Джонс усмехнулся, нажал на паузу и, сложив руки на груди, отступил в сторонку.
— Понимаю, — сказал Бен.
— Вот и хорошо. Я хочу, чтобы вы как следует все обдумали.
— Собираетесь угостить меня этим коктейлем?
— Чистой дозой. Но не сейчас. Вот как мы поступим. — Он посмотрел на часы. — Сейчас начало десятого. У вас есть время до десяти. Решайте, что вы хотите нам сказать. Потом я сведу вас с вашей подругой Брэдбери. Сначала сделаем инъекцию ей. Посмотрим, что она нам расскажет. Думаю и вам будет интересно понаблюдать. Я вернусь завтра утром, и вы сами увидите, что сделала с ней сыворотка. А потом наступит ваша очередь. — Слейтер улыбнулся. — Так что наслаждайтесь последними часами человеческой жизни в своей клетке, а я с удовольствием выпью бокал «крюга». Потом, когда вы начнете выть и метаться, подпишу необходимые бумаги для передачи вас в сумасшедший дом, где вы и проведете остаток жизни, колотясь головой о стены.
— Зачем тратить деньги налогоплательщиков? — подал голос Джонс. — Выбросим придурка в каком-нибудь переулке.
— А мне это нравится, — задумчиво сказал Слейтер. — Ладно, хватит разговоров. Джонс, давай сюда твоих ребят.
Джонс открыл дверь. Двое агентов, доставивших Бена сверху, стояли в коридоре.
— Отведите урода назад и заприте. — Джонс посмотрел на жилистого. — Бойтер, твой пост — снаружи, за дверью. Маккензи, возвращаешься сюда как можно быстрее.
— У вас один час, — напомнил Бену Слейтер.
Бойтер схватил его за плечо.
— Пошли, урод.
Бен поднялся, стряхнул руку Бойтера и шагнул к выходу, но у двери остановился, обернулся и посмотрел на Слейтера.
— Помни, что я сказал.
Он переступил порог и вышел.
Джонс, проводив всех троих взглядом, ухмыльнулся и повернулся к Слейтеру, на которого слова англичанина подействовали не лучшим образом. По крайней мере, выглядел он не так уверенно, как пару секунд назад.
— О нем не беспокойтесь, — сказал Джонс. — Этот Хоуп — уже история.
Слейтер ходил по комнате, Джонс курил. Прошло пять минут. Десять…
— Расслабься, — сказал Джонс.
— Я никогда не расслабляюсь. — Слейтер посмотрел на часы. — Какие вонючие сигареты. Ну где он, твой Маккензи? Ты ведь сказал ему возвратиться как можно быстрее.
— Сейчас вернется. Может, завернул в туалет.
Слейтер покачал головой. Поиграл желваками. Взъерошил волосы.
— Что-то не так. Что-то случилось. Я чувствую.
— Ты просто спятил. Хоуп под замком. Сидит плотно, шило в заднице.
— Если так, я хочу сам в этом удостовериться. У меня нехорошее предчувствие.
— Предчувствие, — фыркнул Джонс. — Ладно, пойдем и посмотрим.
— Я не пойду туда только с тобой. Сколько у тебя здесь народу?
— Включая меня, двенадцать человек. Но ты же не хочешь сказать, что…
— Именно это я и хочу сказать. Оставь двоих с Брэдбери. Остальных вызови сюда — пойдут со мной.
Джонс попытался было возражать, но Слейтер уперся и стоял на своем.
— Что ж, будь по-твоему. — Джонс достал рацию. — Фиоранте, поднимись в Йоргенсену. Присматривайте за девчонкой. Все остальные — в мой офис. Немедленно.
Через пару минут в коридоре за дверью собрались семь агентов. Слейтер опасливо вышел из комнаты. Джонс, не скрывая раздражения, повел команду к лифту.
— Нет, только не лифтом, — сказал Слейтер. — Поднимемся по лестнице.
— А у него получилось, — ухмыльнулся Джонс. — Ты от собственной тени шарахаешься.
— Я просто осторожен. И умен.
Спустившись по лестнице, они пробежали по короткому коридору и еще одному пролету к подвальной кухне.
— Приготовьте оружие, — шепнул Слейтер.
— Ты спятил. Нет абсолютно никаких… — Джонс толкнул плечом двойную дверь и замер, не договорив, с отвисшей челюстью. — Вот дерьмо…
— Что я тебе говорил… — пробормотал Слейтер.
— Какого хрена… Что тут случилось?
Слейтер презрительно взглянул на него.
— А разве не ясно?
Посредине грязной, замусоренной кухни лежали Бойтер и Маккензи, оба мертвые. Свет неоновых ламп отражался в широкой луже крови, медленно растекавшейся по полу в направлении двери.
Глядя сверху на Бойтера, Слейтер заметил странный округлый предмет, приклеившийся к его голове. Наклонившись, увидел, что из виска торчит ножка стеклянного бокала. Маккензи лежал чуть в стороне от напарника — с посиневшим лицом и вывалившимся языком. На горле темнел рубец, оставленный стальной цепью. Тут же, на полу, валялись наручники и маленький ключик. Пиджаки у обоих агентов были расстегнуты, кобуры пустые.
Слейтер и Джонс одновременно посмотрели друг на друга.
— Ушел! — выдохнул Джонс.
— И ты его найдешь.
— Найду, — пообещал Джонс.
— И поторопись. Потеряешь — считай себя покойником. Это, надеюсь, понятно?
— Мы его найдем. А ты возвращайся в офис.
— Ну уж нет. Я улетаю. Здесь небезопасно.
— Мы все в одинаковом положении.
— Вы расходный материал, вас можно заменить. Меня — нет. — Слейтер ткнул пальцем в трех агентов. — Ты, ты и ты. Выведите меня к чертям отсюда. — Он повернулся, но, сделав шаг к двери, обернулся. — И вот что, Джонс…
— Что?
— Возьми его живым. Ясно?
— Возьмем.
Слейтер торопливо, едва ли не бегом промчался по коридору, толкнул дверь и, сопровождаемый тремя агентами с пистолетами наготове, рванул к стоящему на парковочной площадке вертолету «белл». Увидев его, пилот отложил фляжку с кофе и включил двигатель. Лопасти пришли в движение. Слейтер, рванув на себя дверцу, мешком ввалился в кабину. Через несколько минут вертолет превратился в быстро удаляющуюся точку над лесом.
Избавившись от Слейтера, Джонс собрал агентов.
— Все в порядке, парни. Он один. Даже без Бойтера и Маккензи нас здесь десять человек. — Он включил рацию. — Йоргенсен, ты еще там?
— Там, где вы меня и поставили, — ответил агент.
— Фиоранте с тобой?
— Так точно, сэр.
Джонс кивнул и помахал пистолетом.
— Кэш, Мунц, поднимитесь наверх. Будете с Йоргенсеном. Ваша задача — охранять девчонку. Именно туда Хоуп и направится. — Он ухмыльнулся. — За ней. — Он огляделся, прикидывая, какую тактику применить. К Брэдбери Хоуп не пробьется — там четверо. В крайнем случае отобьются. Остальные, разделившись на две группы по три человека в каждой, обыщут здание. — Бендер, Симмонс, вы со мной. Кимбл, Дэвис, Остин — за вами левая сторона здания. Быть на связи, поддерживать зрительный контакт. Увидите Хоупа — стреляйте на поражение. Оставлять его в живых нельзя — слишком опасен.