– Я люблю тебя, – прошептал он, целуя Стефани в лоб. – И я позабочусь о нашей семье.
Бортовой монитор показывал, что кровяное давление Стефани стабильно снижается. Но Джейсону казалось, что машина скорой помощи едет недостаточно быстро.
В госпитале Стефани занялась доктор Сим, а Джейсон понес ребенка в отделение для новорожденных.
Расставание со Стефани создало у него ощущение, будто он расстается с частью себя.
– Ты спас их, Джейсон. Их обеих. Они бы умерли без тебя, – сказал Майк, сопровождая Джейсона из отделения неотложной помощи в отделение для новорожденных.
– Стефани – моя жизнь, – ответил Джейсон. – Почему мне было так трудно ей в этом признаться?
– У тебя есть еще один шанс. – Майк хлопнул его по плечу. – Не упускай его.
– Не упущу.
Следующие несколько часов прошли для Джейсона как в тумане, пока он сидел в палате для новорожденных и укачивал свою дочь. А когда Стефани наконец перевели в послеродовую палату, Джейсон присоединился к ней, принеся девочку.
Стефани сразу протянула к ней руки. Джейсон передал ей малышку, но продолжал гладить ее спинку указательным пальцем.
А в это время доктор Сим кратко изложила им состояние здоровья Стефани:
– У вас был небольшой разрыв. Вероятно, это произошло из-за неполного отделения плаценты, но мы все исправили при помощи несложной процедуры. Никаких негативных последствий для будущего вынашивания детей нет.
Джейсон наблюдал за реакцией Стефани.
Он создаст с ней семью. Он едва мог дождаться подходящего времени, чтобы попросить ее – умолять, если нужно! – чтобы она вышла за него замуж.
– Хорошая новость. Но давайте оставим разговоры о будущих детях на потом. Поговорим после того, как я привыкну к этому ребенку. Джейсон, что сказал о нашей дочери педиатр?
«Наша дочь…»
Джейсон трепетал от радости всякий раз, когда слышал эти слова.
– Она в порядке и может оставаться в одной палате с тобой. Если бы она родилась доношенной, то была бы очень крупным ребенком. Твоя гипертония сработала на пользу, дав ребенку больше шансов на выживание.
– Слушай, Джейсон, ее нужно покормить. Помоги мне.
Через несколько минут их дочь уже энергично сосала грудь. Лицо Стефани светилось от счастья, пока она наблюдала за дочерью.
– Такая кроха, а уже знает, что делать. Кажется, она ужасно умная, настоящий гений, как ее отец.
– И очень независимая, как ее мать. – И, решив раскрыть Стефани свои чувства, Джейсон сказал: – Я никогда не видел ничего более чудесного, чем наша дочь у твоей груди. У меня даже сердце замирает…
Блеск в глазах Стефани стоил признания Джейсона. В конце концов, она рисковала жизнью во время родов. Меньшее, что мог сделать Джейсон, – это высказать ей свою признательность.
Когда их дочь насытилась и уснула, Стефани зевнула:
– Я думаю, мне нужно поспать. Ты можешь положить ее в кроватку?
– Ты в порядке? – спросил он, имея в виду не только ее физическое состояние.
Стефани его поняла. Она накрыла ладонью руку Джейсона, которой он обнимал ребенка:
– Я не просто в порядке. Сейчас я переживаю самое лучшее время в моей жизни.
Он облегченно вздохнул. Стефани прекрасно себя чувствует, и он счастлив.
Сейчас. Он должен спросить ее прямо сейчас…
Но Стефани уже уснула.
Положив девочку в кроватку, Джейсон сел рядом на стул. Теперь он может рассмотреть дочку как следует, изучить форму ее носа, губ и ушей.
Именно в этот момент он заметил, что у нее остановилось дыхание…
Никогда еще Джейсон не был на такой тонкой грани потери самообладания. На долю секунды он растерялся. Быстро совладав с эмоциями, он взял ребенка на руки и пощекотал маленькую ступню.
Девочка сделала глубокий вдох, затем прижалась к груди отца и равномерно задышала.
– Апноэ и брадикардия, – заявил педиатр доктор Риверс. – Для недоношенных детей характерна внезапная остановка дыхания и сердца.
– Но это не простой ребенок. Это мой ребенок! – Теперь Джейсон понимал, что испытывают родители больных детей, требуя ответа у докторов.
– Да, доктор Дрейк, она особенная. Она настоящая папина дочка, – дипломатично сказал доктор Риверс. – Ее пульс и дыхание устойчивы до тех пор, пока она лежит на груди своего папы.
Стефани погладила ручку девочки:
– Какие у нас варианты?
– Есть два варианта. Мы можем подключить ее к аппарату искусственного дыхания и колоть лекарства, чтобы поддержать ее сердце. Это будет продолжаться до тех пор, пока она не достигнет того возраста, когда сможет обходиться без них. Другой вариант: Джейсон будет держать ребенка на руках до тех пор, пока его состояние не стабилизируется.
– Что мы выберем, Джейсон? Медицину или любовь? – Стефани посмотрела на него с пониманием.
– У нас есть только один приемлемый вариант. Моя дочь не должна начинать жизнь в холодной пластиковой кроватке, где ей будут колоть лекарства.
Она улыбнулась:
– Я знала, каким будет твой ответ.
День за днем Джейсон проводил в отделении для новорожденных. В течение дня он работал с документами, научившись одной рукой перелистывать страницы, а другой – придерживать дочь на груди. Проголодавшись, девочка брала материнскую грудь, но только при условии, что рядом находился Джейсон.
Пока Стефани кормила ребенка, Джейсон должен был держать крошечную ручку дочери и все время с ней разговаривать, иначе она отказывалась от кормления.
– Джейсон, мы должны убедиться, что она будет дышать и без вашего присутствия. Вы должны иногда класть ее в кроватку, – настаивал доктор Риверс. – Считайте это первым опытом отцовства. Вы не сможете защитить ее ото всего.
– Вместе, Джейсон. Мы сделаем это вместе. – Стефани в очередной раз доказала, что она сильная женщина.
Она подбадривала Джейсона, давая ему силы и мужество, необходимые для того, чтобы он решился на рискованный шаг.
В первый раз, когда Джейсон положил девочку в кроватку, малышка посинела, и он едва не упал перед ней на колени. У него замирало сердце, когда он наблюдал, как она затихла, а потом глотнула воздух и снова задышала.
Через неделю в отделение приехали родители Стефани, и ее мать спросила:
– Когда вы собираетесь дать имя нашей внучке? Мы не можем все время называть ее малышкой. Мне необходимо вышить ее вензель.
Джейсон посмотрел на Стефани:
– Это решать ее матери.
Его не волновало, какое имя будет у его дочери. Главное, чтобы она была жива и здорова. Только это имело для него значение.