— С меня хватит! — раздался из класса еще чей-то крик. — Я ожидала столкнуться с проблемами в поведении, работая в таком месте. Но этой девочке действительно требуется профессиональная помощь.

— Мисс Ванг, пожалуйста, — попросила мисс Ван Доп. — Не надо в присутствии…

— Она бросила в меня карандаш. Ткнула им, как оружием. Еще пара сантиметров, и она выткнула бы мне глаз. Поцарапала меня. Видите, кровь? И это от карандаша! А все потому, что я, видите ли, позволила себе замечание, что в десятом классе пора уже понимать основы алгебры.

Мисс Ван Доп подталкивала ее к холлу, но дама вырвалась и вломилась в другую комнату.

— Где телефон директора? Я ухожу. Эта девочка — настоящая угроза…

Рядом со мной мелькнула какая-то тень. Я обернулась и увидела у себя за плечом Дерека. Пока за ним закрывалась дверь столовой, я заметила разложенные на столе тетради и калькулятор. Видимо, все это время он был там, выполнял самостоятельную работу.

Он посмотрел на меня, и я ждала, что он вот-вот отпустит какую-нибудь колкость насчет подслушивания. Но он лишь пробормотал:

— Добро пожаловать в сумасшедший дом, — и протиснулся мимо меня на кухню, чтобы стянуть что-нибудь вкусненькое.

Глава 8

После этого наступила тишина. Как затишье перед бурей, вернее, после бури. Нянечки поставили блюда в духовку. После чего собрались на селекторное совещание в кабинете доктора Джил и заперлись, чтобы их не беспокоили.

Никто не оспаривал версию мисс Ванг. Никто не говорил, что это был несчастный случай. Никто даже не удивился, что Лиза попыталась выткнуть кому-то глаз.

Когда подошло время ужина, миссис Талбот накрыла на стол и снова удалилась в кабинет. Лиза присоединилась к нам, бледная и притихшая. Симон дал ей пакет сока, хотя мы должны были пить молоко. Тори нависала над ней, уговаривая поесть. Даже Рэ и Питер пытались поддержать разговор, стараясь отвлечь Лизу. Только я и Дерек не участвовали во всем этом.

После ужина Тори напомнила Лизе, что сегодня вечер кинопросмотра и можно заказать DVD-диск. Она предоставила Лизе честь выбора, но та, похоже, немного испугалась ответственности и обратилась за помощью к нам. Симон предложил пару вариантов, правда, сразу предупредил, что сам смотреть не будет — у них с Дереком на завтра важное задание. Лиза в конце концов остановилась на романтической комедии. Пока они с Тори ходили к нянечкам за диском, Рэ сказала, что ей надо пойти в прачечную и сложить свежевыстиранное белье. Я предложила помочь.

Мы принесли по корзине в их с Тори комнату. Смело могу сказать, ни та, ни другая не радовались такому соседству. Клянусь, я видела на подоконнике следы от карандаша — так они делили комнату пополам.

Половина Тори была очень чистая и опрятная, совсем как моя, когда я только приехала. На стенах — ничего лишнего. На кровати и на полу — тоже. Вообще все поверхности были чистые и свободные, если не считать двух фотографий в рамочках на туалетном столике. На одной была Тори со своими родителями, на другой — огромный сиамский кот.

На половине Рэ хлама хватало на двоих. На спинке кровати были развешены свитера с капюшонами, книги сложены на письменном столе в шаткие стопки, на туалетном столике — незакрытые тюбики с косметикой, из ящиков высовываются вещи. В общем, комната человека, который не понимает, зачем убирать вещи, если завтра они снова понадобятся. Стены на ее половине были залеплены фотографиями.

Рэ водрузила свою корзину на кровать Тори и закрыла дверь.

— Так, ладно, я могла бы ходить вокруг да около, но я терпеть этого не могу, поэтому спрошу напрямую. Я верно поняла? Ты здесь потому, что видишь призраков?

Я могла сказать, что не хочу это обсуждать. Но на самом деле я очень хотела обсудить именно это. Меня так и подмывало взять телефон и набрать номер Кари или Бет, но я не знала, что именно они слышали обо всем случившемся и поймут ли они меня. А человек, который точно не будет смеяться надо мной, был прямо рядом и как раз спрашивал меня об этом. И я ей все рассказала.

Когда я закончила, Рэ как минимум полминуты смотрела на рубашку у себя в руках, не понимая, что хотела с ней сделать. Потом наконец сообразила, что ее надо сложить.

— Ух ты, — сказала она.

— Неудивительно, что я оказалась здесь.

— И это началось аккурат перед тем, как у тебя начались месячные? Может, в этом все дело. И из-за того, что ты немного задержалась, вся эта ерунда накопилась, а потом — бамс! Так ты поискала данные?

— Какие именно?

— Про сторожа.

Я непонимающе нахмурилась, и она пояснила.

— Тебя преследовал парень в униформе сторожа, правильно? И он был обожжен, как будто пострадал при пожаре или взрыве. Если такое действительно происходило, это должно было попасть в газеты. И ты можешь поискать данные в Интернете.

Не могу сказать, что эта мысль не приходила мне в голову, но я тогда позволила ей задержаться лишь на мгновение.

Что, если я и впрямь вижу призраков?

В моей голове ярко мигала неоновая вывеска «Не лезь!», но где-то глубже эта мысль мне нравилась, и мне хотелось дойти до сути.

Я потерла виски.

Призраки нереальны. Призраки есть только в воображении душевнобольных людей. То, что я видела, всего лишь галлюцинации, и чем скорее я это приму, тем быстрее выйду отсюда.

— Было бы здорово, если бы это оказалось именно так. Но доктор Джил говорит, что видения — это явный признак психического расстройства.

— А, уже и ярлык есть. Они любители навешивать ярлыки. Не дали тебе и дня здесь провести и уже прилепили диагноз. Мой — пиромания. — Она встретилась со мной взглядом. — Да, я знаю, мы не должны делиться друг с другом такими вещами. Так они защищают наше право на неприкосновенность частной жизни. Но я считаю, это полная чушь. Они просто хотят, чтобы мы не сопоставляли данные.

Она разложила перед собой носки и начала складывать их по парам.

— Ты не согласна?

— С пироманией, пожалуй, согласна. Это даже как-то… круто. Но есть другие диагнозы, о которых мы, возможно, не захотим рассказывать другим.

— Например?

На какое-то время я сосредоточилась на носках. Мне хотелось ей рассказать. Как бы я ни боялась показаться полной дурой, но мне хотелось рассказать кому-нибудь, посмотреть, что Рэ на это скажет, выслушать еще чье-то мнение.

— Они говорят, что у меня шизофрения.

Я внимательно следила за ее реакцией. Она лишь немного нахмурилась, сомневаясь.

— А разве это не когда происходит раздвоение личности?

— Нет, шизофрения — это когда крыша едет.

Выражение ее лица не изменилось.

— То есть это когда видишь и слышишь всякие вещи?