А вот так ему и надо! Чтоб не соблазнял своими… штанами!
– Нам пора, – вздохнула я.
Питер улыбался.
– Ты скажешь своим людям, чтобы меня не убивали сразу?
– Скажу. Если мы сейчас проснемся.
– То есть?
– Ты какой меня видишь?
– Красивой. Только прозрачной.
– А когда я начинала работу?
– Ты была намного ярче.
– Вот. Я много сил потратила, чтобы привести тебя в форму.
– И я тоже. То есть мы сейчас можем просто уснуть?
– Ну да. Я – точно.
– Это плохо. Откуда же твои люди узнают, что я не враг…
– Ну, Мечислав может мне присниться и все выяснить…
– А до этого меня раз двадцать пронзят осиной?
Я пожала плечами. Очень может быть. Мечислав не отличается добротой и любовью к людям, которые причинили ему зло. А покушение на меня – уж куда дальше? Лишение ценной собственности, источника силы и клоуна по совместительству…
– Юля, я могу отдать тебе свою силу? А ты расскажешь своим, кто я и что произошло.
– Ты уверен?
Я знала, что можно так поступить. Но пусть это будет добровольное и осознанное решение.
– Это наш единственный выход. Не хотелось бы умереть, только-только освободившись от проклятия.
– А уж как мне бы не хотелось портить свою работу…
– Тогда… как передать силу?
– Просто протяни мне руку.
– Держи.
Я коснулась руки вампира. И ничего не ощутила. Как будто рука попала в струю теплого воздуха от кондиционера. Только неподвижного.
А потом волна тепла хлынула вверх по руке – прошлась по плечу, захлестнула голову и помчалась по телу вместе с кровью. Мне захотелось замурлыкать. Приятно. Так и восстанавливается сила… наверное. А Мечислав чувствует то же, питаясь моей кровью? Надо спросить.
– А что мне теперь делать?
– Ничего, – я сама не узнавала своего голоса. Но силуэт вампира на глазах становился все бледнее, а полянка расплывалась перед моими глазами. – Спи. Я обещаю сделать все, чтобы ты остался в живых.
– И даже сверх того.
– Обещаю, – повторила я.
Полянка выцветала. Силуэт вампира расплывался перед моими глазами. Все заслоняло какое-то красное марево. И я сморгнула, чтобы отогнать его.
И тут же в голову ввинтился противный вопль:
– Юля, ты жива?! Скажи хоть что-нибудь!
Я лежала на полу в машине, придавленная телом Глеба. Константин смотрел на меня с каким-то странным выражением.
– Мать вашу… слезь с меня, расплющишь, – прохрипела я. – Вода есть?
На лицах оборотней появились одинаковые довольные улыбки.
– Жить будет.
Константин извлек из кармана на двери бутылку с минералкой и протянул мне.
Я цапнула ее – и взвыла в голос.
– Твою… рыбозавру!
Руки болели так, словно мне их целое стадо пчел целовало. И на вид были не лучше. Опухшие, красные, да еще и все в крови.
– Это еще что за… латимерию вашу?!
Глеб аккуратно отвинтил пробку с бутылки и поднес ее к моим губам. Я судорожно стала заглатывать воду.
– Это тебе лучше знать, что и как. У тебя руки светились. И обжигали. До них дотронуться было страшно.
– Да и до тебя тоже, – поддержал Константин. – У меня вся шерсть на затылке дыбом встала.
– Что ты такого сделала?
Я криво оскалилась.
– Всего лишь получила к нам в команду мастера, который умеет призывать всех зверей. Вообще всех.
На лицах, то есть сейчас скорее мордах оборотней отобразился праведный ужас. Еще бы. Это все равно что сказать кагебешникам: «Господа, мы приняли на работу Вольфа Мессинга». Секретность и свобода воли – к черту. Продашь все секреты родины и даже не узнаешь об этом.
– Юля, – протянул Глеб. – А ты уверена…
Я махнула рукой. И так ясно, что он скажет. Это точно не враг?
Не точно. Питер может оказаться и врагом. Я исхожу из чувства благодарности, а какая может быть благодарность у почти тысячелетнего вампира? Вон приснопамятный Дюшка (не вспоминать на ночь) той еще сволочью был. А ведь он моложе Питера на пару сотен лет. Был. Блин, как приятно применять это слово по отношению к Дюшке. Был и сплыл. Мир праху. Со святыми упокой.
И Питер может оказаться не лучше. С другой стороны, кто снял проклятие, тот его и вернуть может. Но это лучше рассказать Мечиславу. Пусть вампир использует хоть ласку, хоть страх… да хоть свое обаяние!
– Ни в чем я не уверена. Ребята, возьмите мой телефон и наберите Мечислава. А то нашего Князя от треволнений удар хватит.
Глеб послушно принялся выкапывать телефон из-под сиденья.
– Юля, у вампиров не бывает ударов, – просветил меня Константин.
– Это просто ваши вампиры живут в тепличных условиях, – просветила я. – А стоит им связаться со мной, и результат налицо. Дюшка же помер…
– Не от удара.
– От удара, только магического. Глеб, подержи трубку у моего уха, ладно? Руки болят до чертиков.
Оборотень послушно поднес к моему уху трубку. И оттуда отрывисто (я и не знала, что Мечислав так умеет) рявкнуло:
– Да?!
Ну что ж, запишем это себе в заслугу. Рявкать он научился, глядишь, пообщаемся лет десять – и вампир по-человечески заговорит. А то сейчас с ним и говорить-то нельзя. Так и тянет на нехорошие вещи. Из журнала для мальчиков.
Пообщавшись, я отдала трубку оборотню и умоляюще похлопала ресницами.
– Ребята, неужели у нас нет выпить?
* * *
Мечислав летел по городу как сумасшедший. Водители выжимали из машин все, что можно и нельзя, держа скорость под двести километров в час. И плевать, что так нельзя ездить! Трижды плевать на любые опасности! Тем более что за рулем сидели вампиры с их десятикратно превосходящей человеческую реакцией.
А в голове стучало только одно: Юля, Юля, Юля… Его фамилиар, его женщина, его вторая половинка.
И он еще думал, что сможет гарантировать ей спокойствие и безопасность.
Идиот!
Мечислав каждую секунду ждал пронзительной, разрывающей боли внутри. Если ее убьют…
Выжить он выживет. Но не удержится. И придется все начинать сначала.
Как он мог отправить ее всего с двумя телохранителями?!
Знал ведь, что посольство перебито. И мог подумать, что Юля окажется следующей мишенью.