит происходящее и никакого отношения к его фантазиям я иметь не хочу. Меня никогда не заводили подобные игры, даже в страшном сне. И вообще: в моей жизни за последнюю неделю слишком много всего случилось, чтобы еще и это терпеть.
Славик садится на пол, обхватывает руками колени и смотрит на меня совершенно собачьими глазами. Мне уже смешно, и злость проходит… Я вижу слезы на его глазах – вот ведь придурок… Присаживаюсь рядом, глажу его по голове и спрашиваю:
– Ну в кого ты такой дурачок, а? Красивый, классный – но такой дурачок… Ты думаешь, это все игрушки? Ну, посуди сам – разве ты можешь быть мне интересен? Найди ровесницу – и все будет хорошо. Понимаешь? – Я поднимаю его голову за подбородок и смотрю в глаза. – Послушай меня внимательно, я сейчас говорю серьезно. Мне кажется, тебя испортили деньги, которые платят тебе ученицы. А я предупреждала – это совершенно иное направление, легко стать продажной куклой. Я ничего не хочу сказать про наших клиенток, но поверь – бывают случаи, когда женщина видит в молодом парне не только тренера. Славка, я серьезно – если не можешь совладать с собой, лучше уходи. Не порти имидж моего клуба, этого я не допущу.
– Лора… Лорочка, послушай… я действительно хочу тебя, я понимаю, что это не шутки. И говорю совершенно серьезно.
Беда с грамотными! Бог научил их читать, но забыл объяснить, что не все нужно пробовать на себе. Видимо, даже на букварь нужно клеить предупреждение о том, что не все безопасно для жизни…
Я даже протрезвела от собственной злости и общего идиотизма ситуации. Сейчас не помешал бы еще глоточек коньяка, чтобы привести себя в порядок…
Иду наверх – там оживленная беседа. Обсуждают какой-то турнир. Старший тренер, сильно нетрезвый после бессонной ночи и последовавшего за ней долгого напряженного дня, радостно раскидывает руки:
– О, а я думал, мы тебя потеряли! Иди, по пять граммов еще накатим.
– Наливай!
Сажусь рядом с ним, беру стопку и выливаю коньяк в рот, морщусь.
– Что – плохо пошел? – хохочет Митька, протягивая мне дольку лимона.
– У-уф! – меня всю передергивает. – Кажется, хватит уже бухать…
– Мать, да мы только начали! В боулинг поедешь с нами?
– Нет, я домой. Завтра с утра опять сюда, хоть отосплюсь немного.
– Где Вячеслав? – интересуется Митька, заметив отсутствие младшего тренера, и я пожимаю плечами:
– В зале был.
– Так чего сюда не идет?
– Спроси у него, я-то при чем?
Митяй встает и нетвердой походкой направляется вниз. Я же начинаю собираться домой, уже довольно поздно, чтобы не сказать – ночь.
Я забрасываю на плечо свою типа дамскую сумку, больше напоминающую торбу. Вот люблю я такие баулы – в них все входит, хотя найти там что-то сразу практически невозможно.
Через темный пустой зал я выхожу в коридор – ни Митьки, ни Вячеслава поблизости нет, поэтому ухожу совершенно спокойно и без ненужных объяснений.
Автобусы уже, разумеется, не ходят, я ловлю такси и еду домой.
Лежу в горячей ванне и плачу – коньячные пары, понимаете ли, покидают голову. Уже ничего не хочу, никого не хочу… просто лечь в постель и забыться сном часов на двадцать. Мечта несбыточная, разумеется…
Почему худощавое на вид тело такое тяжелое? Или в бесчувствии вес увеличивается? Аккуратно положить, поправить плащ… жаль, нечем вытереть кровь с разбитых губ, но ее это совсем не портит. Красивая девочка… жаль, что так вышло. Если бы точно знать, что она согласится добровольно… Она очень красивая…
Забросив на плечо сумку и еще раз осмотрев все вокруг, проверяя, не оставил ли чего, он пошел через заброшенный сквер к припаркованной машине.
* * *
Утро… Господи, как болит голова… Зачем я вчера в ванну залезла, идиотка? Ведь знала, что будет так плохо… Пытаюсь сесть и не могу, падаю обратно на подушку. Полежу еще чуть-чуть и встану. Подскакиваю, разумеется, за полчаса до выхода.
Бегу в ванную, на ходу бьюсь ногой о косяк и ору от боли. Ну, только этого не хватало, блин! Кое-как принимаю душ, наскоро рисую лицо и одеваюсь.
Приезжаю в клуб – там та же картина, что и вчера: народ занят кто чем, в центре зала работает с парой московский тренер, по углам еще две парочки отрабатывают то, что выучили вчера.
В кабинете на диване возлежит бренное тело Митяя – судя по лицу, ему не лучше, чем мне, а то и еще хуже. Рука вскидывается вверх в приветствии:
– Пивка не хочешь?
– Я не опохмеляюсь, в отличие от некоторых.
Чмокаю его в щеку, скрываюсь за дверью и беру с полки туфли.
– Работать пойдешь? – изгаляется Митька, забыв о всякой субординации. – Давай-давай! Там Славик тебя заждался уже. Что с пацаном сделала?
– Ой, отвали хоть ты, мне и так фигово, – сообщаю я, присаживаясь на стул и застегивая ремешки туфель.
– О-о-о, чего ж мы так нажрались-то вчера? Главное дело, Игорю хоть бы хны, а я еле встал утром…
– В боулинг ездили?
– Ну… там еще по пиву ка-ак дали – ну и все, я потерялся.
– Ладно, хорош себя жалеть. В тебя силком никто не заливал.
Спускаюсь в зал. Появляется Славик, у которого вид тоже не совсем свежий и довольный, надо сказать.
– Привет, – говорю я, как ни в чем не бывало, и он хмуро кивает. – Что – головка бо-бо?
– Нет. Может, пойдем в холл работать?
– А тут-то что?
– А тут клиенты, вы будете стесняться – с вашим-то умением, – подкалывает Славик, за что получает кулаком в ребра. – Ой… ну больно же!
– А как ты хотел – чтоб сладко было? – усмехаюсь я, и мой несостоявшийся вчера любовник снова морщится.
Он берет второй магнитофон, и мы идем в нижний холл. Пока Славик роется в сумке с дисками, я пробую шаги – скользко, мрамор все-таки не паркет.
– Что танцуем?
– А? – откликается Славик, оборачиваясь.
– Замечтался? Что танцуем, говорю?
– Что вы хотите?
– Мне все равно, только не быстрое, я не очень хорошо себя чувствую.
– Тогда давайте фокстрот, что ли…
– А давай!
Медленный фокстрот – то, что нужно, во всяком случае, соответствует сейчас моему состоянию. Я вкладываю руку в открытую ладонь Славика, и мы, чуть качнувшись вправо-влево, начинаем движение. Голова кружится, все плывет – ну, понятно, похмелье… Ох, мне плохо-плохо-плохо… Славик едва успевает подхватить меня на руки: