— Ну и к чему это? — спрашивает Валентина, глядя на картину Бэйла. — Получается, удара следует ждать там, не здесь?
— Или же и там, и здесь, — высказывается Франческа.
Вито подходит ближе к картинам на стене и вглядывается в мешанину символов и закодированных посланий.
— Таблички три, а локации пока две — одна у нас, вторая в Венесуэле. Должна быть и третья, вот только где, черт возьми?
Ноги у Тома подгибаются, и на ровном полу он держится, будто олень — на льду.
Раздев охранника, Том облачается в его мантию и штаны. Размер ботинок слишком мал, так что идти приходится босиком.
Выйдя в коридор и заперев за собой дверь, Том отправляется искать выход. Неровные края расколотой плитки царапают ступни. Том жмется к стене — отчасти, чтобы не упасть, отчасти — чтобы не стукнуться головой о потолочную балку. В глазах по-прежнему все плывет, а предметы окружает аура ослепительной белизны.
Слева попадается дверь. Точно такая же, за которой прятали Тома.
Еще палата.
Пройдя мимо, Том снова опирается о стену и хочет следовать дальше, но…
Погодите-ка. Если и эта дверь заперта, значит, и за ней пленник. Еще одна жертва.
Хоть бы ключ, отобранный у тюремщика, подошел.
Том вставляет его в скважину.
Не поворачивается.
Просунув ключ немного глубже, Том еще раз пробует прокрутить его. Наконец невидимые металлические зубья сцепляются, и замок поддается.
Дверь открыта.
Внутри все точно так же, как и в палате у Тома. Даже запах знакомый. На высоко поднятой металлической койке лежит тело.
Желая проверить, убит человек или одурманен снотворным, Том подходит ближе. Сердце екает. Это же Тина!
Пухлые влажные губы, которые Том целовал совсем недавно, теперь высохли и потрескались. Живые глаза закрыты и окольцованы черными синяками.
Том трясет Тину за плечо. Не просыпается. Умерла? Том прислушивается к дыханию Тины. Слава богу, жива.
Вынести девушку не получится, сил не хватит. Выход один — оставить ее до поры, а после вернуться с подмогой.
Том смотрит на дисплей телефона.
Сигнала нет.
Быстро покинув комнату, Том запирает за собой дверь и молится, чтобы никто не пришел, пока его нет.
Увидев Тину, он воспрял духом. Обрел уверенность, твердость. Надежду. Вдруг ее предательству есть объяснение?
Том идет вправо. Видит еще один длинный коридор, но сердце тут же уходит в пятки. Путь преграждает стальная решетка. Такой облом на полпути к свободе. От пола до потолка, от стены до стены — и ключ не подойдет, это точно. Том даже пробовать не пытается; замочная скважина слишком велика.
В нескольких метрах справа в стене имеется дверь. Что ж, выбора нет. Пять шагов, и он на месте. Не заперто. Прикрыв за собой дверь, Том быстро проверяет, нет ли сигнала. Нет, и здесь глухо.
Комната лишена мебели; она выкрашена в бледно-зеленый и вся в паутине. Вдоль стен — три широких стеллажа. Когда-то тут, наверное, был склад. Есть окошко, правда зарешеченное снаружи; сквозь слой пыли и грязи угадываются силуэты деревьев. Комната где-то на втором-третьем этаже.
Некогда здесь могла быть прачечная. Место, куда сносили грязное белье и где взамен получали новое, чистое.
Подозрения оправдываются, стоит Тому заглянуть под нижние полки стеллажей. Люк. Куда он ведет, Том даже не догадывается. Не знает он и протиснется ли внутрь.
Крышка прибита гвоздями. Большими гвоздями.
Забравшись под полку, Том пробует оторвать крышку, взявшись за угол, но тут вспоминает про швейцарский нож. Лезвие достаточно острое, и ему удается сковырнуть дерево вокруг шляпки гвоздя. Том достает отвертку — довольно большую, крепкую — и поддевает ею угол крышки. На это уходят почти все силы.
Но вот гвоздь вылетает, и угол крышки отрывается от рамы. Запустив под него по три пальца каждой руки, Том тянет изо всех сил.
Наконец фанера ломается пополам и наискосок. Том берется за оставшуюся часть. Щепки впиваются в кожу, царапают, но Том не сдается.
Когда крышка отрывается совсем, он чуть кубарем не выкатывается из-под полки.
Снаружи раздаются голоса, громыхает решетка. Кто-то идет. Том заглядывает в черный провал…
И без колебаний прыгает в него. Плевать, куда ведет люк. Главное — до конца долететь. А лететь приходится долго. Дна нет и нет. Проходят секунды. От переломов спасает только скат, надежно приколоченный к дну шахты.
Лодыжки и колени пронзает боль, ведь габариты у Тома немалые — шесть футов и три дюйма роста. И все же скорость падения сброшена.
Ссадив в полной темноте задницу и спину о расщепленное дерево, Том вылетает наружу и падает с высоты в три фута на кучу хрустящих обломков.
Секунду лежит не шевелясь, потом пытается прочувствовать тело. Все болит. Немудрено: проломил доски, ссадил кожу об их зазубренные края…
Поднявшись, Том пробует идти. Правая лодыжка болит сильнее. Подвернута, растянута, но не сломана.
Зрение толком так и не восстановилось. Хотя видно, конечно, получше.
Комната большая, просторная. Два окна и оба зарешечены — как там, наверху. В дальнем конце — дверь. Закрытая. Может, заперта, а может, и нет.
При падении Том выронил сотовый. Отыскав его, проверяет сигнал — есть! Есть сигнал! Том быстро набирает номер Валентины. Ошибся. Пытается стереть номер и набрать его по новой.
Всплывает менюшка на итальянском: предлагается выбрать между камерой, играми, текстовыми сообщениями, календарем и еще кучей бесполезных функций. Дайте же просто номер набрать! Открывается интернет-браузер. На кой ляд он в телефоне?! Наконец получается позвонить Валентине.
С третьего гудка она берет трубку.
— Pronto, — осторожно отвечает лейтенант. Неудивительно, номер-то незнакомый.
— Валентина, это Том.
— Том?!
— У меня мало времени. Я даже не знаю, где я. Меня похитили и накачали наркотиками.
— Погодите, Том! Не отключайтесь! — Валентина окликает Франческу: — Надо отследить звонок. Быстрее! Том звонит из логова похитителей. Найдите его по GPS.
Заслышав звуки за дверью, Том прячется в угол.
Раздаются голоса. Это по его, Тома, душу. Говорить с Валентиной больше не получится.
Не прерывая звонка, Том откладывает телефон в сторону, чтобы руки оставались свободны.
Дверь в прачечную распахивается. Входят двое. Того, который целится ему из пистолета в лоб, Том узнает моментально.
Мера Тэль облачилась в полный сатанинский костюм.