— Я не безумец, — заверил ее Николас. — Я гений. Обычный человек в этом мире не достоин того, чтобы я поставил стопу на его шею.
— Это достойно презрения.
— Это бесчестно.
Сора почувствовала, что он кивнул в знак согласия.
— Все подстроено так хитро, подло и умно, что труд но поверить, будто это мог спланировать один человек.
— Неужели вам не стыдно? — в отчаянии произнесла Сора. — Вы бросаете тень на репутацию того самого человека, который воспитал вас.
Николас расхохотался с искренним весельем и чмокнул Сору в шею.
— Лорд Питер Беркский — не что иное, как старый ханжа и пустозвон. Вечно чушь какую-то порет про рыцарей, про святость данного слова и присяги.
— Но он же и правда верит во все это.
— Разумеется, верит. Более того, он этим живет. Так легко было надуть его, что жалость берет.
Он усмехнулся.
— С Уильямом было не так просто — вот почему это доставляло мне столько удовольствия. Объектом поклонения Уильяма служит логика, потому план мой был к продуман очень тщательно. Видите ли, по его логической схеме, я не могу быть подлецом.
— Да уж, вы подлец не по логической схеме. Зачем вам все это?
— Никакой тайны тут нет.
Николас начал медленно поглаживать ее вверх и вниз по руке.
— Я четвертый сын у своего отца. Вам об этом было известно?
— Нет, я думала, что у вас только один брат, старший.
— Да, это был Лэнс. Однако у меня было еще два старших брата, за которых папаша, бывало, благодарил судьбу. Троица старших братьев-здоровяков. У меня не было ни малейшей надежды получить наследство, и он этому радовался.
Нервничая, Сора предложила ему продолжить:
— Он вас не любил?
— Отец мой…
Рука Николаса вновь упала на поводья, и в голосе появился зловещий сарказм.
— Отец мой был такой же, как Уильям. Здоровый и необузданный. Он жил ради борьбы. А братья мои вели себя как драчливые божки, постоянно лезли на коней, чтобы поразить столб с мишенью для копья. Они не понимали меня, не понимали, как я могу увеличить нашу собственность с помощью своей головы. Одна лишь матушка понимала меня.
— Ваша матушка? Она понимала и вас, и ваших братьев?
— Мальчишки предали ее; они бросили ее одну в замке, а сами отправились сражаться, были ранены и довели ее огорчениями до болезни. Я держал ее за руку, когда она кашляла и задыхалась, а они возвратились домой все в синяках и с переломанными костями. Она заболела до такой степени, что не могла ухаживать за ими. Ей пришлось отдать их на попечение няни.
— Она отдала больных детей на попечение няни?
— Мама была слишком утонченной женщиной, чnо бы заботиться о таких базарных мальчишках, — с ханжеским видом произнес он.
— Гм, — сдержалась Сора от того, чтобы высказать свое суждение.
— Мальчишки всегда выражали свое сожаление, однако вновь уезжали и вновь принимались за свое. Я видел, как матушка плакала, когда их отдавали на воспитание, и я поклялся, что сам я ни за что не заставлю ее так плакать. Боже, как же я их ненавидел!
Сора почувствовала, как мускулы на груди Николаса вздулись, словно он сейчас взорвется от ярости, и робко поинтересовалась:
— А они вас били?
— О нет. Они просто с таким презрением относились ко мне, что меня всего наизнанку выворачивало.
Николас рассмеялся неприятным рычащим смехом.
— Бить меня? Нет, они пытались сделать из меня мужчину. Пытались заставить меня получать удовольствие от возможности разбить себе башку. Отец, бывало, повторял, что не понимает, как это он умудрился произвести на свет такого подлого трусишку.
Конь рванулся вперед от натянувшейся в руках Николаса узды.
— Он отправил меня на воспитание к лорду Питеру, потому что тот был самым лучшим рыцарем во всей Англии.
Николас сделал глубокий выдох, освободив свою грудь, и понизил голос, передразнивая своего отца:
— Лорд Питер выпестовал величайшего воина всего христианского мира.
Вернувшееся к Соре прежнее душевное состояние заставило ее возразить:
— Не может быть, чтобы лорд Питер и Уильям жестоко обходились с вами!
— Ну, разумеется, нет. Я стал рыцарем лишь потому, что лорд Питер беспрестанно нянчился со мною. Я почти и не замечал его брезгливости ко мне. А вот Уильяму н хватало ума скрывать свое отношение.
Сора ничего на это не сказала; она поняла, что это правда. Николас впал в молчаливые размышления, однако вскоре они поднялись на холм, прыснули лучи солнД' и Сора сообразила, что они выбрались на дорогу. И конь, и Николас оживились, и рука его вновь стала блуждать по животу Соры. Отчаянно пытаясь отвлечь чем-нибудь его внимание, Сора спросила:
— А куда мы едем?
— В Крэнский замок. Это моя самая надежная крепость. Она расположена на высоких белых скалах над морем. Большой зал продувают ветра с океана, однако верхние покои лучше, чем в Берке.
Николас прижался своей щетиной к щеке Соры в притворном восхищении:
— Я выбрал его специально для вас.
Всегда рассуждая трезво, Сора вывернулась от Николаса и проницательно уточнила:
— А еще из-за того, что он хорошо укреплен?
Николас рассмеялся тем самым низким смехом с придыханием, который преследовал Сору в Берке и от которого она и сейчас покрылась гусиной кожей.
— Это одна из причин, по которой я вас и полюбил. Вы так рассудительны.
Когда он опрокинул ее наземь в лесу, уперся коленями в ее спину, а запястья скрутил за спиной, то он говорил таким же скрипящим голосом с ледяной решимостью:
— Я бы мог взять вас прямо теперь, — сказал он тогда, — но сначала я научу вас любить меня.
От пронзившего Сору при этом воспоминания страха ей захотелось сжать колени, сидя на лошади, однако она боялась пошевельнуться и привлечь внимание Николаса к своей открытой позе. Вместо того она вступила с ним в спор:
— Это же глупо. Не можете вы полюбить слепую женщину. Вы могли бы полюбить мои земли, а вот меня — никогда.
— Ваши земли, и правда, привлекательны, однако тут вы ошибаетесь. Я действительно люблю вас. Сперва я лишь жаждал владеть вами, также как и всей прочей собственностью Уильяма. Однако по мере того, как я следил за вашими отношениями с Уильямом, в сердце моем расцвело страстное желание стать объектом вашей любовной привязанности. Когда я увидел, как Уильям очарован вами, то алчность моя обратилась в любовь.
— Вы хотите сказать, что любите меня потому, что я нужна Уильяму?
— Нет, — внес уточнение Николас. — Я люблю вас по тому, что вас любит Уильям. Уильям предан вам, Уильям живет ради вас.