Войча понял, что Ужик окончательно отбился от рук, вздохнул и достал пустой мех, думая сходить за водой. Но голод вновь напомнил о себе. Войчемир, не удержавшись, полез в мешок, где хранилась провизия, оставленная усатыми бродниками. Мешок показался неожиданно легким, и Войча с досадой вспомнил, что вчера они честно поделили последнюю сухую лепешку. Вот карань!
— Ужик!
Ответа он, естественно, не дождался. Пришлось окликнуть заморыша еще раз. Ужик неохотно поднял голову и не отрывая глаз от своих дурацких камешков, бросил:
— Чего?
— Чего-чего! — возмутился Войча. — Жрать надо, вот чего!
— Я занят…
Войчемир вобрал в грудь побольше воздуха, дабы высказаться по поводу Ужиковых занятий, но любопытство все же пересилило, и он подошел поближе.
Вначале Войчс показалось, что камешки лежат в полном беспорядке, то по отдельности, то небольшими кучками. Но затем он заметил что-то знакомое. Эти семь камешков похожи… Лось! А вот и Лосенок! А эта ракушка, похоже, Вечерница…
— Звезды? — понял Войчемир. — Которые вчера?
Ужик быстро кивнул, и Войча покачал гловой. Неужели заморыш все запомнил? И что он там ищет? Ведь Ключ скорее всего в том селе, что на Быстрице!
— Поесть бы… — проговорил Войчемир уже совсем другим тоном. — Ты бы рыбки….
Ужик помотал головой, но внезапно оторвался от своих камешков и виновато улыбнулся:
— Извини! Все утро тут сижу… Знаешь что, сложи-ка костер — прямо на берегу. Я сейчас подойду.
«Сейчас» явно затянулось. Войча успел набрать сухих веток, приготовить острые палочки для рыбы, но заморыша все не было. От скуки Войчемир принялся бродить по берегу, надеясь увидеть если не рыбу, то неосторожного рака. Но раки в это утро сидели, где им и положено — — на дне, и на чистом белом песке не было даже лягушонка. Внезапно Войчемир увидел впереди кусты склонившиеся к самой воде. Тут же вспомнилось, как однажды он нашел в таких кустах большую корягу. В коряге было дупло, а в дупле — толстый глупый соменок. В животе заурчало, и Войча поспешил вперед. Разувшись, он вошел в воду и тут же увидел среди ярко-зеленой листвы что-то большое и темное. Вначале подумалось, что это толстое бревно, но бревно было каким-то необычным. И только продравшись через тугие колючие ветки, Войчемир понял, что спрятано здесь, подальше от чужих глаз. Челнок! Маленький, обтянутый тугой кожей, с небольшим широким веслом, лежавшим внутри.
Еще не зная, что делать с находкой, Войча вытащил челнок из зарослей и подогнал к песчаному берегу. Лодка, пусть и маленькая, это хорошо. Плыть Войчемир пока что никуда не собирался, но с челнока удобнее ловить рыбу. Интересно, кто его здесь оставил? Не иначе бродники — больше некому…
Войча вернулся к костру и тут же увидел Ужмка. Заморыш медленно брел, глядя куда-то под ноги.
— А я лодку нашел!. — поспешил похвастаться Войчемир.
В ответ прозвучало нечто среднее между «угу» и «ага». Похоже, Ужик его просто не слышал. Дойдя до самого берега, недомерок присел на песок и вновь принялся рисовать черточки — подлиннее и покороче.
— Рыба! — как можно мягче напомнил Войча. Ужик застонал, явно не желая отрываться от своих рисунков, и внезапно прищелкнул пальцами. В первый миг Войче подумалось, что заморыш В своей лаконичной манере попросту отдает приказ — рыбу наловить, поджарить и подать ему, Ужику, в готовом виде. Стерпеть подобное было трудно, и Войчемир уже был готов крепко обидеться, как вдруг послышался громкий плеск. Войча обернулся — маленькая красноперка билась на прибрежном песке, жадно глотая воздух и тараща круглые глаза.
Плюх! Из воды выпрыгнул окунь — уже побольше. Тут только Войча сообразил, что происходит. и открыл рот, словно его самого выкинули из воды. Плюх! Плюх! Еще два окунька, затем небольшой сазан. По воде пошла рябь, мелькнул острый плавник, и на берег выбросилась щука — крупная, чуть ли не в два локтя.
— Ужик! — простонал Войчемир.
— Хватит? — заморыш вновь прищелкнул пальцами, и вода тут же стала гладкой и спокойной.
Несколько минут Войча приходил в себя, затем, убедившись, что это не сон и не бред, аккуратно собрал рыбу и нанизал ее на палочки. Оставалось зажечь костер, но огниво осталось на холме вместе с остальными вещами. Возвращаться не хотелось, и Войча рискнул обратиться к своему странному спутнику, который, как ни в чем не бывало, продолжал что-то рисовать не песке.
— Уж… Урс, ты это… Огниво не захватил? Заморыш, не отрывая взгляда от своих черточек, встал и, не глядя, сунул руку прямо в хворост. Послышался треск, и в воздух взметнулось горячее белесое пламя.
У Войчи не хватило сил даже сказать «Ай!» или воззвать к Заступнице-Сва. Он понял, что от судьбы, равно как и от Ужика, не уйдешь, и решил заняться рыбой, хотя голод куда-то пропал, и Войчемиру больше всего на свете захотелось вновь оказаться в Савмате, где все по крайней мере ясно и понятно.
Завтракали молча. Ужик был занят своими мыслями, а Войча боялся проронить лишнее слово. Наконец рыба была успешно съедена, и заморыш вновь повернулся к своим рисункам. Войча тихо встал, не желая мешать, но внезапно Ужик досадливо поморщился и ударил по песку своим маленьким кулачком.
— Не выходит! Дурак я, Зайча!
— П-почему? — оторопел Войчемир.
— Не выходит! — недотепа откинулся на спину и устало потер лицо ладонью.
— Никак не могу вспомнить, когда это было…
Ясности не прибавилось, но переспрашивать Войча поостерегся. А то щелкнет заморыш своими пальчиками, и превратишься в лягушку. И хорошо, если в лягушку!
— Вечерница не должна она тут быть! — кулачок вновь ударил по песку. — Не понимаю…
— И я не понимаю! — не выдержал Войчемир. — Чего ты дурня валял? Мы с тобой, вроде, одно войско, считай — товарищи, доверять друг другу обязаны!
— Ты о чем? — Ужик вновь потер лоб и лег навзничь, прикрыв глаза.
— А о том! — отчеканил Войча. — Зачем врать-то? Мол, не чаклун я, колдовать не умею! Теперь понятно, как ты рыбу довил!
— А-а! — равнодушно протянул недомерок. — Рыбу я как раз нормально ловил
— крючком. Это сегодня времени нет. А по поводу колдовства… Я же тебе говорил. Мы, рахманы, чаклунством не занимаемся.
— Ну да — скривился Войча. — Как же! Видели!
— Ну… Как тебе объяснить? Ты своим мечом можешь дрова рубить? Если очень нужно будет?
Войча представил, как он рубит дрова дедовским мечом…
— Меч не для этого ковали, — кивнул Ужик. — Вот и мы, рахманы, другим заняты. Но мечом дрова рубить можно. И мы тоже, если очень потребуется…
— Это с погодой? И с комарами? Которые не кусались?
Недомерок улыбнулся, и Войче вспомнилось, как он удивлялся странному поведению комарья.
Вот оно что!