И все, не задавая вопросов, последовали за ней. Она отыскала лестницу, которую показал ей Айк.
Челси досталось от охранников, и она сильно хромала. Али помогала ей идти, а Трой помогал девушке. Наверху Али провела их тайным ходом в комнату с лампами.
Здесь было почти темно — только снизу пробивался слабый свет. Кто-то открыл подвал и опустошил его. И оставил одну зажженную глиняную лампу. Али спустилась в подвал и помогла сойти Челси. Трой спустил пленницу. Али удивилась, какая та легкая.
— Айк здесь был, — сказала она.
— Похоже на склеп, — заметила Челси. Она дрожала. — Не хочу здесь сидеть!
— Здесь хранились сосуды, — объяснила Али. — В них было масло. Айк их куда-то забрал.
— А где он сам?
— Побудьте здесь, — попросила Али. — Я его найду.
— Я с тобой, — предложил Трой, но как-то неохотно.
Ему не хотелось бросать девушку. За последние несколько дней он буквально на ней зациклился. Али посмотрела на Челси — та выглядела ужасно. Трою лучше остаться. Али попыталась поставить себя на место Айка.
— Ждите здесь. Сидите тихо. Ни звука. Когда опасность минует, мы с Айком за вами вернемся.
Слабый огонек освещал их лица. Али хотелось остаться здесь, с ними, где светло и безопасно. Но Айк где-то там, и ему, возможно, нужна помощь.
— Возьми нож, — предложил Трой.
— Я с ним не умею обращаться.
Али очень хотелось поддержать их слабую надежду.
— Ну, пока, — сказала она.
* * *
Плоты покачивались на воде. Толчков не чувствовалось, но озеро колыхала зыбь. Продукты и прочий груз уложили и увязали морскими узлами. Установили пулемет, включили большой фонарь. Одиннадцати путникам придется нелегко. Впрочем, не беда: рог изобилия прокормит их несколько месяцев, а ноша по мере продвижения облегчится.
Половина отряда уже погрузилась, остальные вернулись, чтобы «прибраться». Они тянули жребий — кому делать мокрую работу. Когда Шоут попросил их заняться этим делом, им стало противно.
Нельзя оставлять живых свидетелей, даже таких доходяг. Пока они не сдохли от голода, с кого-нибудь станется нацарапать на стене свои дурацкие показания. И тогда могут возникнуть проблемы. Может, пройдет целых десять лет, пока какой-нибудь колонист найдет чертову крепость, но зачем ненужный риск, зачем давать призракам возможность обвинять? Правда, их несколько смущал полковник. Впрочем, он сам назвал бы это долгом; хотя ничего, кроме преступления, тут не было.
Солдаты сделали все от и до, и сделали в лучшем виде. Каждый из раненых товарищей получил точный выстрел в переносицу. Уокера убивать не стали, он без того висел на стене и бормотал куски из Писания. Оттуда ему и за миллион лет не выбраться, растак его.
Оставались только ученые. Двое солдат вошли в боковую комнату.
— Что за черт?! — воскликнул один.
Сперриер поднял голову, прикрывая Пиа.
— Они убежали, — сообщил он. — Мы тоже могли, но видите — остались.
— Вот дерьмо, — сказал солдат.
Солдаты швырнули в комнату по осколочной гранате, прижались к стене, затем выпустили еще по обойме в то, что осталось.
Закончив, они вернулись в большой зал. Тут стояла тишина, потому что раненые больше не стонали. Только Уокер похныкивал.
— Ну и хреново, — пожаловался солдат.
— Это еще что, — ответил Шоут.
— О чем ты?
— Да так. Не все йогурты одинаково полезны, — бормотал Шоут, устанавливая у стены очередной маячок.
— Эй, а зачем ты их тут ставишь? — спросил его кто-то. — Нам же сюда не нужно возвращаться.
— Посади дерево, вырасти сына… — продолжал нести Шоут.
— Заткнись, придурок.
* * *
Одни смотрели на крепость с озера, другие подбирались сверху, вымазавшись глиной, незаметные, как камни. Нападающие действовали с хладнокровием змей или насекомых. Наступали кланами. Так их расставил Исаак.
Если бы солдаты догадались осветить утесы на воде, они бы заметили слабое подрагивание, зыбь от дыхания многих легких. А направляемый на воду свет просто скользил по покрытой рябью поверхности. И людям казалось, что, кроме них, тут никого нет.
Отряд палачей неспешно вышел из ворот крепости. Они ступали тяжело, словно крестьяне после рабочего дня. Пока сам не займешься, не поймешь: такое дело, как казнь, требует основательности.
— Мне отмщение и аз воздам! — доносился из крепости дикий голос Уокера.
— Успехов! — пробормотал кто-то.
Дрожащие языки пламени осветили проем ворот. Кто-то устроил костер из уцелевших документов экспедиции.
— Парни, мы едем домой! — приветствовал своих солдат лейтенант.
Пронзившее его копье являло прекрасный образчик изделия солютрейской культуры позднего палеолита. Изящный кремневый наконечник, изготовленный методом отжимной ретуши, имел форму продолговатого листа и был обработан ядом, добываемым из подземных скатов.
Безупречный бросок, прямо из воды, поразил лейтенанта точно в анус, именно так, как поступал он сам, препарируя лягушек в научной лаборатории средней школы.
Никто сразу и не понял. Лейтенант стоял прямо или почти прямо. Он слегка наклонил голову, но глаза были открыты, и на лице расползлась широкая улыбка.
— Лейтенант, все тип-топ, — доложил ему солдат.
У самого дальнего плота, верхом на поплавке, сидел снайпер по фамилии Гриф. Он услышал странные звуки — как будто рядом кто-то производил сепарацию масла — и обернулся.
Вода разверзлась, и, прежде чем его схватили и утащили вниз, Гриф успел увидеть довольную морду с бельмами вместо глаз. И вода сомкнулась над его ногами.
Солдаты рассыпались по берегу, стараясь добраться до лежащих на песке плотов. Двое несли винтовки за рукояти, один положил ее на плечи, словно распятие.
— Пошли, ребята, — позвал кто-то с лодки, — чую я, где-то тут их призраки шляются.
Считается, что римские пращники могли поражать мишень размером с человека на расстоянии сто восемьдесят пять метров. Камень, ударивший Джефферсона по кличке Бум-Бум, пролетел двести тридцать пять метров — настоящий рекорд. Его приятель услышал глухой удар о грудную клетку, такой, как если бы шлепнулся арбуз. Он повернулся к Бум-Буму и увидел, как бывший прославленный центровой баскетбольной команды «Юта-Джаз» вдруг застыл и рухнул, словно огромное дерево, которому вышел срок.
Прошло десять секунд.
— Хейдлы! — завопил приятель.
Люди уже попадали в такие переделки, так что особого сюрприза не получилось. Сработала автоматическая реакция — жать на спуск и производить как можно больше шума и света. Стрелять было не в кого, но с хейдлами и не стоило дожидаться, пока появятся мишени. В первые несколько секунд единственная возможность ошарашить противника и чуть-чуть исправить положение — вести непрерывный огонь. И солдаты начали стрелять. Они стреляли в скалы, стреляли в песок, стреляли вверх. Старались не попадать друг в друга — но этот риск был наименьшим.