Кларисса кивнула и ворчливо заметила, подавляя непрошеные рыдания:
— Я никогда не оставляла вас в беде раньше, и доказательством тому служат мои седые волосы. Не покину вас и сейчас.
— Спасибо, Кларисса, — смиренно шепнула девушка. — Теперь я знаю, что есть два друга, которые постоят за меня. Даже три, если считать Пола.
Час спустя, умытая и сидевшая за туалетным столиком Уитни светилась одобрительной улыбкой в сторону Клариссы, свернувшей ее тяжелые волосы узлом и перевязавшей их тонкой черной лентой. Строгая прическа еще больше подчеркивала ее классические черты и высокие скулы. Широко расставленные зеленые глаза, обрамленные мохнатыми, черными как смоль ресницами, казались невероятно большими на бледном личике, создавали общий эффект хрупкой неземной красоты. Однако сама девушка считала, что выглядит хуже некуда.
— Превосходно! — воскликнула она. — И ни к чему так спешить — его светлость вполне может набраться терпения и подождать меня. Это часть моего плана. Я намереваюсь преподать ему несколько довольно неприятных уроков, и первый состоит в том, что на меня не произвели ни малейшего впечатления его прославленное имя и титул, а кроме того, я не собираюсь плясать под его дудку и покорно выполнять все приказания.
Ровно в половине второго Уитни спустилась в малую гостиную, куда велела дворецкому проводить по приезде мистера Уэстленда. Помедлив немного за дверью, она гордо подняла подбородок, повернула ручку замка и вплыла в комнату.
Клейтон стоял, полуотвернувшись от девушки, нетерпеливо похлопывая желтовато-коричневыми перчатками по ноге, и смотрел в окно, откуда открывался вид на лужайку. Широкие плечи были расправлены, челюсти неумолимо стиснуты, и, несмотря на задумчивую позу, от него исходили сдержанная мощь и непреклонная сила, которые Уитни всегда чувствовала и боялась в нем.
Девушка мгновенно ощутила, как капля за каплей исчезает ее уверенность. Как она могла тешить себя иллюзиями, что сумеет заставить его отказаться от достижения цели? Герцог вовсе не похож на романтичного молодого денди — поклонника, которому можно дать отставку всего лишь посредством холодной улыбки и вежливого безразличия. Ни разу с самой первой их встречи Уитни не выходила победительницей в стычках с ним. Однако девушка мужественно напомнила себе, что придется справляться с Клейтоном в одиночку лишь до приезда Пола.
Уитни прикрыла за собой дверь, и замок громко щелкнул.
— Вы посылали за мной? — спокойным невыразительным голосом осведомилась она.
Последние двадцать минут Клейтон стоически сопротивлялся все растущему раздражению: подумать только, она посмела заставить его дожидаться в крошечной душной комнате, словно нищего, явившегося за подаянием! Приходилось постоянно напоминать себе, что прошлой ночью Уитни была жестоко оскорблена и унижена и поэтому сегодня, несомненно, выкажет свою ненависть тем, что постарается всячески доводить или провоцировать его на необдуманные поступки.
При звуках ее голоса Клейтон обернулся и в который раз напомнил себе о необходимости проявлять понимание и терпение, что бы она ни сказала и ни сделала. Но при виде девушки он едва смог сдержать взрыв негодования. Подбородок вызывающе вздернут, губы поджаты, на плечах болтается длинное бесформенное, черное платье. Вокруг тонкой талии повязан белый передник, а блестящие волосы спрятаны под уродливым чепцом.
— Вы успешно доказали свою точку зрения, Уитни, — коротко бросил он, — позвольте теперь доказать мою. Я не желаю больше видеть вас одетой, в подобные отрепья!
— Все в этом доме ваши слуги, — мгновенно вскинувшись, язвительно-смиренно ответила Уитни, — а я — самая ничтожная из служанок, поскольку представляю собой не что иное, как рабыню, которую ваша светлость купил на невольничьем рынке.
— Не смейте говорить со мной подобным тоном! — предостерег Клейтон. — Я не ваш отец!
— Конечно, нет! — издевательски бросила она. — Вы мой хозяин!
В три шага Клейтон перекрыл разделявшее их расстояние и, взбешенный тем, что она срывает на нем злость на своего глупого папашу, схватил Уитни за плечи, намереваясь хорошенько встряхнуть, но немедленно почувствовал, как напряглось под пальцами ее тело, готовое стойко вынести любые пытки.
Уитни подняла голову, и гнев Клейтона медленно растаял. Хотя великолепные зеленые глаза сверкали презрением и бешенством, непролитые слезы переливались в них, невольно выдавая, какую боль он причинил ей. Под глазами синели круги, а румянец на щеках сменился смертельной бледностью.
— Неужели сама мысль о том, чтобы стать моей женой, доставляет вам столько мук, малышка? — глядя в это прелестное мятежное лицо, тихо спросил Клейтон.
Потрясенная неожиданной мягкостью, Уитни полностью потеряла дар речи. Она хотела выглядеть холодной, неприступной, надменной — какой угодно, только не «несчастненькой»и обиженной — это равносильно тому, что признать себя слабой и беспомощной. С другой стороны, вряд ли можно сказать ему, что эта мысль отнюдь не противна ей и, уж конечно, не причиняет никаких мучений.
В холле раздался нестройный взрыв смеха, сопровождаемый звуком шагов и громкими голосами, — трое из гостей Стоунов миновали гостиную по пути в столовую.
— Я хочу, чтобы вы немного прогулялись со мной, — объявил Клейтон.
Он не просит, а приказывает, рассерженно отметила Уитни, однако молча подчинилась.
Выйдя из дома, они пересекли аллею и направились по покатому газону к пруду. Клейтон остановился под красивым старым вязом, росшим около самой воды.
— По крайней мере можно надеяться, что нам здесь никто не помешает, — пояснил он.
С языка Уитни едва не сорвалось, что меньше всего на свете она желает остаться с ним наедине, но смятение, охватившее ее, было слишком велико, и она не смогла заставить себя заговорить.
Сняв куртку, Клейтон положил ее на траву.
— Думаю, лучше нам все обсудить сидя, — посоветовал он, кивком указывая на куртку.
— Предпочитаю стоять, — с ледяным высокомерием бросила Уитни.
— Садитесь!
Взбешенная непререкаемым тоном, Уитни села, но не на его куртку, а на траву, подогнув под себя ноги и глядя на воду.
— Вы совершенно правы, — сухо заметил Клейтон. — Вашим лохмотьям уже ничего не повредит, но будет жаль, если моя любимая куртка испачкается.
И с этими словами он поднял куртку, накинул на ее напряженно сведенные плечи, а сам устроился рядом на траве.
— Мне не холодно, — сообщила Уитни, пытаясь сбросить куртку.