Она покачала головой, отметая улыбкой и вопрос доктора, и его озабоченность.
— Нет. Мой муж умер вскоре после свадьбы.
— А кем он был по профессии?
— Военным. Я думала, вы знаете.
Свенсон отрицательно качнул головой.
— Это было очень давно, — сказала Элоиза. — Я едва помню себя, какой была тогда… а его, по правде говоря, еще меньше. Дорогой мой мальчик. Тогда он не казался мальчиком. Мы так мало понимали в жизни. — Элоиза помолчала, потом продолжила, осторожно подбирая слова: — Эта женщина, о которой вы говорили… Ваша кузина…
— Коринна, — подсказал Свенсон.
— Ваш серебряный портсигар. На нем гравировка «vom К.С.» — от Коринны Свенсон?
— Вы это запомнили?
— Конечно. Мисс Темпл пыталась понять, кто вам его подарил.
— Это подарок в связи с моим последним повышением.
Она улыбнулась. Доктор вздохнул, а потом, зная, что не следует это делать, заговорил.
— Я хотел сказать… может, я могу вам помочь… узнать, что вы помните, что — нет…
Элоиза тут же тряхнула головой.
— Это невозможно.
— Но… этот другой мужчина…
— Я не могу об этом говорить.
— Но Элоиза… вы — взрослая женщина… респектабельная вдова…
Она отвернулась. Свенсон запнулся.
— Но мы с вами… там, в Тарр-Маноре… разве мы не…
Он внезапно замолк.
— Я просто дура. — Лицо ее было суровым, но в глазах бушевало смятение. — Вы меня спасли. Но иногда… очень часто… я думаю, лучше бы я умерла.
Элоиза встала и, не сказав больше ни слова, ушла в комнату, которую делила с Бетт.
На следующее утро рыбацкую лодку нашли. Она лежала на боку, выкинутая на скалистый черный берег, словно ею поиграли и бросили. Мачта была сломана, изорванные паруса наполовину зарылись в песок. У лодки стояли трое — те, кто был в конюшне, но смотрели они теперь куда угрюмее и холоднее. Свенсон приветственно кивнул — никто не протянул ему руку — и нахмурился, заметив на одном из рыбаков чистые кожаные сапоги для езды верхом.
Рыбак перехватил его взгляд и, мотнув небритым подбородком, показал, куда нужно смотреть. Мертвец сидел прямо на одной из скамей, изогнутых под прямым углом и шедших от одного борта до другого.
— Минуту, — сказал Свенсон, шагая мимо тела, через скошенный планшир, и заглянул в крохотную тусклую каюту.
Все вещи лежали на полу, сгрудившись в одном месте из-за крена суденышка. Настил был все еще влажен, но до верхних стенок вода не дошла. На единственном маленьком окошке виднелась неровная красновато-коричневая линия, а присмотревшись, доктор обнаружил еще с десяток пятен и капель. Он перебрал без особой надежды кучу вещей и ничего не нашел.
Наконец он вернулся на накренившуюся палубу. Местные — и Сордж с ними — стояли в нескольких ярдах от лодки, словно решили обсудить происшествие втайне от Свенсона. Он наклонился над телом, ощущая их взгляды спиной и затылком.
Горло рыбака было разодрано от уха до уха в нескольких местах, и, видимо, укусов было несколько. Но при этом не образовалось единой полости вроде той, что они видели у трупов в конюшне.
— Это что — когти? — спросил Сордж, наклонившись над телом и показывая пальцем.
— Или зубы? — прикинул другой.
— Или нож? — предположил человек в сапогах.
Свенсон со спокойным видом указал на пустые ножны на поясе мертвого рыбака.
— Кто-нибудь нашел его нож?
Оказалось, нет. Свенсон снова повернулся к телу, осторожно взял пальцами голову и повернул ее туда-сюда, чтобы лучше рассмотреть пересекающиеся раны. Наконец он встал, повернулся к рыбакам и заговорил, тщательно подбирая слова:
— Вы сами видите, что здесь произошло. Наверное, его убили коротким, широким клинком.
— И как давно это случилось? — спросил Сордж.
— Думаю, дня два назад. Во время бури. Странно, что нашли его только теперь.
— Тут была вода, — сказал человек в сапогах, показывая в сторону деревни. На расстояние полумили от берега все было покрыто примерно четырехфутовым слоем воды.
Рыбаки уставились на Свенсона, словно это замечание требовало ответа.
— Конюшни, — неуверенно сказал Свенсон. — Конюшни по другую сторону деревни. На юге. Вода здесь сошла только что…
— Тут никак не пройти, — сказал человек в сапогах. — После бури.
Сердце у Свенсона упало. Тот, кто зарезал этого человека, не мог убить двух конюхов и выпустить лошадей.
— Так что… тут, значит, не один волк? — пробормотал Сордж.
Элоиза сидела в одиночестве рядом с мисс Темпл. Говорил Свенсон быстро — конюхи, рыбаки, наводнение, беспокойство в деревне.
— И что мы можем сделать? — спросила она.
Он еще не сказал ей ни о голубых пятнах, ни о новых сапогах одного из деревенских.
— Что-то случилось. Что-то такое, о чем мне не говорят…
— Они убили Чаня?
— Не знаю… нет, не думаю…
Раздался стук в дверь. Свенсон быстро сел на кровать к мисс Темпл и взял ее запястье в тот момент, когда вошел Сордж. Тот извинился за вторжение и спросил, нельзя ли ему переговорить с доктором наедине.
Свенсон вышел на кухню, но Сордж уже был на веранде. Свенсон вытащил серебряный портсигар, выбрал сигарету и постучал ею о крышку, прежде чем закурить. Сордж резко выдохнул — с несчастным видом, ведь еще недавно появление Свенсона было редкостной удачей, — и отрывисто заговорил:
— Что насчет наводнения? Где ваш Чань? Люди хотят, чтоб вы его сдали! Или вас тоже обвинят! Я им говорил… но… но…
Свенсон выпустил клуб дыма, который поплыл по двору. Остальные рыбаки ушли. Мисс Темпл везти было никак нельзя. Доктор стряхнул пепел за перила.
— Для вас, мой друг, это нелегко — вы были так добры к нам, вы спасли нас от гибели. Я, конечно же — конечно же, — сделаю все возможное, чтобы не ссориться с жителями деревни. — Свенсон еще раз затянулся. — Сордж… вы совершенно уверены, что никто из ваших земляков не видел Чаня? Ведь они бы вам сказали, верно?
— Ну да.
— В самом деле… и теперь эти смерти. Мы должны с ними разобраться — ко всеобщему удовлетворению. Вы мне доверяете? Вы позволите мне побеседовать с жителями?
Сордж не ответил, и Свенсон дотронулся до его плеча.
— Так будет лучше для всех… для женщин… чтобы рассеять страхи.
Свенсон подумал, не спрятались ли жена и дочка хозяина в одном из этих сараев.
— Я их созову, — сказал Сордж. — Через час. У лодок.
— Отлично.