Но раньше, чем мальчик осознал, как он устал после всего случившегося, после бегства от экипажа Моргана в Территориях, и даже раньше, чем он подумал об этом — он начал спускаться вниз, в городок под названием Ангола. Он, двенадцатилетний мальчик в джинсах и ковбойке, высокий не по возрасту, уже начинающий смахивать на беспризорника, с тревогой на осунувшимся лице.
Пройдя почти половину пути, он понял, что снова думает по-английски.
Спустя много дней мужчина по имени Бадди Паркинс, житель Кембриджа, штат Огайо, подобрал на шоссе № 40 высокого мальчика, представившегося Левисом Фарреном. Мальчик был чем-то очень встревожен.
«Улыбнись, сынок», — хотел сказать ему Бадди. Для десятилетнего ребенка, как следовало из рассказа, у мальчика было слишком много проблем. Мать больна, отец умер, его отослали к тете-учительнице в Баки Лейк… Что-то в Левисе раздражало Бадди; мальчик выглядел человеком, который с прошлого Рождества не видел пяти долларов одновременно, хотя… Бадди допускал, что в чем-то этот парнишка Фаррен обманывает его.
Прежде всего, от новоявленного попутчика исходил не городской, а деревенский запах. Бадди Паркинс с братьями владели тремя акрами земли неподалеку от Аманды, в тридцати милях юго-восточнее Колумбии; и Бадди знал, что не ошибается. От этого парня исходил запах Кембриджа, а Кембридж был деревней. Бадди вырос среди запахов земли и скотного двора, пшеницы и гороха, и нестиранная одежда мальчугана, сидящего позади него, впитала в себя все эти знакомые запахи.
«А сама одежда! Миссис Фаррен, должно быть, невероятно больна, — подумал Бадди, — если послала сына в дорогу в рваных и грязных джинсах. А обувь!» Подметки кроссовок отрывались, на носках были протерты дыры, из которых выглядывали грязные пальцы.
— Итак, забрали машину твоего отца, верно, Левис? — переспросил Бадди.
— Да-да, именно так: явились в полночь и украли ее из гаража. Я считаю, что так нельзя поступать по отношению к людям, которым с трудом достается каждый грош, понимаете?
Честное, взволнованное лицо мальчика было обращено к нему, как если бы Паркинс должен был ответить на наиболее серьезный со времен Никсона вопрос. Бадди внутренне согласился с мальчиком.
— Хотя, я думаю, у любого явления всегда есть две стороны, — не очень к месту заявил Бадди.
Мальчик моргнул и отвернулся. Вновь Бадди почувствовал тревогу, одерживающую в мальчике верх, и пожалел, что не дал мальчику того ответа, на который он рассчитывал.
— Наверное, твоя тетя работает в школе здесь, в Баки Лейк? — теперь он пытался как-нибудь разогнать эту тоску в недетских глазах.
— Да, сэр, верно. Она преподает в школе Элен Воган.
Выражение угрюмого лица не изменилось.
Снова Бадди почувствовал, что в словах мальчика нет ни капли правды: его голос был лживым. Да и выговор отличался от выговоров Огайо. Это вообще был не выговор; это был акцент.
Мог ли мальчик из Кембриджа, штат Огайо, научиться так говорить? Зачем ему это могло понадобиться?
Бадди недоумевал.
С другой стороны, газета, которую этот Левис Фаррен не выпускал из левой руки, исключала всякие сомнения. Бадди хорошо видел ее название — «Ангола Геральд». Есть Ангола в Африке, и есть Ангола в штате Нью-Йорк, вблизи озера Эрай. Судя по фотографиям, он уже когда-то видел эту газету…
— Я хочу спросить тебя, Левис, — обратился он к мальчику.
— Да?
— Откуда у паренька из сорокового штата могла оказаться газета, выпускаемая в Анголе, штат Нью-Йорк? Это ведь далековато… Я не слишком любопытен, сынок?
Мальчик взглянул на газету — и еще крепче сжал ее в руке, как будто боялся, что ее отберут.
— О, — сказал он, — я нашел ее.
— Черт побери!
— Да, сэр. Она лежала на скамейке на автобусной остановке возле моего дома.
— Ты выехал сегодня утром?
— Да, а потом растратил все деньги. Мистер Паркинс, если вы высадите меня возле Зейнсвилла, то надо будет совсем немного пройти влево. Я еще успею к тете до обеда.
— Возможно, — пробормотал Бадди, и они проехали несколько миль в полном молчании. Но больше он не мог сдерживаться, и резко спросил:
— Сынок, ты убежал из дома?
Левис Фаррен озадачил его улыбкой, — не вымученной и не насмешливой, а самой открытой.
«Смешно ему читать мораль о том, как дурно убегать из дома», — подумал Бадди. Их глаза встретились…
Через секунду, две, три… — трудно сказать, сколько это продолжалось — Бадди Паркинс вдруг понял, что этот бродяга-мальчик позади него очень симпатичный. Странно, ведь у Бадди никогда не возникало подобного определения для лиц мужского пола старше девяти месяцев! Но, черт возьми, мальчик действительно был очень симпатичный! Чувство юмора взяло верх над сомнениями, и у Бадди — пятидесятидвухлетнего мужчины, имеющего трех сыновей, — родилось странное, непривычное ощущение. Этот Левис Фаррен, которому на взгляд Бадди было лет двенадцать, явно побывал там и увидел то, чего не увидит старина Паркинс; вот поэтому он и выглядел симпатичным.
— Нет, я не беглец, мистер Паркинс, — ответил Джек.
Потом он моргнул, глаза его вновь потускнели, и мальчик откинулся на спинку сидения, подложив под себя газету.
— Наверное, так, — Бадди Паркинс не сводил глаз с шоссе. Он чувствовал облегчение, хотя не смог бы объяснить, почему именно. — Я уверен, что ты не беглец, Левис. Здесь что-то другое.
Мальчик не ответил.
— Работал на ферме?
Левис удивленно взглянул на него.
— Да, верно. Последние три дня. Два доллара в час.
«У твоей мамочки за ее болезнью не нашлось времени постирать твою одежду, прежде чем отправить тебя к своей сестре, да?» — подумал Бадди. Но сказал другое:
— Левис, я был бы рад, если бы ты согласился вернуться домой вместе со мной. У меня трое мальчишек; младший из них, Билли, всего года на три старше тебя, и мы знаем, как ухаживать за мальчишками. Ты сможешь пробыть у нас, сколько пожелаешь, и ничего не должен будешь никому объяснять.
Он притормозил и посмотрел на мальчика. Левис Фаррен выглядел обыкновенным мальчишкой.
— Я приглашаю тебя, сынок.
Улыбнувшись, мальчик сказал:
— Это очень мило с вашей стороны, мистер Паркинс, но я не могу. Я должен увидеть мою тетю в…