— А откуда ты вообще знаешь про Уттари и Магистра Науннаха? — удивленно спросил Лонли-Локли. — Факт не то чтобы общеизвестный.
Я молча пожал плечами. Дескать, знаю, и ладно. Какая разница.
— Хорошо, это не имеет значения, — согласился он. — Пример, конечно, впечатляющий, что и говорить. В свое время эта история и меня заставила усомниться в необходимости сохранения тайны. Но ты учти, что далеко не всякая воля способна одолеть Заклятие Тайного Запрета. Боюсь, я к такому противоборству подготовлен несколько лучше, чем жители Уттари.
— Но наверняка ты не знаешь? И никогда не пробовал? В смысле, на тебя не накладывали Заклятие Тайного Запрета и ты его не преодолевал?
— Нет. Кстати, я в свое время очень хотел поставить подобный эксперимент. Однако сэр Джуффин наотрез отказался накладывать на меня заклятие. Сказал — у нас работы выше крыши, не отвлекайся на ерунду, мне нужна твоя ясная голова. А никому другому я бы не доверился.
— А мне?
— Излишний вопрос. Если уж я сам тебе предложил…
— Тогда вот он, вожделенный компромисс, — решил я. — Будет тебе эксперимент века. И моим подопечным если не гарантии безопасности, то по крайней мере неплохой шанс. И самое главное, ты останешься жив при любом исходе. А все остальное поправимо.
— Удивительно все же, что ты до такой степени дорожишь моей жизнью, — сказал Лонли-Локли. — Мне никогда прежде не приходилось сталкиваться с подобным отношением. Жив я или нет — это всегда касалось только меня. Ну, разве что сэр Джуффин на первом этапе меня опекал; иногда, как и ты, сверх меры. Но это как раз понятно: он много в меня вложил, рассчитывал на соответствующую отдачу и не собирался пускать это дело на самотек.
— Я тоже до хрена в тебя вложил, — усмехнулся я. — Особенно напитков и книг. К тому же человек, к которому можно прийти в гости среди ночи и получить не ведро кипящей смолы из окна, а, напротив, кружку горячего вина и одеяло, — это такая драгоценность, с которой я добровольно не расстанусь. Принудительно, впрочем, тоже не расстанусь, буду драться, как лев. Имей это в виду, пожалуйста, если тебя кто-нибудь станет обижать.
— Обижать? Меня?!
Несколько секунд Шурф внимательно меня разглядывал. И, возможно, тайком принюхивался, проверяя, не пора ли вызывать санитаров из Приюта Безумных. И вдруг рассмеялся. Коротко, отрывисто, а все же. Сам сэр Лонли-Локли, в здравом уме и твердой памяти, не где-нибудь на Темной Стороне и не в иной реальности, где делается сам на себя не похож, а в Ехо, в собственном кабинете. Беспрецедентное событие. Наверное, я все-таки гений. В смысле, кого угодно до цугундера доведу.
— И совершенно напрасно я смеюсь, — вдруг сказал Шурф. — Без твоей помощи я бы не справился с тем же Кибой Аццахом. А ведь он меня действительно «обижал». Насколько это вообще возможно.
— Что совершенно не отменяет нелепости моей формулировки, — улыбнулся я. — Ну что, научишь меня Заклятию Тайного Запрета? Или это долгое дело?
— Да нет, совсем не долгое. Но — сто седьмая ступень Белой магии. Поэтому нам придется воспользоваться одним из подвалов Дома у Моста. Допустить, чтобы ты колдовал вне специально отведенного для этого помещения, я, увы, не могу. Тут моя потребность соблюдать правила гораздо сильнее, чем нетерпение.
— Ну так поехали, — сказал я, выпутываясь из одеяла. — Пока я не взорвался от этой грешной тайны.
— Пока мы оба не взорвались, — флегматично откликнулся Шурф.
При этом он выглядел, как человек, неумело имитирующий любопытство, чтобы сделать приятное собеседнику. Но видели бы вы, как сияли его глаза. Нам, чтобы пройти к его амобилеру, даже фонари в саду зажигать не пришлось.
— Всего восемь слов, — сказал сэр Шурф. — Ни за что не поверю, что ты не способен их запомнить.
Мы сидели в одном из подвальных помещений Дома у Моста, своего рода бункере для желающих как следует поколдовать. Когда выяснилось, что применение высоких ступеней Очевидной магии опасно для равновесия и даже существования Мира, ребята из Ордена Семилистника обустроили для своих колдовских нужд кучу подвалов и подземелий. А хитроумный сэр Джуффин Халли в результате какой-то головокружительной интриги оттяпал часть полезных помещений в пользу Тайного Сыска. Не знаю, как именно это работает, но считается, что магические действия, произведенные снаружи, хоть немного, да изменяют весь Мир, а колдун, закрывшийся в подвале, воздействует исключительно на избранный им объект и ни на что больше. По крайней мере, мне так сто раз объясняли.
— Ну, наверное, способен, — сдался я. — Тем более, что всякое стоящее заклинание само себя произносит, я в курсе…
— Ты в курсе?! — изумился Шурф. — Интересные у тебя, должно быть, источники информации. Потому что я тебе этого точно не говорил. А сэр Джуффин уверен, что заклинаниям нельзя доверять — среди них попадаются зловредные и просто любители пошутить, будешь потом собирать себя по кусочкам, не понимая, что и как натворил. Он считает, что Очевидную магию следует держать под жестким контролем. И я с ним совершенно согласен.
— Вот и мне тоже так кажется, — кивнул я. — Обязательно держать под контролем. Именно поэтому я и прошу тебя записать это заклинание. Чтобы я читал, а не говорил, что в голову придет. Вряд ли я способен четко осознавать, где кончается моя память и начинается воля самого заклинания.
— С этой точки зрения я на вопрос не смотрел, — согласился Шурф. — Пусть будет по-твоему.
И наконец сделал то, чего я от него добивался: достал из кармана самопишущую табличку, приложил к ней руку и отдал табличку мне. Заклятие Тайного Запрета проявилось на поверхности крупными, четкими, как в детской книжке, буквами. Я был совершенно удовлетворен.
— Но вообще читать заклинания, подглядывая в конспект, очень некрасиво, — неожиданно сказал Лонли-Локли. — Низкий стиль. Постарайся к этому не привыкать.
— Ты бы еще заявил, что это уже сто лет не модно, — усмехнулся я.
— Совершенно верно, не модно, — невозмутимо подтвердил он. — Только не сто лет, а примерно полторы тысячи.
Я даже не нашелся, что на это ответить.
— И кстати, на твоем месте я бы записывал не текст заклинания, а собственно формулировку, — сказал Шурф. — Что именно ты собираешься мне запретить? Подумай хорошенько. А то ляпнешь что-нибудь не то, и я буду вести себя, как идиот, и тебе никакой пользы.
— Это я могу, да.
Я задумался. Действительно, как сформулировать? Первое, что пришло в голову: «ни с кем не говорить о Незримой Библиотеке». Но я тут же спохватился: «ни с кем, кроме меня». А то смеху будет, если Шурф наотрез откажется обсуждать со мной самые интересные вещи в мире. Но, поразмыслив, я отмел и эту формулировку. Теоретически, Лонли-Локли запросто может арестовать призраков самостоятельно, без предварительных обсуждений с начальством. Полномочий у него более чем достаточно.
— Похоже, я очень вовремя напомнил тебе о необходимости четко сформулировать запрет, — заметил Шурф.