Мама смущенно улыбнулась.
Ты за него замуж собираешься? Да?
Боже сохрани! Я вообще замуж не собираюсь, просто… приятно, когда тебе дарят цветы, ухаживают… Это любой женщине приятно.
— А ему твое новое платье понравилось?
Мама покраснела еще гуще.
Понравилось… Да. Но ты мне зубы не заговаривай! Ты действительно не желаешь никуда ехать?
Один? Никуда и ни за что!
Ну, как хочешь. А что, если в середине сентября мы с тобой на недельку смотаемся к морю?
Во время учебы?
Ну да. Тебе не хочется пропускать занятия?
Мамуля, у тебя от жары в голове помутилось? Где ты видела человека, который откажется от моря ради учебы? А куда, куда мы поедем?
Пока не знаю… Просто тетя Галя обещала достать льготные путевки… Скорее всего, в Испанию.
В Испанию? Ура, мамуля! Это клево, ты даже сама не понимаешь, как это клево! Учебный год начнется, а мне будет светить Испания! Ха! Это класс!
Гошка, погоди ликовать, может, еще ничего не выйдет.
Не выйдет, тоже переживем. Но… хотелось бы. А какое в Испании море?
Гошка, как не стыдно! Средиземное! Да, чувствуется, что у вас географичка никудышная!
Не то слово! Все, мам, я пошел спать, а то мы завтра с Никитой договорились за город съездить.
За город? К кому?
К его однокласснику, Димке…
Гошка, это далеко?
Да нет, полчаса на электричке.
По какой дороге?
По… по Киевской! — сообразил Гошка.
По Киевской? А какая станция?
Понятия не имею. Никита знает, он там сколько раз был, — напропалую врал Гошка.
Ладно, хоть денек за городом побудешь, — вздохнула мама, которая готовилась к выставке и не могла пока уехать из Москвы.
В восемь часов утра Гошка и Никита уже заняли наблюдательный пункт во дворе, где, по сведениям Гошки, жил киллер по фамилии Усольцев. Дом был старый, пятиэтажный, двор очень зеленый. В такой ранний час все скамейки во дворе были еще свободны, так что ребята могли следить за преступником со всеми удобствами.
Интересно, он ходит на работу? — спросил вдруг Никита.
Черт его знает. Посмотрим.
Нет, я к тому, что, может быть, он уже ушел? Или уже пришел? Вдруг он на заводе работает и вчера возвращался с ночной смены?
Фигня! Для возвращения с ночной смены это было поздно. Да и вообще, не похож он на работягу. Руки не те.
Они помолчали. Потом Никита сказал:
Эх, надо было взять с собой дорожные шахматы…
Да? И уж наверняка прозевать клиента! Нет, нам даже в морской бой нельзя играть.
А в города, например?
В города? В города, пожалуй, можно. Начнем? Нью-Йорк!
Калининград!
Дмитров!
Венеция!
Ярославль!
Ленинград!
Не пойдет, он давно уже Санкт-Петербург!
Ладно, Лондон!
Находка! Внимание! Это он!
Где?
Вон там! Видишь?
Ага!
Из подъезда вышел мужчина, тот самый, за которым вчера следил Гошка, и быстро, насколько позволяла больная нога, двинулся прочь со двора. Мальчики поспешили за ним. Он шел не оглядываясь, лишь иногда останавливался и стоял, словно переводя дух. Он останавливался так внезапно, что подростки едва не налетали на него. Это было очень неудобно.
— Гош, давай помедленнее, а то он нас скоро засечет.
Гошка молча кивнул и попытался сбавить скорость. Больной этот киллер, что ли? Мужчина свернул в какой-то узкий проход между домами. Ребята чуть подождали, чтобы не столкнуться с ним, а потом тоже свернули, пробежали по проходу и очутились во дворе старого заброшенного дома. Усольцева нигде не было видно. Гошка растерялся. А Никита схватил его за руку и потащил назад.
Ты что, сдурел? — вырвал руку Гошка. — Мы его потеряли!
Не страшно! По-моему, он нас засек! И решил проверить, станем ли мы его искать в этом дворе. Но мы же не идиоты, правда? Сматываемся! И придем теперь только ночью!
И тут вдруг до них донеслось:
— Помогите! Помогите! — кричал какой-то мужчина.
Они растерянно переглянулись.
— Помогите! Помоги-и-ите!
Не сговариваясь, они кинулись на зов. Но никого не увидели.
Эй! Кто кричал? — завопил Гошка.
Помогите! Я здесь!
Голос доносился откуда-то снизу. Двор заброшенного дома был разрыт. Осторожно подобравшись к краю траншеи, мальчики глянули вниз и увидели искаженное гримасой боли и испуга лицо киллера.
Ребятки, милые, помогите! — взмолился он. — Я ногу повредил, самому мне не выбраться.
Сейчас что-нибудь придумаем, не волнуйтесь! — поспешил успокоить его Гошка.
Милые, поспешите, я в долгу не останусь! — продолжал молить Усольцев.
Траншея была не слишком глубокая, и человеку здоровому и невредимому выбраться оттуда не составило бы труда. Гошка, недолго думая, прыгнул вниз.
— Сейчас, сейчас, не волнуйтесь! — бормотал он.
В его бедовой голове уже зрели планы, один грандиознее другого. Им подворачивается поистине фантастический случай подружиться с убийцей! И Никита, кажется, тоже быстро все сообразил. С помощью какой-то железяки он лихорадочно принялся делать ступени в довольно мягком грунте. Гошка помогал ему. И вскоре было создано какое-то подобие лестницы, выложенной обломками досок, которые во множестве валялись кругом. Вдвоем ребята помогли бледному от боли и пережитого испуга Усольцеву вылезти из ямы. Тот едва держался на ногах.
— Ох, ребятки, если бы не вы, неизвестно, сколько бы я там просидел. Спасибо, ох, большое вам спасибо. Помогите еще домой добраться, бога ради.
— Поможем, о чем речь. А вы далеко живете? — спросил Никита с невинным видом.
Усольцев прищурился, глянул внимательно на Никиту, потом на Гошку и сказал:
— Да не очень, только я не дойду. У меня одна нога давно покалечена, а сейчас я вторую повредил… Поймайте машину и подгоните сюда. Деньги у меня есть, соглашайтесь на любую сумму… в разумных пределах, конечно.
Никита бросился искать машину, а Гошка остался с Усольцевым.
Как тебя звать, парень?