– До встречи?
– До встречи.
Я хлопнула трубкой о рычаг. Поднимать ее совсем не хотелось. Я могу быть кем угодно… но! Быть неблагодарной тварью мне вовсе не хотелось. Меня не так воспитывали!
Я угрюмо вздохнула и набрала номер телефона Вадима.
– Алло, это Вадим Соколовский. Меня сейчас нет дома, но, если вы оставите сообщение, я отвечу на него, как только захочу. Говорите после гудка.
Я фыркнула. Ну никакой серьезности у вампира. Нет бы замогильным тоном вещать что-нибудь типа: «Смертный! Ты позвонил самому…» Этого от Вадима не дождешься. Он, как и я, твердо уверен, что если посмеяться над ситуацией, то она устыдится и исправится.
– Приветствую тебя, о прекрасный и мудрый отрок Вадим ибн Мечислав, да будет благословенно и имя твое, и дом твой, и ты сам поленом осиновым по лбу три раза, – завелась я после гудка. – И не будь свиньей, перезвони как можно скорее мне на сотовый. Юля.
Я громыхнула трубкой о рычаг и отправилась переодеваться. Сунула в сумку спортивный костюм, стянула волосы в хвост и хлопнула дверью. Валентин бывает ужасной сволочью, если его заставить ждать. Во всем остальном он милейший человек и еще более очаровательный вольп, но опозданий не терпит. Ни своих, ни чужих.
В спортзале я оказалась без двух минут два. Валентин уже ждал меня.
– Я так и знал, что ты приедешь пораньше.
– Я за тебя рада, – огрызнулась я.
Вольп внимательно посмотрел на меня.
– Что случилось?
– Жизнь не получилась, – вздохнула я. – Пошли потренируемся, а? Хоть успокоюсь немного. Тогда и поговорим. Я сейчас на взводе, а на тебе срываться не хочу.
Валентин без лишних слов подцепил меня под локоть и потащил за собой.
Два часа прошли без особых проблем. Я бегала, прыгала, отрабатывала удары на боксерской груше и уклонялась от ударов Валентина. Конечно, он бил не в полную силу, а то от меня бы мокрое место осталось. Но и того, что я получила, мне хватило, чтобы плюхнуться после тренировки на скамью и жалобно застонать.
– Изверг! Садист! Убивец!
– И за что ты меня только такого любишь, – ухмыльнулся Валентин.
– Действительно, за что?!
– За мое доброе сердце, – оскалился оборотень двумя рядами клыков. – И очаровательную улыбку. Иди, ополоснись да приходи в бар, поболтаем.
Когда я спустилась в бар, Валентин уже сидел там. И распекал бармена за плохой томатный сок. Невкусно, соли мало, витаминов нет, и вообще лучше подавать свежевыжатый. Приготовленный прямо на глазах у клиента. Бармен слушал и кивал, как китайский болванчик. Еще бы. Если оборотни этот бар уже лет пять как держат. Я плюхнулась рядом с другом и заказала себе стакан минералки. Терпеть эту гадость не могу, но водно-солевой баланс восстанавливать как-то надо. С меня же во время тренировки семь потов согнали.
– Ну рассказывай, – велел Валентин.
Я опустила глаза и во всех подробностях поведала о появлении братца в своем доме.
Валентин молча слушал, не перебивая и не переспрашивая, а потом высказался коротко и очень эмоционально.
– Подруга, твой брат просто козел. И я даже не знал, что настолько. Придется за ним постоянно приглядывать.
– Сама знаю, – вздохнула я. – Так ведь это не лечится.
– Почему же? Пара способов есть…
– Ага, мигрень мы лечим вместе с головой, – покивала я. – Да не в этом дело. Валь, он ведь мой брат. Вот такое дерьмо, сволочь, тварь и кретин. Но бросить его на произвол судьбы я не могу.
– И напомнить о своей помощи тоже не сможешь.
– Не смогу. Сам знаешь.
– Знаю. Тебе бы в другую эпоху родиться, – вздохнул оборотень. – Давай я подведу итоги? Ради сомнительных родственных уз, о которых твой брат забыл уже лет десять как…
– Меньше!
– Неважно! Так вот, ради сомнительных родственных уз ты готова пожертвовать своей свободой, душой, а возможно, и жизнью. Не слишком ли жирно для него?
– Он мой брат.
– Но ведь не ты первая отреклась от него.
– Вспомни Библию.
– Юля, не протирай мне мозги. Ты цитируешь эту книгу, только когда понимаешь, что крупно неправа.
Понимать-то я понимала, да толку с того.
– Валентин, а что мне делать?! Отказаться? Он же к деду пойдет! А если еще и деда в это втяну, я же себе век не прощу.
– Зачем отказываться? Выдай его вампирам с головой. Они быстро разберутся, под какой сосной чьи шишки. И до деда твоего ничего не дойдет. Никогда.
– А я потом себя всю жизнь винить буду.
– Не видел я, чтобы тебя угрызения совести мучили. А сколько на твоей совести уже трупов?
– Это другое, – покраснела я. – Это была война.
– А сейчас разве нет?
Ответить на это я не смогла и занялась стаканом с минералкой. Оборотень смотрел на меня с сочувствием, и это злило и раздражало еще больше. Такая вот я дура.
– Юля, – наконец заговорил он. – Ты сказала, что мы друзья. Это так?
– Да, – твердо ответила я.
– Тогда постарайся меня выслушать. И не перебивай, даже если не понравится.
– Хорошо.
– Твой брат неплохой человек. Но, увы, он слаб. Очень слаб. Я говорил с ним сегодня утром, хотя и недолго. Мечислав скинул мне твою семью перед рассветом. Так вот. Твой брат ведомый. Не более того. Эта пади гораздо лучше ориентируется в ситуации, чем он. Погоди! – он поднял руку, убивая мои возражения на корню. – Я знаю, что ты хочешь сказать. Что оборотням сам бог велел лучше разбираться в ситуации, чем человеку со стороны. Да. И все же, все же, все же… Смотри. Из-за этих двоих наш клан втягивается в серьезные разборки. И, заметь, разборки морально не обоснованные.
– И чего ты хочешь?
– Твой брат слаб. Это так. Но у него тоже есть своеобразное понятие о чести. Кроме того, я надеюсь на вашу общую кровь. Я хочу, – Валентин даже не покраснел при этих словах, – я хочу, чтобы твой брат был инициирован сегодня же. Как член нашего клана. Как мой вольп.
Я повертела в руках стакан.
– Чего ты этим хочешь добиться?
– Гарантий безопасности для себя. Если Мечислав проиграет, тебя все равно постараются присвоить. И тогда ты сможешь защитить нас. Прости, но я обязан думать о своих вольпах.
Я кивнула. Да, что бы ни сделали с Мечиславом, я слишком ценная добыча. И смогу сказать: «Не трогайте моего брата, иначе я что-нибудь с собой сделаю». А неприкосновенность моего брата означает неприкосновенность его клана вольпов. Вот только…
– А ты понимаешь, что при таком раскладе могут просто избавиться от тебя? Вольпы останутся, а тебя не будет?