Из груди Рафаэля вырвался хриплый смешок, причинивший ему огромную боль.

— Эти древние рода были прозваны les families de l’etoile, «звездными семействами». Я слышал, что раньше их было несколько, но теперь остался только один «истинный род». Чтобы оставаться жизнеспособным, этот род старается почерпнуть силы у более молодых семейств, таких как мое, входящих в верхний слой эшелона.

— Эшелона?

— Это иерархическая система молодых семейств, которые стремятся примкнуть к «истинному роду». Первая ступень обозначается одним символом, звездой и полумесяцем древнейшей тайны. Во второй добавляются угольник и циркуль. Еще один enigmatique [40] орден, вы не находите? А за наши заслуги перед Америкой семейство Сен-Жермен получило доступ на третий уровень. Нас… меня избрали за мои знания в области нанотехнологий. Это великая честь. — Снова закашлявшись, Рафаэль ощутил во рту привкус крови. — Взгляните вот сюда.

Склонив голову набок, он с трудом поднял руку и приподнял прядь волос, скрывавшую знак. Третий символ был добавлен всего несколько дней назад, нанесенный алой краской вокруг двух предыдущих как символ перехода на новую ступень.

Услышав, как ахнул Пейнтер, Рафаэль понял, что тот увидел. Посредине татуировки полумесяц и звезда… ее окружают угольник и циркуль… а вокруг…

— Щит рыцарей-тамплиеров, — прошептал Пейнтер. — Еще один тайный орден.

— И это еще не все, насколько я слышал. — Рафаэль тяжело уронил руку. — Как я сказал, мы тайна в сердце всех тайных сообществ. Этот третий символ поднял мое семейство еще на одну ступень к тому, чтобы присоединиться к «истинному роду» на вершине пьедестала. По крайней мере, так должно было быть. — И снова удушающий хриплый кашель. — Поражение наказывается жестоко.

Пейнтер долго молчал.

— Но ради чего? — наконец спросил он. — Какова цель всего этого?

— Ха, даже я не знаю всего. Кое-что вам придется раскрывать самому. Я вам больше ничего не скажу, потому что больше ничего не знаю.

Рафаэль закрыл глаза и отвернулся.

Подождав немного, Пейнтер встал и направился к выходу из тоннеля.

Оставшись один, Рафаэль Сен-Жермен склонился к своей возлюбленной и еще раз поцеловал ее. Он прижимался к ее губам до тех пор, пока они не начали растворяться, увлекая его за собой.

42

1 июня, 06 часов 22 минуты

Йеллоустоунский национальный парк

Пейнтер вырвался из темноты на свет.

Он не знал, как относиться к заявлениям Рафаэля. Что это было: великие иллюзии, ложь, бред сумасшедшего или истина? Сейчас главным было ликвидировать опасность, которая оставалась под землей.

Разговаривая с умирающим французом, Пейнтер поглядывал в сторону пещеры. Там уже не осталось ничего. Ни тел, ни храма. Камень превращался в песок, песок — в пыль. Увиденное разрушило фундаментальные представления Пейнтера об устройстве Вселенной, наполнило его бесконечным ужасом. Всего в нескольких шагах от него бушевала буря чистой энтропии, где порядок становился хаосом, а понятие твердости не имело никакого смысла.

Наногнездо необходимо было уничтожить.

За то короткое время, что Пейнтер провел под землей, безлюдный бассейн Сказочной Страны превратился в место бурной активности. Над долиной кружили вертолеты, спешащие забрать всех, кто здесь находился. Существовала последняя надежда остановить разрастающуюся раковую опухоль, не дать ей прожрать себе дорогу в глубь земли до вулканической кальдеры. И эта надежда висела на волоске: удар нужно было нанести, пока наногнездо оставалось еще относительно небольшим, ограниченным.

Пейнтер быстро направился к тому месту, где работали Чун и Ковальски. Похоже, у них все было уже готово.

Проходя мимо одного из вертолетов, Пейнтер увидел в кабине Кай и Джордана, сидящих рядом с Хэнком. Кай обернулась и помахала рукой, однако все внимание Джордана было приковано только к ней. Нагнувшись, пожилой профессор принял из рук майора Райана завернутого в одеяло Кауча. Он осторожно уложил собаку себе на колени, чтобы не задеть перебитую лапу. Райан настоял на том, чтобы санитары сперва занялись Каучем и лишь после обработали его собственные раны.

Оторвавшись от земли, вертолет с ревом взмыл в воздух, поднимая несущим винтом вихрь. Пейнтер подошел к Ковальски и геологу.

— Все готово? — спросил он.

— Кажется, дело сделано. — Ковальски сидел на земле, подобрав под себя ноги. Перед ним лежал моток детонационного шнура, просунутого сквозь кубики пластида. — Это все равно что нанизывать на нитку попкорн.

— Можешь быть уверен, я никогда не приду к тебе в гости на Рождество.

Великан пожал плечами.

— Да с Рождеством все в порядке. Вот на День независимости люди почему-то пугаются.

Пейнтер прекрасно себе это представил. Ковальски и фейерверк. Сочетание поистине страшное.

Геолог остановился перед десятифутовым гейзеритом под названием Вратарская Перчатка. Он расстелил на подтеках туфа топографические карты, а также результаты исследования долины, полученные с помощью сканирующего радара.

— Этот столб — лучшее место, — уверенно заявил Чун. — Сканирующий радар показывает, что в этой точке ближе всего до затычки, закрывающей геотермальный канал. Если ее удалить, перегретый котел, зажатый глубоко под землей, с ревом вырвется на свободу подобно пробудившемуся дракону.

Эта мысль пришла в голову Пейнтеру, однако воплотили ее в жизнь Чун и Ковальски. Геолог описал, как под воздействием двух подземных сил — вулканические извержения из глубинных недр и гидротермические взрывы у самой поверхности — родился Йеллоустоун. Для уничтожения разрастающейся раковой опухоли требовалась высокая температура, однако о вулканическом извержении здесь не могло быть и речи. Так что оставалось только испробовать гидротермический взрыв.

Пейнтер предложил вызвать неглубокий сверхгорячий взрыв, чтобы испепелить наногнездо, прежде чем оно успеет пробить дорогу до магматической камеры, расположенной в шести милях под землей. Хотя существовала некоторая опасность того, что гидротермический взрыв потревожит магматическую камеру, это было гораздо лучше, чем вообще ничего не предпринимать, позволяя наногнезду беспрепятственно прогрызать себе путь вниз.

«Но как вызвать гидротермический взрыв?»

— Ну хорошо, принимаемся за работу.

Поднявшись с земли, Ковальски подхватил свой громоздкий моток взрывчатки и направился к геологу.

Тот приставил две стремянки к крутой стенке микровулкана. Они вдвоем поднялись наверх, где из небольшого отверстия валил пар. Это отверстие было как раз таким, чтобы в него пролезал кубик пластида. Лежа животами на стремянках, Ковальски и Чун стали скармливать нанизанную на детонационный шнур Си-4 в жерло конуса по одному кубику, опуская взрывчатку как можно ближе к скале, закупорившей гидротермический канал. Геолог предварительно рассчитал, какое количество пластида потребуется, чтобы разрушить затычку.