— Что еще у нас есть? — устало спросил начальник охраны.
Пеккем заглянул в таблицу.
— Только камера в фойе, — сказал он, шмыгнув носом.
— Хорошо. Выводи запись, тот же временной интервал, двести кадров в секунду.
Пеккем набрал несколько команд, затем повернул встроенный в огромную клавиатуру регулятор. Сара уставилась на экран, по которому в ускоренном темпе, обтекая барьеры и усаживаясь по несколько человек в подъезжающие навстречу пустые вагончики, двигались потоки туристов. Она понимала, что должна испытывать хоть какие-то чувства — горечь, злость, угрызения совести. Но она не ощущала ничего, кроме целиком захватившего ее оцепенения. Перед ее глазами по-прежнему стояло лицо Криса Грина — невидящий взгляд, из раскрытого рта торчит осколок с неровными краями. Она посмотрела на Фреда Барксдейла, очертания профиля которого казались призрачными в искусственном освещении Улья. Он на мгновение перевел взгляд на нее, затем снова на экран.
— Все как обычно, — мрачно пробормотал Аллокко, тоже глядя на экран. — Еще один день в раю.
Сара держала запечатанный пластиковый пакет с фрагментами диска, собранными на дне вагончика. Вероятно, его раздавили во время завязавшейся драки. Поняв, что машинально вертит пакет в руках, она сунула его в карман пиджака.
С левого края экрана возникло какое-то движение — возле посадочной площадки появилось несколько фигур.
— Замедли до тридцати, — сказал начальник службы безопасности.
Фигуры в левой части экрана стали отчетливо видны — Аллокко, менеджер Пегги Салазар и сама Сара. Перед ее глазами вновь разыгрывалась сцена, случившаяся менее получаса назад. В кадре появился Фредди с диском в руке. Развернулась небольшая драма, пока он и Аллокко приводили ей свои доводы. Она приняла решение, и Крис Грин, сотрудник службы безопасности, скрылся за дверью, ведущей внутрь аттракциона. Сара смотрела, как она отводит Фреда Барксдейла в сторону, чтобы убедить его в разумности упреждающего удара по Джону Доу. Объяснить, почему в итоге она лишь обрекла человека на смерть.
Положив диск на место, они отправили пустые вагончики и скрылись из виду, направляясь в сторону диспетчерской.
— Останови, — сказал Аллокко Пеккему.
Экран погас.
— Вот и все. Мы проверили все пять камер. Ничего.
В маленьком темном помещении наступила тишина.
Наконец начальник охраны нарушил молчание.
— Крис Грин был достойным человеком, — медленно проговорил он. — Лучшее, что мы можем для него сейчас сделать, — это попытаться выяснить, что же, черт побери, произошло. — Вздохнув, он повернулся к Пеккему. — Ральф, выведи еще раз картинку с последней камеры. С того места, где пустые вагончики уходят внутрь аттракциона.
Пеккем вновь вывел на экран изображение фойе. Сара снова увидела, как Аллокко кладет коробочку с диском в пустой вагончик. Вагончик покатился по рельсу и исчез в темноте за первым поворотом.
— Непонятно, — словно про себя пробормотал глава службы безопасности. — Крабовидная туманность находится глубоко внутри аттракциона. Именно там должен был ждать злоумышленник, чтобы забрать посылку. Но Крис Грин стоял возле входа. Каким образом он мог столкнуться с Джоном Доу?
Вопрос повис в воздухе, оставшись без ответа. Взгляды всех были устремлены к экрану.
— Стоп! — неожиданно воскликнул Аллокко. — Хорошо. Пятнадцать секунд вперед. — Он показал на монитор. — Смотрите.
Сара увидела, как техник, которого она заметила раньше, вышел из боковой двери и не спеша направился через фойе. Охватившее ее оцепенение внезапно спало, словно пелена.
Учитывая объемистый шлем и непременный скафандр, ничего определенного сказать было нельзя. Но инстинкт подсказывал Саре, что перед ней Джон Доу.
Судя по выражениям лиц остальных, они пришли к тому же самому выводу.
— Вот черт, — сказал Аллокко. — Вся эта история с полутораминутной остановкой была лишь обманом. Джон Доу вовсе не ждал возле поворота у Крабовидной туманности. Он собирался забрать диск из вагончика, как только тот окажется внутри аттракциона, а потом просто уйти — еще до того, как мы остановили проклятую машину. Но вместо этого он наткнулся на Криса Грина.
— Хотите, чтобы я его отследил? — спросил Пеккем.
— Нет. То есть да. Но боюсь, об этом он тоже позаботился. — Начальник охраны посмотрел на Сару. — Свяжусь с костюмерной, пусть проверят, вся ли униформа на месте.
Сара кивнула. Она уже наверняка знала, что именно они выяснят.
В ее кармане негромко-зажужжала рация.
Все замолчали, глядя на директора.
Включив рацию, она медленно поднесла ее ко рту.
— Сара Боутрайт слушает.
Это были первые слова, которые она произнесла с тех пор, как вошла в Улей.
— Сара?
— Да.
— Зачем, Сара?
На этот раз голос Джона Доу звучал несколько иначе — холоднее, более по-деловому. Все добродушие и вежливость куда-то исчезли.
— Что — зачем?
— Зачем вы подстроили мне ловушку?
Директор с трудом пыталась подобрать слова.
— Разве я не был всегда честен с вами, Сара? Разве честность не была основой всех наших отношений?
— Мистер Доу, я…
— Разве я не нашел время для того, чтобы лично встретиться и познакомиться с вами? Разве я не объяснил в точности, что вы должны, а чего не должны делать?
— Да.
— Разве я не счел нужным устроить для вас демонстрацию? Разве я не приложил все мыслимые усилия к тому, чтобы к концу дня на вашей совести не было ничьих смертей?
Женщина молчала.
— О господи, — пробормотал Барксдейл. — Что мы наделали?
— Мистер Доу, — медленно начала Сара, — я лично прослежу, чтобы…
— Нет, — ответил голос. — У вас был шанс. Вы не оправдали моего доверия. Теперь я стану учителем, а вы учеником. И вы будете присутствовать на моем уроке. Знаете, какова его тема? Нет, не говорите, я сам скажу. Паника.
Директор слушала, приложив рацию к уху.
— Знаете ли вы, Сара, что существует искусство дирижирования паникой? Это очень увлекательная тема, я собирался написать о ней целую монографию. Я стал бы знаменитостью, Аристотелем управления толпой. Что самое интересное — есть возможность для творчества. В моем распоряжении столько средств и столько способов, что выбрать подходящий не так-то просто. Взять, к примеру, пожар. Во время пожара динамика толпы приобретает уникальные свойства, Сара. Я изучал все великие пожары — на трикотажной фабрике «Триангл», в театре «Ирокез», в ночных клубах «Кокосовая роща» и «Хэппиленд». Все они очень разные, и вместе с тем в них есть нечто общее. А именно — люди давят друг друга у выходов. Закрытых выходов.