— Он милый. Он добрый, — осторожно сказала Джин.
— Так почему он не предложит тебе выйти за него замуж?
Джин прищурилась. Эта бедная обстановка могла быть маскировкой, но также могла свидетельствовать о том, что Эйдриан в данный момент на мели. И когда нуждался в деньгах, он не отличался щепетильностью.
— Зачем тебе это? Ты думаешь, я знаю банковский код Колина? Так вот, я его не знаю, так что ты зря стараешься.
— Язвительность не к лицу истинной леди, — сказал Эйдриан. — Дорогая Джин, я прошу прощения за все зло, что причинил тебе и твоей матери. Оба раза я оказался в ситуации, когда мне больше неоткуда было взять денег. Я сделал все, что от меня зависело, чтобы загладить свою вину, как в финансовом плане, так и в личном.
Ее больно задела эта ремарка. Хотел ли он тем самым сказать, что все то время, что он проводил с Джин во время ее учебы, было всего лишь оплатой долгов? Ей вспомнилось одно высказывание. «Если вам говорят что-то такое, от чего делается больно, то лучше уж поверить в то, что это говорится намеренно».
Джин встала.
— Ты что-то затеваешь, и если не скажешь мне, что именно, я сейчас же отправлюсь к Колину и все ему расскажу.
Он нисколько не расстроился и лишь растянул губы в улыбке, которую она раньше считала неотразимой. Он был дьявольски коварен.
— Ты не можешь поверить, что я приехал сюда с единственной целью — повидаться с тобой?
— Нет, не могу.
Он улыбнулся — похоже, одобрительно.
— Ну, возможно, я не говорю тебе всей правды. Я кое-что прочел об этом городе, что пробудило во мне интерес.
— Ты читал об Эдилине? Ах да, конечно. Ты охотишься за картинами, которые нашли тут в прошлом году. Могла бы догадаться, что ты не останешься равнодушным ко всем этим миллионам. А теперь я скажу тебе: эти картины не имеют никакого отношения ко мне лично.
— Я знаю, — произнес он тихо, — но чтение этих историй действительно напомнило мне кое о чем, чего я лишился.
— Ты о королевской сокровищнице? — Однажды в Будапеште один человек сказал ей, что единственное, чего Эйдриану не удалось украсть, — это сокровища английской короны.
— Да, — сказал он, — и под королевской сокровищницей я подразумеваю мою драгоценную племянницу. Джин, ты единственный человек, который что-то для меня значит, и я приехал, чтобы увидеть тебя, чтобы снова с тобой сблизиться. Прошу прощения за этот маскарад, но…
— Твоя физиономия красуется на слишком многих плакатах с надписью «Разыскивается полицией»?
Он одарил ее улыбкой, которую она хорошо помнила. Когда-то эта улыбка заставляла ее чувствовать себя так, словно они в сговоре.
Джин снова села за стол. Провоцируя его своим раздражением, она добьется лишь того, что он наговорит ей еще больше лжи.
— Еще хлеба, дорогая? Городок маленький, но продукты тут великолепные. И какая интересная женщина заведует этим магазином. Она прямо-таки фонтанирует бесценной информацией. Стоит лишь чуть-чуть поднажать, и она расскажет все обо всех.
Джин взяла рогалик из корзины.
— И что ты хочешь у нее выведать?
— Ничего конкретного. Что-нибудь, что давало бы пищу для ума. Чтобы было чем себя занять, пока ты торчишь у себя в Ричмонде.
— Так почему ты не остановился в Ричмонде, вместо того чтобы селиться здесь? — Она обвела взглядом уродливую обстановку крохотного дома.
— В большом городе люди разучились разговаривать друг с другом на улице, — сказал он. — Не потому ли ты так не любишь Эдилин? Не хочешь, чтобы люди говорили о тебе и о том, чем ты занимаешься, когда не работаешь?
Она хотела возразить, но он поднял руку.
— Моя дорогая племянница, помни, что я очень хорошо тебя знаю. Тебе и Ричмонд кажется захолустьем. Как часто ты летаешь в Нью-Йорк в свою съемную квартиру, с которой не торопишься расставаться? Скажи мне, этот твой мясистый бойфренд знает о твоем тайном убежище?
Джин не ответила, и Эйдриан улыбнулся:
— Я так и думал: не знает. А ты знала, что у твоего молодого человека есть собственные секреты? Он купил себе дом здесь, в этом маленьком городке. Он его тебе показывал?
— Еще нет.
— Это интересно. А ты знала, что он возил туда эту милую малютку Джемму в первый же день, когда она приехала в город?
Джин невольно затаила дыхание, и он получил ответ на свой вопрос.
— Ты хочешь узнать еще кое-что из того, что я слышал?
Джин ненадолго опустила взгляд в тарелку, затем вновь посмотрела на него.
— Думаю, да. — Она сделала большой глоток отличного вина. — Расскажи мне все, что знаешь.
Джемма медленно приходила в себя. Для того чтобы вспомнить, что с ней произошло, ей понадобилось несколько минут. Левый бок у нее болел, и голова немного кружилась, но в остальном все было прекрасно.
Она находилась в комнате, которая походила на обычную спальню и на больничную палату одновременно. Кровать могла опускаться и подниматься с помощью пульта, рядом с ней стояла большая машина, которая издавала ритмичные гудки, но вся прочая мебель выглядела по-домашнему уютной.
И кого Джемма никак не ожидала тут увидеть, так это свернувшуюся калачиком в большом голубом кресле девочку лет восьми, красивую как ангелочек. Девочка прижимала к себе толстого плюшевого медведя в багровой жилетке и с фальшивыми драгоценностями вокруг мохнатой шеи. Мишка-пират.
Девочка зашевелилась во сне и, когда медведь едва не свалился на пол, открыла глаза.
— Здравствуйте, — сказала она.
— Здравствуй, — ответила Джемма и попыталась сесть. Она была прикрыта тонким одеялом, и на ней по-прежнему были джинсы, но ни рубашки, ни бюстгальтера не было. Вместо них на ней была больничная сорочка.
— Никто вас не видел, — сказала девочка, выпрямляясь в кресле, и зевнула.
— Не видел меня? — спросила Джемма.
— Без одежды. Дядя Трис велел мужчинам уйти, прежде чем вас осмотрел. Насчет его не беспокойтесь. Ему можно. Он врач.
— Я о нем слышала. — Подняв сорочку, Джемма осмотрела забинтованные ребра.
— Моя мама говорит, что все женщины в трех округах знают о ее брате.
Джемма улыбнулась и попыталась выпрямиться.
— Ты ведь не знаешь, что со мной случилось, да?
— Весь мир все видел.
Джемма вопросительно посмотрела на девочку. Что она имела в виду?
— Когда вы вскарабкались на дядю Колина и спустили мальчика, помощник шерифа Карл снял все на камеру, а потом выложил на ю-тубе.
— Это плохо, — сказала Джемма и спустила ноги с кровати с намерением спрыгнуть, но голова у нее закружилась, и ей пришлось снова лечь.