Белый свет слепит, и боль в глазах сильнее, чем от удара. Отвернувшись, Том переводит взгляд на пол.
Так-то лучше.
И вовсе он не ослеп, просто глаза пока слишком чувствительны к свету.
Комната — без окон. С потолка свисает единственная лампочка. Она высоко, даже не слышно, как гудит ток.
Чтобы сориентироваться, Тому требуется не больше секунды.
Повсюду голый кирпич. Пол каменный, плитка растрескалась. Дверь одна: тяжелая, без окошек и снабжена единственным замком.
Похоже, Тома прячут в палате древнего госпиталя.
Помещение невелико и грязно. Тут сыро, и ближе к полу на стенах растет плесень. От влажности штукатурка и краска облупились.
Зрение постепенно возвращается.
Тюремщик тем временем очнулся. Он кашляет и начинает шевелиться.
Не гигант, но скроен ладно. Вполне способен справиться с Томом в одиночку, если надо вколоть снотворное.
Кстати, снотворное…
Том хватает из металлической посудины заправленный шприц и всаживает иглу в шею тюремщика. Давит на поршень, закачивая парню в кровь целую дозу.
Все, можно расслабиться.
Усыпленный охранник — настоящий клад для Тома. Что тут у нас? Ага, ремень, швейцарский нож армейского образца и — вот это сокровище! — сотовый телефон.
Открыв нож, Том режет пластиковые ремни на запястьях. Пару раз чуть не задевает вены. Наконец путы сняты, и Том, размяв руки, хватает сотовый. Набирает номер Валентины… Сигнала нет! Проклятье! Придется самому выбираться. И как можно скорее.
Том успевает опоясаться ремнем тюремщика и только после замечает, во что одет парень. На нем подобие накидки. Длинной. Безрукавной. Черной. Мантия, что ли?
Точно.
Церемониальный наряд. Ведь сегодня, да, сегодня Тома должны принести в жертву.
Стены в диспетчерской по соседству с кабинетом Вито Карвальо завешены копиями последней работы Ларса Бэйла. Распечатки всех размеров: от больших, величиной с постер мальчиковой группы, до маленьких — с почтовую открытку. Каждый участник мозгового штурма то и дело оглядывается на них, надеясь в порыве вдохновения уловить тайный смысл, послание, угрозу…
Притащили и стенды с чистыми листами ватмана, на которых при желании можно самому изобразить рогатого демона, нетсвиса или пару любовников и их дитя. Над всеми стендами повешено по листу с огромной надписью «ВЕНЕЦИЯ» и ее шифрованным аналогом.
В качестве опоры Вито использует самые лучшие догадки по картине Бэйла. Значит, кубические фигуры — это титаны промышленности, которые строят город. Хорошо, усилим охрану банков и прочих финансовых учреждений. Импрессионистский водопад из крови заставил разослать водные патрули по каналам Венеции. Целиком и в общем Вито задействовал практически все резервы карабинеров.
Однако версии могут оказаться неверными, и боязнь ошибиться не отступает ни на секунду. Она так сильна, что Вито отрядил команду офицеров рыскать в Сети на предмет графических работ — и старых, и современных, — в которых могли бы найтись ключи к загадке Бэйла.
Прямо сейчас Вито и Валентина сидят в дальнем углу диспетчерской; перед ними — кипы бумаг и бутылок воды, а за спинами — уйма ошибочных шагов и надежд.
— Мы знаем, что сегодня тот самый день и что по Венеции будет нанесен удар, — говорит майор.
— Еще мы наверняка знаем, что в деле участвуют Мера Тэль и Анчелотти, — добавляет Валентина.
— И Том.
— И Том, — вздрогнув, соглашается Валентина.
— Если теракт местного значения, то база террористов на одном из отдаленных островов. Может быть, даже под землей или просто замаскирована.
— Какой-нибудь старинный особняк?
— Тут мы снова возвращаемся к дому Фабианелли. — Вито указывает на снимок особняка миллиардера. — Правда, мы его уже и перетряхивали, и переворачивали, как повар — блин на сковороде.
Подходит Франческа Тотти. Вид у нее изможденный.
— Вы, небось, думали, что только «под прикрытием» работают до потери пульса? — говорит Вито. — Добро пожаловать на галеры убойного отдела.
Франческа искренне пытается улыбнуться. В руках у нее распечатка.
— Вам сообщение, из ФБР. Для лейтенанта Морасси: в тюрьме Сан-Квентин проверили записи всех посещений Бэйла. Внешность одной из посетительниц совпадает с внешностью Меры Тэль. Правда, она прошла в тюрьму под вымышленным именем.
— Каким же? — возбужденно спрашивает Валентина.
— Лурдес ди Анатас. — Франческа убирает со лба длинную прядь сальных волос. Да, горячий душ не помешал бы. — Тэль прошла в тюрьму с поддельными водительскими правами, в которых был указан несуществующий адрес. Всего она приходила к Бэйлу три раза. Первый визит — примерно пять лет назад.
— Ди Анатас? Похоже на испанское имя, — вслух размышляет Валентина. — Тэль, наверное, посчитала, что в системе полно латиносов и ее не заметят.
— Ах ты, расистка, — упрекает подчиненную Вито. — Никакое это не испанское имя. Лурдес — намек на Господа, на Деву Марию, Богоматерь и на местечко во Франции, известное благодаря частому явлению призраков. Что до Анатас, так это Сатана, только наоборот. Гм, Мера, ушлая девка. Умеет повеселиться за чужой счет.
Валентина встает из-за стола и принимается расхаживать взад-вперед.
— Игра, сплошная игра! Бредовые загадки не людей, а настоящих животных. — В гневе она дергает себя за волосы. — Я свихнусь скоро!
— Понимаю, — говорит Вито, не вставая из кресла. — Будь у меня волосы, я бы тоже за них себя дергал.
Валентина против воли смеется. Смеется и Франческа.
Один из офицеров отрывается от монитора и подает голос:
— Майор! Майор, идите сюда!
Вито направляется к нему, а следом — и девушки-лейтенанты.
Молодой офицер с покрасневшими глазами указывает на экран.
— Анхель, водопад в Венесуэле.
— И что? — говорит Вито, не успев перестроиться на другую волну.
Тогда офицер Красноглазый указывает на копию работы Бэйла.
— Этот водопад есть на картине.
Нахмурившись, Вито оглядывается на распечатку.
Присмотревшись, он признает:
— Похоже. Очень даже похоже.
— Водопад Анхель находится в Венесуэле и считается высочайшим в мире, — читает с монитора Валентина.
— Венесуэла? — переспрашивает Франческа.
— Местные деревни называются «палафито», — говорит майор, который вдруг просекает, в чем связь. — Строятся на воде, как и дома у нас. Итальянский путешественник Америго Веспуччи, увидев их, сразу подумал о нашем городе и окрестил страну Венецией, добавив к изначальному слову испанский уменьшительный суффикс. Получилась Венесуэла, Маленькая Венеция.