Вот это и есть настоящий идиот: тот, кто настолько стремится пробиться в жизни, что теряет все преимущества, которые дарит победа…
— У тебя грустный вид, Нед.
Отрываю взгляд от меню и вижу Джерри.
— Просто задумался, вот и всё, — оправдываюсь я.
Подали напитки. Поднимаю бокал «перрье»:
— Джерри, даже не знаю, как благодарить…
— Аллен, ради бога — не стоит загружать меня чувством признательности. Чувствую себя прямо святым.
— Ну ладно… а если я скажу, что ты спас мою жопу?
— Ты сам прикроешь свою задницу, Аллен. И знаешь почему? Потому что ты — прирожденный продавец. Такие, как ты, всегда выкарабкиваются.
— Даже если им пытаются загубить карьеру?
— На твоем месте я бы не особенно переживал из-за Петерсона.
— Джерри, он же просто терминатор! Не успокоится, пока меня не доконает!
— Говоришь, Тед работает на «Джи-Би-Эс»?
— Да, возглавляет отдел по закупке рекламы.
— Хочешь, я с ним переговорю насчет тебя?
— Лучше пусть он сдохнет.
Джерри мрачно хохочет:
— Ну, подобных услуг мы не оказываем. Но у мистера Баллентайна наверняка имеются знакомые в руководстве «Джи-Би-Эс». У мистера Би знакомые есть везде. Уверен, стоит нам позвонить нужному человеку — и Петерсона попросят успокоиться. Готов поспорить, в «Джи-Би-Эс» даже не знают, что он затеял.
— Спасибо за предложение, но думаю, что нанесенный им ущерб невозможно возместить. Ну, то есть Айван же умер, я тоже мертв, — по крайней мере, для компьютерного бизнеса.
Джерри всматривается в стеклянистую поверхность мартини и спрашивает:
— А что тебе больше всего нравится в продажах?
— Заставлять других соглашаться.
— А для тебя принципиально, что именно продавать?
— Вовсе нет. Если продаешь, то товар не важен, главное — убеждать. А потому если только товар не противозаконен, я готов им торговать.
— Рад слышать.
— То есть?
— Потому что мы вряд ли предложили бы тебе торговать незаконным товаром. Напротив, любой на Уолл-стрит подтвердит, что речь идет о весьма популярной штуке…
— Извини, — перебиваю приятеля, — кажется, я не улавливаю…
Шуберт отрывает взгляд от выпивки и сардонически ухмыляется:
— Ты еще не понял?
— Не совсем…
— Ну хорошо, перейдем ближе к делу. Тебе нужна работа?
Джерри Шуберт оказался мастером нагнетать напряжение. Взорвав небольшую информационную бомбу с предложением по работе, тут же заявил, что вести деловые переговоры прежде, чем подадут десерт, — не в его правилах. Жесткий, но тонкий ход: Джерри выигрывает, независимо от того, стану ли я в отчаянии блефовать показным равнодушием или же немедленно ухвачусь за пряник, которым меня поманили.
Конечно же, я находился в полном отчаянии. Хотя и понимал: меня проверяют. Проведя значительную часть прошедшего дня за изучением вдохновляющих скрижалей Баллентайна, вспомнил несколько абзацев из «Зоны успеха», в которой Великий Вдохновитель сообщал: отчаяние — слабость, смертный грех для бизнеса. Вот так он об этом писал:
«Никогда не давайте противнику понять, что думаете, будто сражаетесь, пребывая в безвыходном положении.
Представьте такую безнадежную ситуацию: до конца последнего тайма остается всего лишь полминуты, третья подача, на своей тридцатиярдовой вы за отметкой 14–10.
Станете паниковать, поддадитесь страху? Только если желаете проиграть. Настоящий победитель смотрит страху в глаза, не мигая. Вместо того, чтобы трусить, — выпутывается из сложного положения, пребывая в полной уверенности: сейчас он проведет подачу и заработает тачдаун».
Разумеется, Джерри подобное мировоззрение разделял. А потому я не допустил ошибки и не стал проявлять лишнего беспокойства. Вместо этого позволил Шуберту выбрать тему беседы и непринужденно кивнул, соглашаясь перейти к делу только после того, как подадут кофе.
И вот, после трех блюд и бутылки шардоне «Клауди Бей», мы целый час проговорили о случившемся в нашей жизни за прошедшие годы. После того, как я вкратце изложил события последних пятнадцати лет, Джерри посвятил меня в подробности собственной жизни, начавшейся за воротами Брунсуикского университета (хотя так и не упомянул о скандале с «подставной игрой», из которого в конце концов выпутался). Закончив колледж, Шуберт получил как хоккеист полную стипендию в университете Сен-Лоуренса, но гранит науки никак не поддавался, а потому приятель воспользовался представившимся шансом перебраться в канадскую команду низшей лиги из Альберты.
— Тогда мне было всего лишь двадцать, и казалось, держу весь мир за яйца, ведь я — такой крутой профессионал в хоккее… И хотя в неделю зарабатывал только триста пятьдесят, чувствовал себя, будто Уейн Гретцки. Следующая фаза — контракт с НХЛ на миллион долларов…
Разумеется, час миллионного контракта (и перехода в мир высшей лиги) так и не пробил. Вместо этого Джерри прирос к неизвестной заштатной команде из Альберты, играя против деревенщины на провинциальных стадионах поселений с названиями вроде Солт-Сейн-Мэри, Йеллоунайф или Медисин-Хэт.
Шесть лет пролетели, как дым. Закончился и брак с журналисткой из Альберты, продлившийся, по словам Джерри, не дольше пяти минут.
Внезапно стукнуло двадцать шесть. Теперь ему выплачивали целых шестьсот долларов в неделю за то, чтобы его таранили головой отморозки на коньках. Колени тряслись, врач команды предвещал серьезные ортопедические проблемы, если только Джерри не уйдет на покой. И поскорее.
А потому приятель вернулся на нашу сторону американской границы и устроился в Детройте, где знакомый по низшей канадской лиге, тоже бывший спортсмен, основал небольшое охранное агентство.
— Я попал в серьезный переплет, колледж не закончен, перспектив — ноль. Работа внештатным охранником-костоломом не очень привлекала, но деньги пригодились бы. К тому же я находился в полном отчаянии.
Примерно год Джерри подрабатывал телохранителем всевозможных руководителей автомобильного бизнеса среднего верхнего уровня — работая на людей, опасавшихся, что их завалит какой-нибудь профсоюзный босс с сомнительной репутацией, или одержимых стандартной паранойей насчет киднэппинга. Время от времени его нанимали для охраны заезжих крутых, вроде Джека Баллентайна, в девяностом году остановившемся в Детройте на десять дней.
Баллентайн исследовал возможности для проекта по строительству торгового центра возле Гросс-Пойнта и попросил охранника, который оказался из местных, порекомендовать ему кого-нибудь, кто знает город. Джерри понравился Великому Полузащитнику Капитализма (кажется, на Баллентайна произвело впечатление хоккейное прошлое приятеля), и примерно через неделю, когда мистер Высокий Полет вернулся в Нью-Йорк, Шуберту позвонили из фирмы Баллентайна, сообщив, что мистеру Би требуется новый телохранитель. Не интересует ли вакансия Джерри?