У Пико было такое чувство, что его тоже узнали. По каким-то загадочным мотивам встреча была не случайной, женщина его ждала. А теперь приглашала следовать за собой.
Отбросив все колебания, он пустился за ней следом. Его мозг лихорадочно работал, ища всему этому объяснение. Может, ему показалось и женщина не сразу ушла из капеллы? Она могла остаться в соседнем зале и слышать его разговор с Боттичелли.
Размышляя, он обнаружил еще одну странность. Он сам еле протискивался сквозь толпу, двигаясь против течения людской реки, выплескивавшейся на площадь. Каждый шаг давался ему с трудом. Он постоянно вытягивал шею, чтобы не потерять незнакомку из виду, и еле держал дистанцию.
Она же, напротив, продвигалась без видимого усилия, толпа сама расступалась перед ней, как волны перед носом корабля. А в одном месте, где стены сошлись так близко, что почти касались друг друга, веселая компания масок прижалась к стене, чтобы ее пропустить. И никто не сказал ей ни слова. Даже самые развязные прохожие, которые только что вульгарно задевали каждую встреченную женщину, похоже, вовсе ее не замечали.
Пико с содроганием подумал, что женщина движется, как невидимка. Пока он осмысливал этот странный феномен, она снова повернула к нему голову. И опять ему показалось, что из-под капюшона блеснула улыбка.
Ему начало казаться, что он единственный, кто ее видит. Может, она и вправду тень, вернувшаяся из царства мертвых, и необычное поведение людей объясняется не почтением к даме, а безотчетным страхом, который всех охватывает в присутствии невидимых сущностей? Тот же инстинкт заставляет животных обходить отравленные источники, а людей внезапно замолкать, почувствовав ледяной ветерок от проскользнувшей тени.
Пико решительно тряхнул головой. Стоп! Он начал подпадать под влияние тех самых магов и колдунов, которых так презирает. Все это, конечно, чистая случайность. Существо, которое он видел в капелле, вполне реальное, из плоти и крови, причем из плоти в полном расцвете. Из той же живой и нежной материи, что и тело Симонетты Веспуччи, ныне ставшее прахом. Только состояние у них было разное: сила, соединявшая атомы того тела, что шло впереди него, отличалась торжествующей мощью молодости, а в теле Симонетты все земные связи порвались. Дело только в этом, беззвучно крикнул он, кусая губы от гнева… Только в этом, и еще в невероятном сходстве.
Между тем они добрались до берега реки. Здесь переулок огибал небольшое палаццо и круто поднимался к мосту. Оба уровня соединялись лесенкой из нескольких высоких и крутых каменных блоков. Толпа рассеялась, и Пико отчетливо видел у подножия лесенки силуэт в красном плаще. Собираясь подняться, женщина подобрала края плаща, и при этом почти до колена обнажила ногу.
Нагая плоть засияла в лунном луче, и взволнованному Пико показалось, что легкий плащ не скрывает прекрасного тела. Оно вдруг предстало перед его глазами во всем своем сияющем великолепии, как в Сикстинской капелле.
Сердце его замерло. Женщина снова обернулась и стала с кошачьей ловкостью подниматься по лесенке. Плащ опустился и плотно обвился вокруг стройной фигуры, как изваянный из мрамора рукой влюбленного художника.
Женщина быстро пошла по мосту Ангела на другой берег. Чтобы не потерять ее из виду, Пико опять пришлось проталкиваться сквозь запрудившую мост толпу.
На том берегу, на небольшой площадке у моста, он увидел новое сборище. Люди стояли кружком и на что-то смотрели. Женщина скользнула внутрь круга и исчезла. Пико ускорил шаг и тоже подошел к толпе.
В кругу прыгали и кувыркались жонглеры [59] . Пока он вглядывался в незнакомые лица в поисках исчезнувшей женщины, сальто и прыжки закончились, и в круг вышел голый по пояс человек, таща за руку темнокожую девушку в ярком платье.
— Сарацинские игры! — раздался рядом чей-то голос.
Пока девушку привязывали к вбитому на площадке столбу, она всем своим видом показывала, что ей очень страшно. Голый по пояс человек отступил шагов на десять, поднял с земли кожаный мешок и вытащил оттуда длинный нож.
Пико с любопытством следил за его движениями. В этот момент за спиной жонглера в толпе появилась женщина в красном плаще. Жонглер раскачивал нож над головой, словно примериваясь. У Пико возникло впечатление, что женщина что-то сказала ему на ухо, и он, продолжая машинально изображать сосредоточенность перед броском, на самом деле внимательно ее слушал.
Наконец он отважился на бросок, сделав при этом пару сальто вперед и посылая тело вслед за летящим ножом. Лезвие с глухим стуком вонзилось в столб чуть выше головы девушки, которая вскрикнула от страха. По толпе прокатился шепот одобрения, а жонглер снова отошел назад, достал из мешка второй нож и поднял его над головой. В таком положении он застыл на несколько мгновений, а за его спиной в толпе появился красный капюшон, и Пико показалось, что жонглер прислушивается к очередному указанию женщины.
Нож снова вонзился в столб. Шепот восхищений перерос в гул. Пико старался не потерять из виду женщину. Она отступила назад, проталкиваясь через толпу, и исчезла. Он тоже бросился назад, и как раз вовремя: незнакомка свернула по Папской улице в сторону Навонской площади.
Теперь она шла быстро, не оглядываясь, но юноша был абсолютно уверен, что она знает о его присутствии и всячески поощряет идти за ней. Они поднялись по Папской улице, по которой понтифики после введения в сан торжественно въезжали в свои владения в сопровождении пышных кортежей, и завернули за угол цирка Диоклетиана. Незнакомка снова вошла в сеть узких улочек вокруг ротонды Пантеона и устремилась вперед. Миновав еще один переулок, они оказались возле огромной мраморной ступни. Это было все, что осталось от колоссальной статуи, некогда стоявшей здесь.
Справа, вокруг маленькой пустынной площади, к античным кладкам лепились дома, видимо построенные из обломков этих стен. Женщина, похоже, направлялась за эти постройки, в сторону Корсо.
Но она вдруг остановилась напротив внушительной двери с резными косяками. Дверь вела в самый большой на площади дом, который, наверное, когда-то принадлежал аристократам, а теперь носил следы явной заброшенности. Окна были выбиты, на крыше зияли дыры. Двери немногих лавок, выходящих на площадь, тоже оказались заперты. Это место находилось далеко от праздничного шума и суматохи, и казалось, что над ним повисло проклятие.
Женщина неподвижно застыла перед дверью, словно дожидаясь, что кто-то ей откроет, а Пико притаился за поворотом улицы.
Он не знал, как быть. В нем росло желание встретиться с ней лицом к лицу и получить наконец ответы на все вопросы. Но необычное, почти сакральное поведение женщины блокировало все его попытки. И пока он соображал, какое принять решение, перед его удивленным взором развернулось совершенно неожиданное зрелище. Незнакомка шагнула к запертой двери и упала у порога на колени. В тишине площади Пико явственно различил, как она что-то бормочет и плачет навзрыд.