Жорж шагал твердо, высоко подняв голову, со спокойным лицом. Однако на сердце у него была невыносимая тяжесть.

Он думал о Саре, Саре, которая не пыталась его увидеть, не написала ни слова, не прислала ничего на память.

Он верил ей, и ей теперь обязан был своим последним разочарованием.

Впрочем, если бы она его любила, ему не хотелось бы умирать; забытый Сарой, он готов был испить чашу до конца.

Переживая разочарование в любви, он страдал и от оскорбленной гордости. Он потерпел поражение во всем, его чувство превосходства над всеми оказалось напрасным. Результатом упорной борьбы стал эшафот, к которому он шел, покинутый всеми. Когда люди будут говорить о нем, они скажут: это был безумец. И все же на своем пути он надеялся увидеть Сару, искал ее тревожным взглядом на улицах, во всех окнах.

Сара, которая бросила ему букет, когда он, уносимый Антримом, устремился к победе и стал победителем; неужели она не уронит ни слезы теперь, когда он" побежденный, идет к эшафоту?

Но се нигде не было видно. Он прошел всю Парижскую улицу, повернул направо и приблизился к церкви Святого Спасителя. Церковь была затянута черной тканью, как бывает по случаю похорон.

Подойдя к дверям, Жорж содрогнулся. Подле доброго старика священника, ждавшего его на паперти, стояла женщина, одетая в черное, с черной вуалью на лице. Эта женщина в траурном платье, что делает она здесь? Кого ждет? Пораженный, Жорж ускорил шаг, не сводя с нее глаз. По мере того как он приближался, сердце его билось все сильнее; бесстрашно ожидавший близкую смерть, он был потрясен.

Когда он подошел к порогу церкви, она первая шагнула навстречу. Жорж бросился к ней, поднял вуаль, вскрикнул и упал на колени.

Это была Сара.

Она молча подала ему руку; в толпе воцарилось молчание.

— Послушайте, — обратилась она к собравшимся на пороге церкви, куда он входил, прежде чем сойти в могилу, — я всех вас перед богом и людьми призываю в свидетели, в свидетели того, что я, Сара де Мальмеди, спрашиваю Жоржа Мюнье, хочет ли он взять меня в жены?

— Сара, — воскликнул Жорж, рыдая, — Сара, ты самая великодушная, самая благородная, самая прекрасная из женщин!

Затем, поднявшись и обхватив Сару рукой, как будто боясь потерять ее, Жорж произнес:

— Приди, моя вдова.

И ввел ее в церковь.

Если когда-либо триумфатор был горд своим триумфом, то это в полной мере относится к Жоржу. В мгновение ока все изменилось для него. Одним своим словом Сара возвысила его над людьми, смотревшими с грустной улыбкой, как он шел к алтарю. То был уже не бедный безумец, безуспешно стремящийся к недосягаемой цели и умирающий, прежде чем достиг ее; то был победитель, повергнутый в момент своей победы.

Эпаминонд , вырывающий копье из своей груди, но последним взглядом преследующий убегающих врагов.

Так, благодаря своей неодолимой силе воли он, мулат, заставил бедную женщину полюбить себя; не произнеся ни единого слова, не написав письма, не подав никакого знака, сумел так воздействовать на нее, что она сама ждала его на пути к эшафоту и перед лицом всех назвала его своим супругом.

Теперь Жорж мог спокойно умереть, вознагражденный за свою неутомимую борьбу с расовым предубеждением, развеяв ложные предрассудки ценой своей жизни.

Двадцать человек выстроились в два ряда в церкви: четверо охраняли клирос. Жорж прошел между рядами, не замечая их, и стал вместе с Сарой на колени перед алтарем.

Священник начал брачную мессу. Жорж не слушал его; держа руку Сары, он по временам взглядывал на присутствующих, сознавая свое величие.

Во время брачной церемонии Жорж, повернувшись, увидел в толпе Мико-Мико, жестами умолявшего солдат пропустить его к клиросу. Жорж обратился к английскому офицеру с просьбой позволить китайцу подойти к нему. По знаку офицера солдаты расступились, и Мико-Мико бросился к клиросу.

Бедный торговец питал дружеские чувства к Жоржу с момента их первой встречи, поэтому он разыскивал Жоржа в полиции, а теперь явился к нему перед казнью.

Мико-Мико упал на колени, Жорж подал ему руку, и в этот момент китайцу удалось сунуть другу записку. Жорж встрепенулся.

Затем, сделав вид, что просил только позволения проститься с Жоржем и больше ему ничего не нужно, не произнеся ни слова, китаец удалился.

Жорж, нахмурившись, держал записку в руке. Что написано в ней? Наверное, что-то очень важное, но он не осмеливался прочесть, боясь, что заметят охранявшие его солдаты. Проблеск надежды возник у него, хотя в его положении тщетно было на что-то надеяться.

Желание прочесть записку терзало Жоржа, но, собрав присущую ему силу воли, он сдержался.

Сара молилась.

Наступило время освящения даров; священник вынес из алтаря священные дары, мальчик, прислуживающий в церкви, зазвенел колокольчиком, все стали на колени.

Жорж воспользовался этим моментом, и, также преклонив колена, прочитал записку. Там была одна лишь строка:

«Мы здесь, приготовься».

Первые слова были написаны Жаком, остальные — почерком Пьера Мюнье. Не успел Жорж окинуть удивленным взором окружающих, как дверь ризницы распахнулась, из нее выбежали восемь моряков и, схватив четырех солдат, стоявших у клироса, приставили к груди каждого по два кинжала.

Жак унес Сару, а Пьер увел Жоржа. Оба супруга оказались в ризнице, туда же вбежали моряки, каждый держал перед собой английского солдата; тем самым они оберегали себя от пуль англичан. Жак и Пьер закрыли дверь и прошли через другую, выходившую в поле, у которой их поджидали два оседланных коня; то были Антрим и Ямбо.

— Пусть-ка они попробуют вырвать нас у моих моряков! — сказал Жак, сажая Сару в свое седло. — Ко мне, мои ласкары! — вскричал он.

В это время Мюнье сажал на коня своего сына.

Тотчас из лесов Длинной горы появились сто двадцать молодцев, вооруженных до зубов.

— Ну, в путь, — сказал Жак Cape, — спасите моего отца и брата.

— А вы? — спросила Сара.

— Не волнуйтесь, мы последуем за вами.

— Жорж! Во имя всевышнего, едем! — И девушка пустила лошадь в галоп.

— А отец? — воскликнул Жорж.

— Клянусь жизнью, я отвечаю за все, — ответил Жак, подхлестывая Антрима.

И Антрим помчался, словно ураган, унося своего всадника: через десять минут он вместе с Сарой оказался за Малабарским лагерем, в то время как Пьер Мюнье, Жак и его моряки последовали за ними с такой скоростью, что англичане не успели опомниться.

Небольшой отряд высадился на другом берегу реки Пюссель, где никакая пуля не могла их настигнуть.

Глава XXIX. «ЛЕЙСТЕР»

К пяти часам вечера того дня, когда произошли рассказанные нами события, корвет «Калипсо» шел под всеми парусами, гонимый ветром.