– Быстрее… не… могу… – задыхаясь, выговорил Джейк и едва успел увернуться от толстого осколка стекла, который длинным прозрачным клыком торчал из стены мусора слева от него.
– Расстарайся, шкет, наддай, не то гляди – отшибу памороки и бесчувственного потащу за волосья! Ну-ка, маленький выродок, – хоп!
Джейк непонятно откуда нашел в себе силы прибавить ходу. В проулок он входил, полагая, что вскоре они вновь выйдут на широкую улицу, однако теперь мальчик понял, что жестоко ошибся. Проулок, по которому они бежали, был не просто узким проходом в стене хлама – это была замаскированная и укрепленная дорога, уводящая в глубь страны Седых. Теснившие их с обеих сторон высокие шаткие стены слагались из экзотически подобранного разнообразнейшего материала: здесь были автомобили, примятые или сплющенные в лепешку водруженными сверху гранитными и стальными глыбами; мраморные колонны; неведомые станки, тускло-рыжие от ржавчины там, где они не были черны от застарелой смазки пополам с грязью; хаотические нагромождения мебели – опутанные паутиной ржавых цепей из звеньев величиной с голову Джейка, они опасно балансировали в вышине, как цирковые слоны на крохотных железных тумбах, – а в одном месте даже сверкала хромом и хрусталем большая, как двухместный самолет, рыба с ккуратно впечатанным в чешуйчатый блестящий бок одним-единственным загадочным словом Высокого Слога "ВОСТОРГЪ".
Они вышли к развилке, и Режь-Глотку без колебаний выбрал левую ветку их бредовой дороги. Чуть дальше в разных направлениях расходились еще три прохода – такие узкие, что каждый можно было бы назвать лазом. На сей раз Режь-Глотку избрал правое ответвление. Новая тропка, образованная чем-то вроде крутых насыпей из гниющих коробок и огромных блоков старой бумаги (возможно, бывших книг или журналов), оказалась чересчур узка, чтобы бежать по ней бок о бок. Режь-Глотку вытолкнул Джейка вперед и принялся нещадно колотить мальчика по спине, чтобы принудить его двигаться быстрее. "Вот что должен чувствовать бычок, когда его гонят на убой", – мелькнуло в голове у Джейка, и он поклялся, что, если выберется из этой передряги живым, никогда больше не будет есть бифштексов.
– Бегом, голубок мой сладенький! Бегом!
Вскоре Джейк окончательно перестал ориентироваться среди изгибов и поворотов тропинки, и чем глубже Режь-Глотку загонял его в дебри истерзанной стали, ломаной мебели и технического утиля, тем эфемернее становились надежды мальчика на спасение. Теперь даже Роланду было не под силу разыскать его. Пытаясь найти Джейка, стрелок неминуемо заплутал бы и до самой смерти блуждал по забитым хламом тропам этого кошмарного мира.
Они теперь спускались под гору; на смену стенам плотно уложенной бумаги пришли бастионы картотечных шкафов, груды счетных машинок и горы компьютерного оборудования. Джейк бежал словно по складу радиоутиля, привидевшемуся ему в страшном сне. Почти целую минуту по правую руку от Джейка тянулась стена, построенная, казалось, исключительно из телевизоров или небрежно составленных один на другой видеотерминалов с дисплеями. Их экраны неподвижно взирали на мальчика, как остекленелые глаза мертвецов. Мостовая по-прежнему шла под уклон, и Джейк понял, что они находятся в самом настоящем тоннеле. Полоса хмурого неба над головой сузилась в полоску, полоска в ленточку, а ленточка превратилась в тонкую нить. Они попали в мрачное подземное царство и, точно крысы, шныряли по ходам в исполинской куче отбросов.
"Что, если все это рухнет на нас?" – подумал Джейк, но в своем теперешнем состоянии, измученный до предела и терзаемый болью, не слишком испугался такой возможности. Если свод тоннеля обвалится, он, по крайней мере, получит возможность передохнуть.
Режь-Глотку погонял его, как крестьянин погоняет мула, обозначая левый поворот тычком в левое плечо, правый – тычком в правое. Когда требовалось идти прямо, пират отвешивал Джейку подзатыльник. Мальчик попытался увернуться от выступающей трубы, но не вполне успешно. Труба огрела его по бедру, и Джейк, беспомощно размахивая руками, отлетел к противоположной стене узкого прохода, к сложной абстрактной композиции из стеклянных осколков и неровно обломанных досок. Режь-Глотку поймал его и снова толкнул вперед.
– Бегом, вахлак! Ты что ж это, бегать не умеешь? Кабы не Тик-Так, я употребил бы тебя здесь же, а тем временем перерезал бы тебе глотку, будь я мерин!
И Джейк побежал. Он бежал в алом тумане, где существовали лишь боль да кулаки Режь-Глотки, которые поминутно опускались то на плечи мальчика, то на его затылок. Наконец, в тот самый миг, когда у Джейка созрело твердое убеждение, что сил бежать дальше у него нет, Режь-Глотку схватил его за шиворот и рывком остановил, да так яростно, что Джейк со сдавленным писком врезался в пирата.
– Воткаверзная придумка, – жизнерадостно пропыхтел Режь-Глотку. – Гляди прямо перед собой и у самой земли приметишь две жилки наперекрест. Видишь?
Сперва Джейк ничего не мог разглядеть в густом полумраке. Слева вздымались горы огромных медных котлов, справа высились штабеля стальных емкостей, напоминающих кислородные баллоны, с которыми ныряют аквалангисты. Джейк подумал, что одним энергичным выдохом может превратить этот завал в лавину. Мальчик рукавом утер глаза, отвел со лба спутанную челку и постарался не думать о том, каково это, когда на тебя сверху взгромоздится примерно шестнадцать тонн таких баллонов. Он прищурился, глядя в ту сторону, куда показывал Режь-Глотку. Да, с большим трудом можно было различить две тонкие серебристые нити, похожие на гитарные струны или струны банджо. Они выходили из противоположных стен прохода и пересекались в паре футов над мостовой.
– Надобно проползти под ними, сердечко мое. И будь вельмиосторожен, ибо стоит зацепить одну из этих жилок, и половина всей каменной и железной городской блевотины рухнет на твою головенку. И на мою тож, хоть мне и сумнительно, что сие тебя сильно взволнует. Я прав? А теперь пшел! Ползком!
Джейк стряхнул со спины ранец, лег на землю и протолкнул его в проем перед собой. Пробираясь под туго натянутыми тонкими проволоками, мальчик обнаружил, что все-таки не прочь пожить еще немного. Ему чудилось, он каждой своей клеткой чувствует, как все эти тонны старательно уравновешенного хлама ждут, когда же можно будет ринуться вниз, на него. "Эти проволочки, наверное, удерживают пару тщательно выбранных угловых камней, – подумал он. – Если одна из них оборвется… трах-бах-ой-е-ей, умирает зайчик мой". – Спина Джейка прошла впритирку к проволоке, и в вышине что-то скрипнуло.
– Осторожней, дурачина! – буквально простонал Режь-Глотку. – Осторожней!
Джейк по-пластунски полз под пересекающимися крест-накрест проволоками. Пропахшие потом, слипшиеся волосы упали ему на глаза, но он не посмел откинуть их.
– Прошел, – наконец проворчал Режь-Глотку и с легкостью, дающейся долгой практикой, проскользнул под скрещенными сторожевыми нитями. Он поднялся на ноги и схватил ранец Джейка прежде, чем мальчик успел снова надеть его. – Что тут, постреленок? – спросил пират, расстегивая пряжки и заглядывая внутрь. – Сыщется тут гостинец для старинного дружка-приятеля? Режь-Глотку любит гостинчики, страсть как любит!