Филиппы не было видно. Слава Богу, она исчезла.
– Что привело вас в Рэдклифф, милорд, так далеко от двора?
Спрашивать о цели приезда гостя прежде, чем он поест, было неприлично. Но она славилась своим пренебрежением к условностям, если это ее устраивало. Пусть эта репутация сослужит ей службу.
Как и следовало ожидать, Осберн только засмеялся негромко и, задев ее, подошел к камину. Осмотревшись по сторонам, он бросил плащ и перчатки на пол, не замечая служанок, кинувшихся их поднимать.
– Я вижу, леди Элисон приложила руку к убранству вашего замка, сэр Дэвид.
Дэвид тоже протиснулся мимо нее.
– Так оно и есть, Осберн. Она развесила гобелены в первое же утро по приезде и с тех пор трудится не покладая рук.
Холл действительно выглядел более нарядным. Только сегодня утром она настояла, чтобы один из работников Дэвида отделал стену за возвышением. Под руководством Филиппы он расписал белую стену под каменную кладку и в середине каждого камня нарисовал цветок.
Филиппа давала ему указания. Куда же она исчезла?
– Леди Элисон – замечательная женщина и теперь еще больше усовершенствуется под руководством мужа.
Осберн следил за ее передвижениями по холлу. Она его услышала. Да иначе и быть не могло. Он говорил так громко, что все его слышали.
– Вы будете ею руководить, сэр Дэвид?
– Леди Элисон не нуждается в руководстве. Ее рассудительность известна всей Англии.
– Ее рассудительность, как и у всех женщин, заражена чувствительностью.
Дэвид широко раскрыл глаза.
– Вы хотите сказать, что миледи чувствительна?
Приняв у Элисон кружку пива, Осберн выпил ее, прежде чем ответить.
– Леди Элисон не выказывает свои чувства, как другие женщины, но они у нее есть, и притом глубокие.
Дрожь пробежала у Элисон по спине.
Осберн уставился в дно кружки, как будто читая в нем.
– Ее чувства постоянны. Их ничто не изменит, ни воля мужа, ни приказ короля, ни даже Божьи установления. Она может быть опасным врагом, потому что того, кого она возненавидит, она сотрет с лица земли.
Он посмотрел на нее. Глаза у него блестели.
– А ради друга она пожертвует всем.
Пытаясь принять равнодушный вид, она бесстрастно отвечала:
– Вы видите то, чего нет, милорд.
– Разве? Может быть. – Он провел длинным пальцем по краю кружки, и перстни на нем засверкали. – И все же, я считаю, замужество вам на пользу. Любому, кто бы на вас женился, пришлось бы добиваться вас хитростью и храбростью, дерзостью и упорством. Он не захочет лишиться плодов своих усилий ради чего бы то ни было.
Осберн всегда умел точно рассчитать удар. Он издевался над ней, потому что ее завлекли ради ее богатства. Он издевался над Дэвидом, намекая, что защита Филиппы может лишить его этого богатства.
Филиппа. Она должна сдержаться ради Филиппы.
– Вы так и не сказали нам, зачем вы здесь?
– Ах да. А ну-ка, парень, помоги мне снять доспехи. – Эдгар приблизился, чтобы помочь ему. – Мне захотелось попутешествовать, и я с моим отрядом оказался в Джордж Кроссе. Там я обнаружил очень интересные вещи. Сэр Уолтер в постели, избитый до полусмерти, давал указания молодому человеку… как бишь его зовут?
– Хью, – сказал Дэвид.
– Хью, – повторил Осберн. – Так вот, сэр Уолтер наставлял Хью, как управлять замком. Мне показалось странным, что леди Элисон оставила самое ценное свое владение на руках юнца и инвалида.
– Это было мое решение, – сказал Дэвид. – Я посылал туда четырех гонцов, и столько же прибыли оттуда. Мне сообщили, что там все в порядке. А разве не так?
– Ваше решение? Ну да, разумеется. Это было мудрое решение, особенно потому, что оно дало вам возможность вернуться в Рэдклифф.
– Так в Джордж Кроссе все в порядке? – настаивал Дэвид.
– Да. Мне подали там чудесные кушанья. – Осберн оглядел стол. Хотя они гостей и не ждали, Элисон всегда заботилась о том, чтобы было что подать на стол. – Сэр Уолтер все еще не в состоянии ни сидеть, ни есть, но Хью составил мне компанию и немало меня развлек.
Элисон понравилась эта похвала.
– Таким, как Хью, приемные родители вправе гордиться.
– Да. Он рассказал мне, что вы поженились, и о всех невероятных слухах, сопровождавших известие о поспешной свадьбе.
Он взглянул с намеком на талию Элисон.
– Вас можно поздравить, сэр Дэвид?
– А разве не принято поздравлять новобрачных?
Осберн принял этот упрек с улыбкой.
– Совершенно справедливо.
Его рыцари и сквайр вошли вместе с Гаем. Управляющий Дэвида казался чем-то недовольным. Он сразу же подошел к Дэвиду. Гай говорил тихо, но Элисон услышала.
– Сукины дети. Ведут себя здесь как хозяева.
Осберн, наверно, тоже услышал, но ничем не дал понять, что оскорбился.
– Гай Арчер, не так ли?
– Милорд герцог. – Гай сдержанно поклонился. – Я польщен, что вы помните меня.
– Я никогда не забываю славного воина, а также и того, кто отказался от службы у меня.
Гай еще больше вырос во мнении Элисон.
– Я никогда не уйду от сэра Дэвида. – Возня привлекла внимание Гая. – Эй, никаких драк здесь!
Роджер и Айво схватились. Гай выругался и начал расталкивать столпившихся вокруг любопытных. Но прежде чем он успел добраться до дерущихся, Айво сбил Роджера с ног ударом в лицо.
Осберн хмыкнул.
– Болван! – Он подошел к Роджеру и пнул его ногой в ребра. – Эй, вы! – обратился он к своим рыцарям. – Стащите его в конюшню. Пусть дрыхнет там с лошадьми. А вы все помните, что мы здесь гости, и говорите уважительно с хозяйскими людьми.
Рыцари повиновались беспрекословно. Элисон поняла, что у Осберна был план. Люди в Рэдклиффе были простодушные и не искушенные в хитростях. Если рыцари Осберна будут вести себя вежливо и служанки разболтаются с новыми знакомыми, они могут рассказать о данных им указаниях следить за посторонними. Элисон тщательно скрывала свои тайны, но часть их, по крайней мере, была известна слишком многим. Как можно было ожидать, что они будут молчать, особенно если им не понять весь ужас жизни Филиппы?
– Прошу вас на почетное место, милорд. – Элисон указала на прибор с солонкой. Осберн принял ее предложение как должное.
– Папа?
Услышав голос Бертрады, Элисон чуть не потеряла самообладание. Что скажет Осберн при виде ее странной одежды и наблюдая ее необычное поведение? Как он станет над ней издеваться?